Черняев 1989 - Неизвестно

Права человека. Буш поставил этот вопрос очень миролюбиво: предложил договориться, чтобы все вопросы разъединенных семей были решены к приезду Горбачева в Вашингтон. Бейкер вручил список «еще» из 20 фамилий.

Региональные проблемы. Буш говорил в том же духе, что и во время беседы один- на-один. Передал просьбу некоторых латиноамериканских президентов надавить через Горбачева на Кастро, чтобы он прекратил «экспорт революции» и поставки оружия. Предложил совместно, вдвоем, обратиться к сандинистам с призывом провести свободные выборы в Никарагуа. Повторил свою просьбу дать из Москвы сигнал Кастро, что «не будет все по-прежнему».

Вопросы разоружения. Начал Буш с химического оружия. Предложил к приезду Горбачева в Вашингтон подготовить (и там подписать) договор о сокращении имеющихся запасов на 20%, а спустя 8 лет после заключения международной конвенции - до 2%.

Горбачев согласился, подчеркнув особо, что США отказываются «в этом контексте» от производства бинарного оружия и поддерживают меры по нераспространению химического оружия.

Обычные вооружения. Об их сокращении в Европе переговоры шли много лет, но при Горбачеве ускорились. Буш предложил «поработать» со всеми европейскими государствами, чтобы к исходу 1990 года подписать общеевропейское соглашение. Горбачев ответил одной фразой: «Наши подходы тут совпали».х

По СНВ (тяжелое ядерное оружие). Буш и по этому вопросу предложил завершить переговоры в Женеве к визиту Горбачева в США и подписать там договор. При этом он сообщил, что США снимают прежнее свое условие - о запрете советских МБР (мобильных баллистических ракет). Попросил не модернизировать самые мощные наши межконтинентальные ракеты СС-18. Горбачев в ответ напомнил об огромном преимуществе американцев в КРМБ (крылатые ракеты морского базирования), за которые их переговорщики яростно держались в Женеве.

Буш, далее, выразил готовность подписать в Вашингтоне протокол о подземных ядерных взрывах.

Попросил Горбачева решить вопрос публикации реальных данных о советском военном бюджете - «с целью укрепления взаимного доверия». Между прочим, задолго до Мальты, Горбачев не раз ставил этот вопрос на Политбюро: надо снять нелепость, над которой потешалась западная пропаганда, - как это Советам удается держать равенство своих вооруженных сил с американскими, имея военный бюджет в пять раз меньше, чем США!?

Буш информировал о работе, которая по поручению администрации ведется по экологическим проблемам, и пригласил Горбачева действовать «вместе», имея в виду глобальный характер проблемы.

х Напомню: в ноябре 1990 г. во время Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Париже такое соглашение было подписано 23 странами Европы.

В заключение предложил довести обмен студентами в 1990-91 годах до 1000 с каждой из сторон. От участия молодежи, подчеркнул он, «многое зависит в развитии нашего взаимодействия».

Так выглядели «инициативы» Соединенных Штатов, привезенные на Мальту.

Для всех нас, включая Горбачева, они явились, надо признаться, неожиданностью. Особое впечатление произвело то, что это была не просто декларация о стремлении изменить к лучшему отношения с СССР. Это была совершенно конкретная - по пунктам и проблемам - программа.

Горбачеву с ходу пришлось менять акценты и вносить коррективы в содержание своей ответной речи, основные идеи которой продумывались, конечно, еще в Москве.

Начал он с несколько торжественной констатации: то, что мы услышали, означает, что «администрация президента Джорджа Буша определила свою политическую линию на американско-советском направлении».

Потом высказал «ряд замечаний общего философского плана». Вот основные:

Опыт «холодной войны» требует изменения подходов к мировой политике. Ставка на силу, на военное превосходство и связанная с этим гонка вооружений себя не оправдали.

Не оправдала себя и ставка на конфронтацию по идеологическим причинам, в результате чего мы только и занимались тем, что ругали друг друга. Подошли к опасной черте. И хорошо, что сумели остановиться. В стратегическом плане методы «холодной войны» и конфронтации потерпели поражение».

Проблемы экологии приобрели такой масштаб, что встал вопрос о выживании человечества.

«В американских политических кругах настойчиво выдвигается тезис, - продолжал Горбачев, - Советский Союз, мол, начал свою перестройку, меняет курс под влиянием политики «холодной войны». Говорят, что в Восточной Европе все рушится, и это тоже, мол, подтверждает правоту тех, кто делал ставку на методы «холодной войны». А раз так, то и менять в политике ничего не надо. Надо наращивать силовое давление и готовить побольше корзин, чтобы собирать плоды. Это очень опасное заблуждение.

Я обнаружил, что Вы видите все это. Знаю, что Вам приходится выслушивать представителей различных кругов. Однако Ваши публичные заявления и конкретные предложения, с которыми Вы выступили сегодня, означают, что у президента Буша сложилось определенное представление о мире, и оно адекватно вызовам времени. Это очень важно».

Затем Горбачев охарактеризовал «крупную перегруппировку сил» в мире. Обозначил роль интегрированной Западной Европы, Японии, Китая («это - крупнейшая реальность, которую ни мы, ни вы не должны эксплуатировать друг против друга»), Индии, Восточной Европы в новом ее качестве, новых мощных экономических процессов, меняющих весь образ жизни людей и наций.

Перед лицом всех этих перемен, заявил Горбачев, «США и СССР просто обречены на диалог, взаимодействие, на сотрудничество. Иного не дано. Но для этого надо избавиться от взгляда друг на друга как на врагов».

При этих словах Буш встал и протянул через стол руку Горбачеву. Момент, надо сказать, волнующий: в самом деле - две сверхдержавы, 45 лет державшие весь мир в напряжении конфронтацией друг с другом, отказались считать себя противниками.

Позвали фотографа. Генсек и президент повторили «позу». Снимок этот обошел все газеты мира.

Горбачев вернулся к этой теме и на второй день встречи, еще четче выразил свою позицию. «Новый президент США должен знать, что Советский Союз ни при каких обстоятельствах не начнет войну. Это настолько важно, что я хотел лично повторить это Вам. Более того, СССР готов больше не считать США своим противником и публично заявить об этом. Мы открыты для сотрудничества с Америкой, включая сотрудничество в военной области. Это первое.

Второй момент. Мы за то, чтобы совместными усилиями обеспечить взаимную безопасность. Советское руководство привержено продолжению процесса разоружения по всем направлениям. Считаем необходимым и срочным выйти за пределы гонки вооружений и предотвратить создание новых экзотических видов вооружений».

Продолжая реагировать на «инициативы», Горбачев говорил:

«Все это не означает, что мы предлагаем советско-американский кондоминиум. Речь идет о реальностях. И это вовсе не ставит под сомнение союзнические связи, сложившееся сотрудничество с другими странами.

Вы ставили вопрос: какой Советский Союз выгоден США - динамичный, прочный, стабильный или наоборот. Я в курсе советов, которые Вам дают. Что касается нас, то мы заинтересованы в том, чтобы США с точки зрения решения своих задач национальной безопасности и прогресса чувствовали себя уверенно. Я считаю, что другой подход опасен. Ставка на игнорирование интересов США в мире - опасная политика.

Но и США должны считаться с интересами других стран. Между тем есть еще желание учить, давить, наступать на горло. Это еще есть. Мы все это знаем».

На это Буш среагировал сразу. Напомнил о своей сдержанной реакции на падение Берлинской стены, подтвердил, что не намерен эксплуатировать - ни политически, ни пропагандистски - события в Восточной Европе в ущерб Советскому Союзу.

- Это мы видим и оценили, - бросил реплику Горбачев.

Горбачев «прошелся» по всем конкретным «инициативам», изложенным во вступительной речи Буша, выразил удовлетворение ею, но и отметил: это только еще «планы», за которыми мы ждем конкретный действий, а со своей стороны будем идти навстречу и создавать у себя условия для их успеха. Он подробно и откровенно рассказал о том, как идет перестройка, на какие трудности и проблемы, особенно в сфере экономики, она наталкивается.

Шумным оживлением закончился первый раунд встречи на Мальте. Горбачев пригласил всех на ланч.

Не сказать о том, что там было, на ланче, - значило бы оставить всю встречу на Мальте без одной важной характеристики.

Под впечатлением открытости, с какой Горбачев рассказал о перестройке, американцы, отложив ножи и вилки, бросились «учить», как лучше и быстрее осуществить реформу экономики. Особенно горяч был - в несвойственной ему обычно манере - Бейкер, бывший министр финансов, экономист и юрист по образованию. Сыпали примерами из собственного опыта, из европейского. Убеждали, что надо быстрее решать вопрос с ценами («Вы уже опоздали!»), открывать простор реальному рынку, налаживать банковскую, налоговую систему и т.п. Горбачев отбивался, доказывая им, что рынок по-американски и рынок по-русски - это все-таки «две большие разницы», с учетом того, откуда и куда мы идем, и какая мы страна, что мы испытали за ХХ век. Американцы продолжали ему разъяснять «абсолютные» законы рынка.