Некоторые рубашки не просвечивают - Эрл Гарднер

– Чтобы подбодрить клиентов? – спросил я.

– Вот именно.

– И к вам была прикреплена Лоис Марлоу?

– Она несколько раз наполняла мой бокал. Мы пили фруктовый пунш, казавшийся довольно безобидным.

– А шампанское?

– Оно было позже.

– И Лоис наполняла ваш бокал?

– Да.

– Сколько вы выпили?

– Не помню. Она была очень настойчивой и… привлекательной.

– Хорошо. Так в чем же дело?

– Вот в этом, – сказал Фишер.

Он вынул из кармана конверт и подал его мне. На конверте стоял штемпель Сан-Франциско, он был адресован Баркли Фишеру, президенту «Фишер инвестмент компани», с указанием полного адреса и индекса почтового отделения.

– Вы хотите, чтобы я прочел письмо? – спросил я.

Фишер кивнул. Я достал из конверта листок с напечатанным на машинке текстом и прочел:

«Сэр!

В распущенности и моральной деградации современного общества повинны главным образом мужчины вашего типа.

Если бы не вы, Лоис Марлоу была бы нормальным, полезным обществу человеком. Она романтическая натура, и ее влечет светская жизнь, она любит веселые компании. Это вы, мужчины, спаиваете ее до того, что она теряет моральные устои, и добиваетесь своего, самодовольно кичась репутацией сердцеедов. У вас нет к ней настоящего чувства. Единственное, что вас интересует, – минутное удовольствие. Я предполагаю, что вы женаты, и, конечно, постараюсь выяснить это. Вы еще обо мне услышите.

Я протянул письмо Берте.

– Я уже видела его, – отмахнулась она.

– Это ужасно, просто ужасно! – воскликнул Баркли Фишер. – Я никогда не смогу объяснить это Минерве.

– Минерва – это ваша жена?

Он печально кивнул:

– Вот почему я расклеился.

– Кто такой этот Джордж Кэдотт?

– Понятия не имею. Никогда не встречал человека с таким именем.

– Хорошо. – Я посмотрел на него в упор. – Вы сказали, что были в дружеских отношениях с Лоис? Насколько дружеских?

– Говорю вам, что не знаю. Я был пьян и не осознавал, что происходит.

– Вы оказались в ее комнате?

– Я был в квартире какой-то женщины – вероятно, в ее.

– Расскажите об этом поподробнее.

– Последнее, что я запомнил, – мне страшно захотелось пить. У меня во рту все горело, и я выпил шампанского. Потом я помню, как чьи-то мягкие руки гладили меня по лбу. Затем полный провал памяти и темнота. Проснулся я утром в незнакомой квартире на кушетке под одеялом и нагишом. Соседняя комната оказалась спальней, дверь в нее была открыта.

– Что вы сделали?

– Я встал и огляделся. Голова у меня буквально раскалывалась от боли. Я заглянул в поисках воды в соседнюю комнату и увидел там женщину, лежавшую в постели.

– Это была Лоис Марлоу?

– Не знаю. Она лежала ко мне спиной, а мне не хотелось ее будить. Во всяком случае, как и Лоис, она была блондинкой.

– Что вы сделали дальше?

– Мой костюм висел на стуле. Я оделся и вышел из квартиры. Дом был совершенно незнаком мне, и я долго блуждал по коридору, прежде чем нашел лифт. Помню, что я был на третьем этаже. Я вышел на улицу и попытался поймать такси, но ни одна машина не останавливалась. И немудрено, представляю себе, как я выглядел в тот момент! Я пошел пешком по направлению к центру города, и, на мое счастье, меня догнало такси. Мне не пришлось даже останавливать его, водитель посмотрел на меня и все понял. Я сообщил ему название моего отеля, и он доставил меня на место.

– Кто-нибудь видел, как вы выходили из квартиры? – спросил я.

– К несчастью, да.

– Кто же?

– Не знаю. По коридору шел мужчина и… ну, он, наверное, был знаком с женщиной, живущей в той квартире, потому что, увидев меня, он резко остановился.

– Он что-нибудь сказал?

– Нет, ничего.

– Сколько ему на вид лет?

– Года тридцать два или что-то около этого. Тогда я не обратил на него особого внимания.

– Рост и телосложение?

– Среднего роста, обычный, ничем не примечательный мужчина.

– Наверное, вы дали Лоис Марлоу свою визитную карточку? – предположил я.

– Не знаю. Почему вы так думаете?

– Судя по адресу на конверте, – ответил я, – автор письма взял его с карточки. Когда вы получили письмо?

– Вчера днем.

– А когда состоялась конференция?

– Две недели назад.

– Так и есть, – сказал я. – Этот человек, очевидно, нашел карточку, оставленную вами у Лоис Марлоу. Он видел вас выходящим из ее квартиры. Уже десять дней он знал, кто вы такой. Почему же он выжидал?

– Не знаю, – пожал плечами Фишер.

– Зато я знаю. Он наводил справки о вас, о вашем финансовом положении. Они хотят запустить в вас когти и выясняют, насколько глубоко они их могут запустить.

– Они? – спросил Фишер.

– Конечно, – ответил я. – Этот человек и Лоис, несомненно, работают вместе.

– О, нет! Вы ошибаетесь! Лоис очень милая девушка и… Но есть одна причина, мистер Лэм, из-за которой я чувствую себя таким подлецом во всей этой истории.

– Что вы имеете в виду?

– Я уверен, что понравился Лоис по-настоящему. Ее влекло ко мне. Мужчина всегда чувствует, когда действительно нравится женщине. Но я не сказал ей, что женат.

– То есть вы сказали ей, что не женаты?

Фишер заерзал в кресле и наконец выдавил:

– Я уже сказал вам, мистер Лэм, что не могу припомнить всего, что случилось в ту ночь.

– Хорошо. Итак, у вас есть выбор: или платить, или драться. Заплатив, получите передышку до следующей попытки шантажа. Они будут сжимать челюсти до тех пор, пока вы будете терпеть. Вступая же с ними в борьбу, рискуете, что эта история вылезет наружу. Что вы предпочитаете?

– Ничего, мистер Лэм. Мне не хочется ни платить, ни драться. О боже, зачем только я поехал в Сан-Франциско! Как я мог себе позволить так надраться! Я…

– Забудьте об этом! – попросил я. – Сделанного не воротишь. Итак, вы женаты. Расскажите о вашей жене.

– Минерва – самая замечательная женщина в мире.

– Великодушная, с широкими взглядами?

– Она – замечательная женщина!

– Тогда идите домой и расскажите ей обо всем: что во время вечеринки какая-то крошка напоила вас шампанским, что больше ничего не было, но теперь, оказывается, вас шантажируют. Так вы сэкономите пятьсот долларов.

Берта Кул сердито сверкнула глазами. Баркли Фишер снова нервно заерзал в кресле.

– Ну, что еще? – нетерпеливо спросил я.

– Вы не знаете Минерву, – произнес он упавшим голосом. – Она замечательная, отзывчивая, чуткая. Словом, лучшая женщина в мире. Это известно всем. Но она никогда не простит неверности.

– Но ведь не было никакой неверности!

Фишер подавленно молчал.

– Или была? – допытывался я.

– Я не помню всего и ни в чем не могу быть уверен… Насколько я понимаю, мистер Лэм, вы не женаты?

– Совершенно верно.

– Я так и думал.

– Как поступит ваша жена, если узнает эту историю?

– Она… она уйдет от меня и заберет с собой ребенка.

– Сколько лет ребенку? – спросил я.

– Полтора года.

– Как давно вы женаты?

– Около года.

– Что?! – удивился я. – Подождите, или вы перепутали даты, или мой календарь врет?

– Нет-нет, – сказал он. – Это длинная история. Видите ли, это ребенок сводной сестры Минервы. Моя жена взяла его на воспитание. Одна из замечательных черт Минервы – она всегда готова прийти на помощь людям. Муж ее сводной сестры умер до рождения ребенка. Когда на свет появилась девочка, сестра поняла, что и она долго не проживет. Она написала Минерве, и после ее смерти моя жена поехала в Аризону и увезла ребенка.

– Это произошло до вашего брака?

– Через два месяца после того, как мы поженились.

– Предположим, произойдет худшее, и Минерва потребует развода. Что будет с собственностью? Она у вас раздельная или общая?

– По этому поводу я должен посоветоваться с адвокатом. Я вложил деньги жены в дело. Она выплачивает мне жалованье и процент с доходов, но это деньги, доставшиеся ей в наследство от сестры. Та имела капиталовложения в техасские нефтяные разработки. Минерва обратила все акции в деньги и получила тридцать тысяч наличными. Она передала их мне, чтобы я вложил в дело. С тех пор цены выросли. Мои собственные деньги помещены удачно, а ее капитал перевалил за двести пятьдесят тысяч долларов.

– После уплаты налогов?

– Нет, но в любом случае сумма приличная. Я вложил деньги в разработку урановой руды, и похоже, что эти шахты тоже принесут немалый доход.

– Какое жалованье выплачивает вам жена?

– Размер жалованья, разумеется, постоянно увеличивается, поскольку постоянно растет ее собственное состояние. На сегодняшний день я получаю от нее десять тысяч долларов в год и десять процентов от дохода.

– Мне надо поехать в Сан-Франциско, – предложил я. – Мы должны первыми нанести удар. Не знаю, что меня ждет. Возможно, понадобятся деньги. Боюсь, нам не избежать сотрудничества с полицией.

– Только никакой огласки! – заволновался Фишер. – Помните, я не могу позволить себе ни малейшего шума, ни тени скандала. Минерва не должна ничего знать.