Горчаков. Пенталогия (СИ) - Пылаев Валерий

То ли истину, то ли полнейшее недоразумение, порожденное измученным, сонным и залитым кофе разумом. От недовольного дедова взгляда душа не то, чтобы уходила в пятки, но оказывалась не совсем на положенном ей месте. Грозный глава рода Горчаковых щурился, зевал в кулак, ерзал, негромко ругался себе под нос, пока пытался нащупать около ночника очки… но при этом не прогнал меня к чертовой бабушке. Видимо, все-таки заведомо посчитал невесть откуда взявшуюся новость достойной разговора — даже в такое время.

И это в каком-то смысле обнадеживало.

— Я знаю, кто пытался меня убить! — выпалил я — и тут же поправился. — Ну, или напугать… неважно!

— В таком случае, ты соображаешь куда лучше, чем Багратион и вся наша служба безопасности вместе взятые, — усмехнулся дед.

— А что, такого еще ни разу не случалось?

— Допустим. Ты разбудил меня среди ночи, чтобы напомнить о былых заслугах? — Дед нахмурился и сложил руки на груди. — Или все-таки расскажешь что-нибудь полезное?

— Расскажу. — Я выдохнул и постарался взять себя в руки. — В общем, вместо того, чтобы искать самих заговорщиков и убийц, которые могут быть кем угодно, я решил задуматься о мотивах. У кого-то есть серьезные причины запугивать меня. Именно запугивать, а не убивать — это грозит слишком серьезными последствиями… зная тебя.

— Именно так, — кивнул дед. — Последствия.

— Вряд ли дело в политике… И вряд ли у кого-то есть ко мне личные счеты, которые стоило бы сводить таким образом. Теперь, когда Куракин погиб, его друзьям лучше сидеть тихо, а не устраивать кровавую вендетту. — Я на мгновение задумался. — Все равно в этом уже нет никакого смысла. Значит, дело не в том, кто я такой, а в том, что делаю.

— Деньги. — Дед поправил очки на носу. — Ты делаешь деньги. Или то, что может очень скоро ими стать. Такое всегда привлекает внимание. И всегда порождает зависть.

— Завистников у нашего рода достаточно. А в последнее время стало втрое больше, — согласился я. — Но тех, кому я перешел дорогу и буквально залез в карман — не так уж и много. Можно было бы посчитать, но я, кажется, уже знаю, кто именно сжег мою машину.

Дед даже не кивнул — но его взгляд из сонного с каждым мгновением становился все более и более внимательным и осознанным. Он действительно слушал и, похоже, вовсе не считал мои умозаключения бредом сумасшедшего.

— На мысль меня натолкнуло клеймо на импортной винтовке, которую я видел… у гвардейца во дворце. — Я решил не сбивать деда рассказом про встречу с однокашником из училища. — Фламандцы из Антверпена, работают по американскому патенту — недавно кто-то из военного министерства закупил несколько тысяч штук для жандармов и гвардейских рот.

— Не так уж и много… особенно сейчас, — заметил дед. — И на какую же мысль это тебя навело.

— Оценить масштабы производства. И заодно осознать, насколько слабенько сейчас работаем мы, — поморщился я. — Фламандские винтовки не хуже тех, которые мы сможем начать выпускать не раньше июля — а их уже штампуют тысячами. Антверпен не только вооружает чуть ли не все северные страны и половину колоний, но и продает что-то Рейху и даже французам!

— И это при том, что германцы и сами кое-что смыслят в оружии. — Дед покачал головой. — Неплохо.

— Еще как. Объемы экспорта из Фландрии — колоссальные, — продолжил я. — Тысячи штук каждый месяц, если не десятки. На это нужны тонны металла — железо, латунь для патронов… И угадай, где они все это покупают?

— Подозреваю — у нас, в России. — Дед ухмыльнулся и чуть прищурился. — Иначе бы ты не спрашивал, верно?

— Иначе бы я не спрашивал. Наверняка в Антверпен идет что-то даже с шахт и заводов, которые принадлежат нам… Помнишь, как Миша чуть не передал Штерну бумаги?

— Такое сложно забыть.

— Тогда я думал, что дело то ли в деньгах. Или просто в желании насолить нам… или еще в чем-то. — Я переложил исчерканный вдоль и поперек лист под самый низ пачки. — Но все намного сложнее. Металл и заводы нужны для производства. Оружия — а может, и панцеров, пушек…

— И кто-то скупает все это для фабрики в Антверпене?

— Не только… Если честно, я даже не пытался проследить за рынком ценных бумаг, — признался я. — Там все происходит слишком быстро… и слишком много. Зато я прекрасно знаю, кто поставляет фламандцам чуть ли не треть от общего количества металла за последние полгода. Ты ведь знаешь светлейшего князя Меншикова?

— Имел честь, — фыркнул дед. — И именно здесь твоя безупречная логика, к сожалению, трещит по швам. Во-первых, потому, что едва ли кто-то станет обвинять его светлость в том, что он продает свое достояние фламандцам, которые платят деньги. Во-вторых — потому, что твои дела никак не мешают ему обстряпывать свои. И в-третьих — потому, что Меншиков никак не мог бы навредить тебе — даже будь у него такое желание. Его род всегда славился богатством, не не магической силой. А сам светлейший князь — практически бездарь. Его аттестовали на двенадцатый класс почти сорок лет назад, и с тех пор он не приподнялся выше.

— Совершенно верно. — Я довольно кивнул. — Точно такая же мысль пришла в голову и мне самому. И тогда я решил копнуть еще чуточку глубже. Пришлось потратить несколько сотен рублей, но в конце концов в одной из портовых служб отыскался достаточно болтливый поверенный. Который и рассказал моему человеку, что все до единого суда с Меншиковским металлом, идущие из Петербурга в Антверпен, принадлежат одной-единственной компании: Балтийскому пароходству.

— Мне приходилось слышать, — отозвался дед. — Но какое это имеет отно…

— Компанией владеет граф Орлов. Который — по забавному совпадению — является законным супругом единственной дочери Меншикова. — Я сделал торжественную паузу и бросил на тумбочку все листы разом. — И как раз Орлов — весьма сильный маг. Третий класс, тайный советник в министерстве.

— Родственные связи и совместное ведение дел с фламандцами. — В голосе деда прорезалось недовольство. — Поправь, если я ошибаюсь, Саша, но едва ли Багратион или кто-либо еще посчитает подобное достаточным основанием для подозрений… и уж тем более — для серьезных обвинений.

— Я и сам так не считаю, — вздохнул я.

И именно здесь и без того весьма странная цепочка моих мыслей становилась особенно хрупкой и превращалась в один сплошной домысел. Но недостаток фактов я вполне компенсировал чутьем. Во всей этой истории была еще одна странность, которая вряд ли возникла сама собой и без особой причины.

— Но представь себе вот что: несколько судов курсируют туда-сюда по Балтике и Северному морю, — снова заговорил я. — Везут во Фландрию металл — и возвращаются обратно практически налегке, с пустыми трюмами. Какие-то мелкие грузы, консервы, ткани… ничего серьезного. По документам, во всяком случае.

— И что тебя так удивляет?

— Такое практически невозможно. — Я пожал плечами. — Никто в своем уме не станет гонять здоровенные посудины впустую. Это колоссальный убыток для Орлова.

— Хм-м-м… — Дед потер уже успевший покрыться за ночь щетиной подбородок. — То есть, хочешь сказать, эти корабли могли тайком привезти… что-то?

— Могли, — отозвался я. — И мне до жути интересно, что именно.

— Да… мне тоже интересно. — Дед заерзал, усаживаясь в постели. — И что ты предлагаешь? Рассказать Багратиону?

— Ну… Может, не стоит спешить? — Я поднялся на ноги и сгреб с тумбочки листы. — Как насчет того, чтобы наведаться на борт к его сиятельству?

Глава 13

— Ну, и как ты себе это представляешь? — Дед ухмыльнулся и поднял ворот плаща. — Поднимем черный флаг?

— Ага. С черепом и костями, — отозвался я. — Давай для начала подойдем поближе.

— Думаешь, капитан любезно пригласит нас подняться на борт?

— Нет. — Я вздохнул и снова принялся вглядываться в плотную мутную дымку над волнами. — Это вряд ли.

Если мы вообще сможем подойти. Когда катер покидал порт, светило солнце, но буквально через полчаса все вокруг начал затягивать густой туман… И, судя по всему, не самого естественного происхождения: пока мы с Андреем Георгиевичем выискивали на горизонте корабль Орлова, дед отошел к корме и несколько минут шевелил губами. Шептал что-то себе под нос — и вот результат.