Правила склонения личных местоимений - Катя Райт

Я снова не могу сдержать смех. Вот это речь! Просто прослезиться можно, какая забота! И главное, какое глубокое понимание! Так и представляю, как они сейчас снова начнут ко мне пробиваться, делиться со мной опытом, учить уважению.

Телефон пищит. Пришел ответ от Юли: «Давай. Приходи ко мне в три». Я пишу: «Ок» и засовываю мобильник в карман. Тут как раз дверь кабинета открывается, и на меня устремляется испепеляющий взгляд Марии Николаевны.

– Посмотрите на него! Развалился! – ворчит она, как будто обращаясь к большой аудитории.

И так убедительно это у нее выходит, что я даже по сторонам начинаю оглядываться в поисках невидимых зрителей.

– Ну чего сидишь! – продолжает физичка. – Заходи!

Поднимаюсь со стула и вхожу в кабинет директора.

Я стою перед Ольгой Геннадьевной. Руки у меня в карманах, голова опущена. Но не потому что мне стыдно. Просто, чтобы не смущать этих нервных женщин своим взглядом.

– Ну, – начинает допрос директор, – что ты скажешь, Роман? Почему ты прогуливал физику и сорвал контрольную?

– Я не срывал контрольную.

– Не паясничай! Что за неотложные дела у тебя, из-за которых ты прогуливаешь уроки?

Молчу и пожимаю плечами. Неужели они в самом деле думают, что я им сейчас кинусь рассказывать про все свои дела, какими бы они ни были?!

– Чего молчишь, Веригин? – продолжает настаивать Ольга Геннадьевна. – Что такое важное ты боишься пропустить?

– Да ничего! Нет у меня никаких дел!

– Почему же тогда в школу не ходишь?

– Не хочу.

– Вот как? А чего же ты хочешь тогда?

– Чтобы вы оставили меня в покое!

– Послушай, Роман. – тут тон директора становится очень доверительным и даже почти дружеским. – Мы же не для себя стараемся. Мы в свое время ходили в школу. Это для твоей же пользы.

– Если для меня стараетесь, так отстаньте уже со своей школой!

– Вот видите! – вступает Мария Николаевна. – Ему на всех наплевать! Он даже с вами как грубо разговаривает!

– Подождите, Мария Николаевна, – все тем же доверительным и понимающим тоном продолжает директор и потом обращается ко мне. – Рома, скажи мне, у тебя дома папа с мамой или с твоими сестрами также разговаривает?

– Да! – отвечаю.

Просто знаю, что в этом случае, на этот вопрос лучше всего ответить «да». Я пробовал разные ответы, но «да» оказался самым подходящим. После него обычно следует только разведение руками, тяжелый вздох и растерянность. После всех остальных – долгие лекции и расспросы. На самом деле, мой отец, конечно, разговаривает с мамой и с сестрами совершенно по-другому. На самом деле, у нас, вообще, все совершенно по-другому, но разве учителям это интересно? Они ведь и так все про всех знают.

Ага, вот и вздох, и недоумение, и разведение руками. Все по плану. А сейчас они начнут делиться со мной опытом.

– Роман, послушай, – начинает Ольга Геннадьевна, – вот ты грубишь, дерешься, не учишься совсем, с одноклассниками не общаешься… Разве тебе это все нравится? Разве таким на самом деле ты хочешь быть? Разве ты такой?

– А какой я? – изображаю заинтересованность.

– Мне кажется, это все у тебя напускное. – говорит директор и поглядывает едва заметно на Марию Николаевну. – Мы понимаем, тебе хочется привлечь внимание, у тебя такой возраст, тебе хочется самоутвердиться в глазах сверстников. Но ведь есть и другие способы. Может, ты о них просто не знаешь?

– Мне нравится. – совершенно спокойно произношу я, глядя теперь в глаза Ольге Геннадьевне.

– Что нравится? – не понимает она, так как я сбил ее с мысли.

– Грубить, драться, не общаться с одноклассниками.

Я говорю так, потому что знаю: это самый удачный вариант. Во-первых, он ненадолго собьет их с толку, и воцарится тишина, что в наше время, вообще, редкость. Во-вторых, это отметает еще пару десятков вопросов о том, что же мне нравится и чего я хочу. А я, правда, хочу, чтобы меня оставили, наконец, в покое, чтобы дали уже как-нибудь закончить эту дурацкую школу, чтобы не лезли ко мне в душу, не заглядывали через замочную скважину к нам в семью. Это, вообще, их не касается!

– Боже мой! – вздыхает директор. – Ну что же нам с тобой делать!

– Забить! – отвечаю.

– Что? Ну вот как ты разговариваешь со взрослыми?! – негодует Ольга Геннадьевна.

– А как? – недоуменно развожу руками. – Забейте на меня уже! Хватит воспитывать! Отвалите! Оставьте в покое! Да не нужна мне ваша физика, ваша долбаная алгебра и что там еще…

– А что тебе нужно? – перебивает директор. И хорошо, кстати, что перебивает, а то я что-то завелся. – Телевизор только смотреть и о девочках думать?

– Да! – говорю я, потому что это опять самый подходящий ответ. С ними, вообще, лучше все время соглашаться, что бы они ни спрашивали, иначе не отстанут.

– В общем, так, Роман, – заключает Ольга Геннадьевна, – завтра я жду у себя твоих родителей.

– Они не смогут прийти.

– Почему же?

– Отец работает. Мама с сестрой в больнице лежит.

– Что-то серьезное? Ксюша заболела? – теперь тон снова становится таким участливым и небезразличным, что меня просто раздирает от смеха. Так и хочется что-нибудь гадкое сказать.

– Нет, не волнуйтесь. – отвечаю. – Просто они не смогут прийти. Сестра придет.

– Хорошо. А у тебя со старшей сестрой хорошие отношения?

– У меня со всеми хорошие отношения. Просто родители не могут. Я же сказал.

– Договорились. Завтра в семь вечера буду ждать твою сестру. И, кстати, думаю, в субботу тебе придется прийти позаниматься дополнительно с Марией Николаевной. Будешь наверстывать то, что пропустил. Сам себя лишаешь выходных.

– Нет, в субботу я не приду.

– Почему это?

– Потому что у меня дела.

– Какие дела?

– Такие! Которые надо делать в субботу.

– А родители знают о твоих делах?

– Знают.

– Значит, будешь оставаться каждый день после уроков!

– Угу. Все понятно.

Я разворачиваюсь и делаю шаг в сторону двери.

– Что тебе понятно? – раздраженно вопит физичка. – И кто тебя отпускал?

– Понятно, – поворачиваюсь я к ней, – что надо будет теперь торчать в вашем кабинете после уроков.

– Нет, вы видите! – почти со слезами на глазах обращается Мария Николаевна к директору. – С ним совершенно невозможно! Да ему на всех наплевать! Даже на вас! Даже на себя!

– Да!.

– Что «да», Веригин? Что «да»? – возмущается физичка.

– На себя мне особенно плевать, так что хватит уже!

– Возвращайся в класс! – уже командует директор.

Наконец-то она приняла свой реальный облик, а то все притворялась понимающей заботливой тетушкой.

Я возвращаюсь в класс. Тут полный бардак, конечно, кто во что горазд. Естественно, учителя ведь нет. Прохожу на свое место. Я сижу один в первом ряду за предпоследней партой.

– Что, Веригин, промыли тебе мозги? – кричит Паша Смирнов, пока я иду к своему месту.

Не отвечаю ему, только показываю «фак».

Меня вообще бесят мои одноклассники. Тупые надменные идиоты, каждый из которых уверен, что больше всех знает о жизни. И каждый хочет выпендриться перед остальными, хочет хоть на минуту показаться таким умным, чтобы заткнуть всех за пояс. Это так смешно в самом деле! Поэтому я не горю желанием с ними общаться. Да и на то, чтобы завести друзей, все-таки требуется немало времени, а мне и без того есть чем заняться, так что я, вроде как, держусь всегда один.

Сажусь на свое место. Сумку кладу на стол, благо, места много – вся парта моя. Я растягиваюсь на парте, открываю тетрадь по физике на последней странице и начинаю что-то рисовать. На самом деле, просто хаотично вожу ручкой по разлинованным страницам. Иногда выходят даже какие-то узоры. Потом закрашиваю клетки: через одну, или подряд, или три через две, или целыми квадратами.

– Эй! – окликает меня Аня Семенова. Она сидит чуть впереди меня, справа, на среднем ряду. – Веригин! Скоро Мария придет?

Я пожимаю плечами, но Аня, наверное, не замечает этого, потому что повторяет свой вопрос и усиливает его карандашом, брошенным мне в плечо.

– Блин! Семенова! – швыряю в нее ручкой.

– Псих! – огрызается она. – Спросить нельзя!

– Откуда я знаю, когда она вернется! Она мне не докладывает! – снова утыкаюсь в тетрадь.

– Придурок! – ворчит Аня.

– Да пошла ты!

2

Я стою у входа в подъезд. В этом доме в двухкомнатной квартире на восьмом этаже живет Юля. Сразу после школы я иду к ней. Юля красивая и опытная девушка. Юля проститутка, но время от времени я прошу ее сыграть роль моей старшей сестры перед директором или учителем, и, надо сказать, у Юли отлично выходит.

Мы познакомились около года назад. Мне было пятнадцать, а Юле двадцать три. С тех пор мы периодически встречаемся и занимаемся сексом. Иногда разговариваем. Иногда она прикидывается моей сестрой. Вообще-то Юля довольно дорогая проститутка. То есть, не какая-нибудь девушка с обочины. Но с меня она с самого первого раза берет намного меньше. Говорит, что я еще маленький и у меня, должно быть, нет денег. Но на самом деле, думаю, я ей просто нравлюсь. Иногда мы болтаем с ней, даже не занимаясь сексом. Иногда просто смеемся или дурачимся. Юля говорит, что я выгляжу старше своих лет и рассуждаю порой не как подросток. Сам я об этом как-то не задумываюсь. Хотя, возможно, Юля права: детство мое давно закончилось.