Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина) - Александр Александрович Годлевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для власти, основанной на лжи и беззаконии, больше всего на свете опасны требования истины и законности. Поэтому режим очень не любит, когда вскрывают его сущность и реальные принципы власти или слишком уж требуют соблюдения официально действующих законов. Примеров тому из прошлых времен можно привести с избытком. Мы с Кириллом Подрабинеком в 95-м году решили поставить эксперимент над российским правосудием – потребовали возбудить уголовное дело по фактам отдания Президентом РФ Ельциным Б.Н. приказа Вооруженным Силам на ведение военных действий в Чечне и неприятия мер к защите мирного населения. Государство для одурачивания Запада напринимало много хороших законов – вот мы и потребовали от государства их соблюдения.
Подробности этого эксперимента описаны в нашей статье в «Континенте» N 94. Здесь могу только дополнить, что мы требовали возбудить уголовное дело не в отношении Президента РФ Ельцина Б.Н., а по фактам его всем известных преступных деяний, и устанавливающая неприкосновенность Президента ст. 91 Конституции РФ этому никак не препятствует. Кроме всего прочего, к принятию Президентом решений и к другим его деяниям в связи с войной в Чечне 94-96 годов имели прямое и непосредственное отношение чиновники, не обладающие вообще никакой неприкосновенностью, даже депутатской – члены Совета безопасности (в том числе и тогдашние силовые министры), аппаратчики Администрации Президента. А они подлежат уголовной ответственности за соучастие в преступлениях независимо от того, была ли процедура импичмента Ельцина и чем она закончилась.
Статья 91 Конституции РФ не отменяет действие уголовного и уголовно-процессуального законодательства в отношении лиц, не обладающих президентской неприкосновенностью. Нетрудно представить чувства, испытываемые к нам президентской компанией. Как за этот эксперимент власти «прижимали» меня руками ногинской милиции – разговор отдельный.
Кстати – по поводу моей нынешней истории с психиатрией и прокуратурой. Предусматривающая поводы к возбуждению уголовного дела ст. 108 УПК РСФСР устанавливает, что, наряду с заявлениями о преступлении в правоохранительные органы, такими поводами являются опубликованные в печати статьи, письма и заметки. Юридически нет никакой разницы – писал ли я в органы прокуратуры заявления о возбуждении уголовных дел в отношении психиатров, ногинского горпрокурора и должностных лиц Мособлпрокуратуры, или написал эту статью про деяния психиатров и прокуроров, которые квалифицируются по ст. 285 УК РФ как злоупотребления должностными полномочиями. То есть, в любом случае после опубликования данной моей статьи прокуратура по закону обязана принять меры прокурорского реагирования по фактам описанных в статье преступных деяний.
Будет ли это или нет, поживем – увидим.
Октябрь 1999 г.
Мы, право и Запад
Перед тем как разместить эту статью в Интернете задумался я над своей непутевой жизнью. Когда-то в те еще времена начал я заниматься деятельностью, которая тогда официально считалась «антисоветчиной», «идеологическими диверсиями» и т.п. Хотя, конечно, по сравнению с Владимиром Буковским, я – мелкий хулиган. И к нынешней «демократии» и «правозащите» я, слава Богу, никогда не имел никакого отношения (к красно-коричневым – тоже никакого). Ко всем вопросам я всегда подходил прежде всего с чисто правовых позиций.
В ряде своих публикаций уже после августа 91-го в журнале «Континент» я писал, что возникшая у нас в 17-м году система власти, несмотря на грандиозные внешние изменения, по своей сути остается все той же – советской, большевистской – основанной на лжи и беззаконии. Только после «победы демократии» в августе 91-го у нас в реальной жизни воцарился полный правовой беспредел власти и соответствующее ему насквозь лживое общественно-политическое прикрытие – когда этот беспредел против народа разные элиты выдают за торжество демократии, пик чего приходился на 90-е годы. И многие у нас вольно или невольно вынуждены играть по правилам этой власти.
Еще в начале эпохи Путина в продолжение своих публикаций написал я для «Континента» статью, но опубликована она так и не была, поскольку тот журнал резко изменил свою редакционную политику, и в приемлемом для меня виде им статья уже не подходила (и в другие СМИ – тоже), а в приемлемом для них виде для меня вообще была недопустима. Подумал еще раз и решил занести эту статью в Интернет для всеобщего сведения – решил по старой привычке и дальше заниматься идеологическими диверсиями. Правда не знаю, сколько власть такие мои диверсии в Интернете будет терпеть, но попытаться стоит. Как говаривал Лаврентий Палыч, попытка – не пытка. К тому же без этого дальнейшие мои записи будут не совсем понятны.
Сейчас я к этой статье написал постскриптум.
Декабрь 2010 г.
Мы, право и Запад
Нам никуда не деться от вопроса о понимании Западом российских реалий. Характерен все тот же старый советский миф о несовершенстве наших законов, как о первопричине всеобщего произвола и беззакония власти. В горбачевские времена этот миф служил теоретическим правовым фундаментом перестройки и демократизации: мы-де такие же, как все, только законы у нас плохие – вот примем новые хорошие законы, тогда будет у нас и демократия, и права человека будут соблюдаться как во всех демократических странах. Конечно, не следует считать наши законы верхом совершенства, но если бы они государством соблюдались, то это вполне защищало бы граждан от подавляющего большинства случаев чиновного произвола. И какой смысл усовершенствованием законодательства добиваться правовых гарантий, если свои собственные официально действующие законы власть у нас соблюдает только тогда, когда ей это выгодно. А наше общество при наличии у нас прежнего по сути советского режима настолько безвольно, что не в силах заставить эту власть соблюдать даже те права граждан, которые официально гарантированы ее же законами.
Права человека на практике могут быть юридически
