Шашлык из леопарда - Сергей Анатольевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под занавес первой встречи с ним она в качестве резюме заметила:
"Какой-то апостол сказал, что дьявол способен являться людям в образе ангела… Если его появление неизбежно, а ты знаешь, кто есть кто, может все-таки лучше, если он примет такой образ… А не явится в своем истинном обличии. Например, карающего государства…"
"Что так, что эдак — большой разницы нет… Но во втором случае шампанского точно не пить… Апостол такого не говорил?" — без всякой, как ей показалось, иронии признал он.
Она бы сделала шаг ближе… может быть… по крайней мере этот кандидат на новую должность не вызывал тошноту заранее… Если бы он не был женат и не был жертвой. А ее успех хэдхантера, ее самооценка лично для нее оправдывались, помимо исключений из правил, кое-какими профтабу. В том числе такого наивного, как "не бей уже лежачего".
Она ударила резко. Свой в дальний угол зашел в лузу гулко, с дрожью.
— Резко… — сказал он. — Рука нежная, но тяжелая, я еще раньше заметил.
Теперь "свой" в среднюю. Но уже по-другому — на тихом дерибасе, как любят говорить они, эти поклонники уникального — на пару с боулингом — спорта, на любительском уровне органично совместимого с выпивкой.
Она умела закатывать "свои". Только их и умела закатывать…
За те два часа, что они успели провести в этом модном элитно-демократичном бильярдном клубе, задымленном и грохочущем ближе к выходу и приятно сумрачном в VIP-глубинах, о главных делах было сказано всего несколько слов. Почти все время они говорили о бильярде и о еде. Последние минут десять — о том, как лучше готовить чихиртму. К примеру, как будет различаться вкус, если смешивать виноградный уксус с яичным желтком заранее или вливать их в кипящее варево по отдельности…
Он любил и умел готовить. И очень любил кормить тех, за кого, по его понятиям, был в ответе. Семью, друзей, сотрудников своей фирмы… За эту его черту она и зацепилась в своей разработке. Ведь в чем заключался негатив проекта? В том, что его — профессионала, успевшего вкусить яд, пусть и условной, независимости от Системы, — принуждали после кнутов немаленьким пряником оставить любимое дело. Не просто производство неких медпрепаратов, в котором он в свое время преуспел, а по-настоящему любимое дело: готовить только для своих и кормить своих с руки, ожидая от них если не любовь, то простую признательность. Добрую память. Такие люди, как он, на это и работают, для этого живут.
Еще один "свой" тихо, покорно и понуро зашел в среднюю.
Он деловито извлек шар из лузы, а она посмотрела на полку с шарами и подумала, что нужно либо выиграть, либо проиграть с разницей в один шар… И тут ее осенило. Вдруг стало ясно, куда повернуть тему, чтобы сегодня выйти на финишную прямую.
Он положил шар на полку, а потом направился к сервировочному столику, намекая ей на передышку перед следующим ударом. Целью была почти опустевшая бутылка шампанского. Вторая за вечер. Не спрашивая позволения, он подлил в ее, а потом — в свой бокал.
Она получила это задание чуть больше месяца назад. Глобальный фармацевтический концерн Health Imperium — ни много, ни мало "Империя Здоровья" — желал заиметь помощника Директора по развитию в восточном секторе. Недавно концерн начал строить в России три предприятия в разных регионах, попутно сглотнув дюжину небольших российских производителей и контрольные пакеты акций пары крупных дистрибьюторов.
В числе прочих, вполне стандартных требований к кандидату подобной категории были прописаны как минимум десятилетний опыт руководящей работы в отрасли ("Что-то многовато…", — подумала она) и "хорошее знание национальных особенностей российской деловой культуры" ("Спец по выпивке и взяткам им здесь нужен…" — было второй мыслью).
"А вот бройлеры с амбициями и талантами им на эту должность не нужны", — для начала подытожила она и пошла на встречу с восточным директором HI, чувствуя, что должна понять там, на месте, какой-то важный намек. Первая заповедь хэдхантера — узнай о клиенте больше, чем о кандидате. На топ-уровнях клиенты ищут себе сотрудников с аналогичным составом крови и манерой застегивать молнию на брюках.
Директора звали Саввой Брагоевичем, а с Балканами, как известно, не шутят. Ясно было, что про него надо знать вдвое больше, чем про заказанного им кандидата. Эмоциональный статус помощника мог иметь для этого директора куда большее значение, чем функциональный. Вероятность того, что "не тот парень" уволится или будет резко уволен максимум через полгода, была велика, а прокола она не могла себе позволить. У нее еще не было проколов.
В стерильно-хайтековом офисе HI на Старой Басманной ее встретил сорокапятилетний чернявый "гайдук". Дико сверкнув глазами, представился с незнакомым ей акцентом:
— Савва. Зовите меня просто Саввой…
Он поговорил с ней минут десять о том, о сем, о проектах разных и перспективных и при этом как будто куда-то торопился. Вдруг закончил разговор, оборвав "презентацию", и пригласил ее выпить "кофе получше" где-то вне стен кабинета. Она кивнула, и он сразу успокоился. Через полминуты они оказались на просторной лоджии с видом на центр Москвы. Майский день был очень теплым, с приятным ветерком в лицо. На лоджии стояла железная подставка с угольками, а на ней — лоток с песком и объемистая турка. Мощный, густой аромат отличного кофе дезодорировал окружавший их мегаполис.
— Знаете что, Анна… Мне здесь нужен не простой профессионал… — негромко сказал "гайдук", подступив к главному. — Знаете, кто мне здесь нужен?..
Она замерла в учтивом внимании, выказывая, что готова к сюрпризу, который должен восхитить ее.
— Мне нужен здесь, знаете ли, патриот. — И он снова эффектно сверкнул глазами.
Важно кивнув, она спросила:
— В каком значении?
— А в русском языке много значений этого слова? — многозначительно спросил восточный директор HI.
— Хорошо, я попробую, — поняла она. — Но найти подходящую кандидатуру легче, если я буду иметь более четкое представление о стратегии вашего российского проекта…
