Орден Лорелей - Деметрий Церкос

– Здесь, – произнёс он загадочно.

Тритоны подплыли к лону любви, сам же влюблённый подался назад, к Кварару. Когин понял, что сейчас произойдёт, и отплыл подальше за спины своих спутников. Раздался громкий для подводного мира треск: Торио с другом удалось справиться за один удар хвостами. Чешуеногие замерли. В дыру хлынула солёная вода, судно стало стремительно погружаться в глубины. Но колокольного звона и криков утопающих не последовало.

– Почему тишина? – спросил неразговорчивый тритон.

– Люди не могли не слышать!

Издалека послышался какой-то странный свистящий звук. Кварар понял. Он закричал:

– Плывите!

Миг – и гладь Океана обрушилась гарпунами, но в темноте люди явно не понимали, куда направлять своё бездушное оружие. Или на судне не было людей, и сам корабль сеял смерть вокруг? Кто-то знал о планах чешуеногих, но откуда? Безжалостные сети спустились на них с запада и юга. Паника будто охватила сам Океан: всё вокруг тряслось, содрогалось и гибло. Кто-то кричал, звал на помощь. Сети обнимали отчаянно бьющихся чешуеногих и несли к звёздам. Грудь одного из тритонов разорвало, он повис спиной кверху и вокруг разлетались шелка крови.

Когин отчаянно грёб на восток. Вскоре он перестал разбирать, куда движется, мысли из головы ушли вместе с потоками воды, запутывающими маленького обитателя морских глубин. Он ещё не научился полагаться на своё рыбье чутье, прошло так мало времени с тех пор, как он вылупился из икринки в одной из уютных пещер. Ещё мгновение назад он чувствовал движение течения, плыл по нему, но сейчас что-то мешало, будто бы он барахтался в пустоте. Что-то тянуло его наверх, он отчаянно сопротивлялся, но вдруг понял: сеть. Из неё нет выхода. От ужаса дыхание сбилось, внутри всё как будто сжалось. Он стал грести в разные стороны, хватал сеть руками, ртом, но она медленно поднимала его наверх. Он уже видел оболочку Океана, она совсем близко, а за ней небо и пустота. На востоке – родные пещеры и старик, а он здесь, и он всё ближе к воздуху, всё ближе к смерти.

Глава 2

– В сети попали восемь чешуеногих и тритон, Ваше Величество. Остальных подняли гарпунами, их пришлось сжечь сразу же. Подобные ловушки были расставлены вблизи всех вверенных мне гаваней и портов, также четыре расположены в открытом море. Сработала пока только эта, но есть надежда, что теперь нападения на торговые суда сократятся.

– «Надежда»? «Сократятся»? – не сдержался брат Короля. – Вам дан был приказ, какого…

– Благодарю Вас, лорд Вейк, можете быть свободны, осмотр корабля я продолжу сам, – старый лорд уважительно поклонился и удалился. – Пронон, если ты продолжишь отвечать за меня, тебе придётся занять моё место.

Пронон улыбнулся. Стоял прохладный солнечный день. Корабль лениво покачивался под ногами.

– Какой удивительный народ, – произнёс Король, опустившись на корточки рядом с выловленным тритоном. Его хвост отражал дневной свет, как зеркало. – Мне очень жаль.

– Спешу напомнить Вам, мой жалостливый братец, что именно тритоны прикончили нашего дорогого отца, – грубо вставил Пронон.

– Я помню, – Король сжал челюсти. Он выпрямился и оглянулся по сторонам: за бортами синела бесконечная стихия. Океан казался пустым, но, приглядевшись, можно было разобрать скользящие в глубине тени.

– Проклятые Лорелеи! – брат Короля обратил внимание правителя на себя. – Пропало судно, которое должно было доставить шёлк и пряности. Надо думать, они специально лишают меня радостей жизни, – Пронон почесал свою густую чёрную бороду и снова улыбнулся, показав Дневному Светилу свои желтоватые, но идеально ровные зубы.

– Дайлонд хочет отправиться искать Орден, – задумчиво протянул Король. – Я считаю, что это неразумно, но не хочу обидеть его стремления. Поговори с ним, как отец с сыном.

– Давайте покажем ему этого красавца! – предложил Пронон, указывая на самые обезображенные останки одного из чешуеногих. Глаз Канрона уже коснулись следы разложения, несмотря на старания лорда Вейка и его команды сохранить тела в достойном виде до прибытия Короля. – Вот тут-то всё его рвение в штаны и выльется!

Он расхохотался, но тут же добавил абсолютно серьёзно:

– Если он просил Вас, Ваше Величество, то Вам его нюни и разгребать.

Король промолчал и последовал дальше. Раз, два, три, четыре, тритон, пять, шесть, семь… Вдруг его взгляд упал на огромный ворох запутанной сети, чешуеногого за ней не было видно. Король наклонился и взял её край. Пронон сделал шаг назад, наблюдая за младшим братом. Путы раскрывались, и в их объятиях начал проявляться маленький силуэт. Тонкие пальчики всё ещё сжимали ячейки ловушки, белые глаза были широко раскрыты, а безгубый рот открыт в беззвучном, давно уже мёртвом крике.

Король выпрямился и замер. Его челюсти сжались настолько, что если бы между его зубов можно было бы положить графит, он непременно превратился бы в алмаз. На висках у него выступили вены. Пронон не видел за спиной брата, что тот нашёл, но точно знал, что значит этот каменный профиль.

– Я приведу лорда Вейка.

Король не ответил. Он бросил рассеянный взгляд на брата, как будто не понимая, о чём тот говорит, и сам направился к старому лорду.

– Да, Ваше Величество?

Высокий, широкоплечий, с непроницаемым лицом и глазами из угля, Король был похож на бога Войны и Мести. Вернее, на его мраморное изваяние, стоявшее на мысе Стрекозы. Лорд Вейк не раз видел эту огромную статую, напоминающую о вражде с жителями морских глубин, и каждый раз она внушала ему какой-то религиозный страх. Вот и сейчас он ощутил его сполна.

– Это ребёнок, – челюсти и зубы короля были всё так же сжаты, слова его просачивались между зубов. – Это и есть восьмой? Вы схватили ребёнка?

Лицо Пронона выражало гораздо больше, чем лицо его брата. Глаза были выпучены от изумления, лоб избороздили складки, а густые брови поднялись так высоко, что их не было видно за кудрявой чёрной шевелюрой.

– Он был среди прочих, Ваше Величество, – лорд Вейк был не намного ниже Короля, но под его тяжёлым взглядом старик чувствовал себя расплющенным по палубе, как под наковальней. Старик нахмурился и уставился на деревянную обивку корабля, стараясь избегать разгоревшегося взора своего правителя.

Пронон обернулся к Королю:

– Чёртовы Лорелеи! Они теперь вербуют детей! – он был одновременно шокирован и взбешён.

Правитель проигнорировал брата. Он, не отрывая глаз, смотрел на седого лорда.

– Мы не детоубийцы, – сказал Король наконец.

– Да, Ваше Величество, – лорд Вейк растерялся. Его руки, покрытые пухлыми венами и жёсткими мозолями, слегка затряслись. Старик поспешил скрыть это, сцепив их за спиной.

Он потратил на создание этих кораблей все свои умственные и душевные силы, не говоря уже о шести годах работы. Он мог бы провести это время как другие знатные мужчины его лет: играя с внуками, наедаясь до икоты или охотясь в лесах, – но нет. Что хочет Король? Не прикажет же он разобрать все корабли из-за одного единственного ребёнка, попавшего в узы?

Пронон думал о том же. Он знал, что благородство его брата часто мешает ему принимать верные решения.

– Мой Король, я уверен, в этом нет вины лорда или его изобретения. Если ребёнок оказался там, значит, он был участником этой разбойничьей шайки. Не имеет смысла ставить под сомнение полезность кораблей-ловушек.

Челюсти Короля расслабились, а полный удивления взгляд направился на старшего брата. Его официальный тон напомнил правителю, что в первую очередь он должен думать о благополучии своих подданных.

– Похороните ваших жертв. Проверка окончена.

Вскоре Король с братом отплыли на своём судне в сторону столицы, а лорд Вейк остался на корабле-ловушке для того, чтобы сжечь останки восьми чешуеногих и одного тритона, а затем развеять пепел над Океаном, который был когда-то их родным домом.

Через три дня лжекорабль прибыл в порт, где его разобрали, предварительно изучив следы, оставленные хвостами тритонов. К сожалению, каждая ловушка была рассчитана лишь на одно использование. Страшное орудие смерти осталось бесформенной кучей дерева на берегу небольшого городка, оставленной для нужд бедняков.

Однажды ночью в этой куче мусора один рыбак нашёл сеть, очень прочную и явно сделанную на совесть. «Рыбка была большая, да воздухом дышать явно не хотела», – подумал он, разглядывая следы борьбы на аккуратных ромбах ловушки. Никто не знал предназначение этого странного судна, никто не знал, что за рыбка была в его сетях. И уж конечно, никто даже не хотел знать отчаяние, бессилие, ужас и боль, испытываемую несчастной рыбкой. Каждый вдох резал как ножом нежные жабры, каждое движение пронзало болью маленькое тельце. «Пусть это закончится, пожалуйста, пусть это закончится», – думала рыбка, прощаясь с миром. И это закончилось.