Некоторые рубашки не просвечивают - Эрл Гарднер

– Только никакой огласки! – заволновался Фишер. – Помните, я не могу позволить себе ни малейшего шума, ни тени скандала. Минерва не должна ничего знать.

– Дело обойдется вам в круглую сумму, и я заранее предупреждаю, что ничего не могу гарантировать, – ответил я.

– Сколько это будет стоить? – поинтересовался он.

– Трудно точно сказать, но если мне удастся устроить все так, чтобы вас больше не беспокоили, это пробьет большую брешь в вашем бюджете.

– Я готов к этому, мистер Лэм. – Фишер некоторое время молчал, подбирая слова. – А вам не кажется, что вам обоим стоит поехать? Участие женщины, миссис Кул…

Берта решительно покачала головой:

– Вы недооцениваете Дональда. У него хорошие мозги, и он умеет работать. Если и есть человек, который вытащит вас из неприятностей, так это он. Но за это вам придется заплатить.

– Я так и предполагал, – кивнул Фишер.

Берта взглянула на меня и расплылась в улыбке:

– Я напишу расписку, а тебе, Дональд, лучше поспешить с заказом билета на самолет до Сан-Франциско.

Глава 2

Я позвонил своему другу, работавшему в министерстве автомобильного транспорта, и он обещал к моему приезду в Сан-Франциско раздобыть информацию о Лоис Марлоу.

Позвонив ему из аэропорта, я выяснил, что Лоис Марлоу имеет водительские права, что ей двадцать семь лет и живет она в «Вистерия Апартментс».

«Вистерия Апартментс» оказался типичным для Сан-Франциско многоквартирным пятиэтажным домом с узким фасадом и рядом кнопок около запертого парадного.

Я выяснил, что Лоис Марлоу живет в квартире 329, нажал кнопку звонка и стал ждать.

Через несколько секунд зуммер возвестил, что дверь открыта и я могу войти.

Судя по всему, дом Лоис был открыт для всех. Ее не интересовала личность гостя. Вы нажимали звонок, она в ответ нажимала кнопку, отпирающую входную дверь.

Пятнадцативаттной лампочки было явно недостаточно, чтобы осветить недавно обновленный интерьер кабины лифта – алый плюш и позолота. Я нажал на кнопку, лифт словно нехотя пришел в движение и доставил меня на третий этаж.

Квартиру 329 я нашел почти сразу и не мешкая нажал перламутровую кнопку звонка.

Женщина, открывшая дверь, была хороша собой и прекрасно знала это – блондинка со свежим цветом лица, характерным для уроженок Сан-Франциско, и с большими серыми глазами.

Она довольно долго разглядывала меня, пытаясь определить, что я собой представляю.

– Я вас не знаю! – приветливо улыбнулась она, демонстрируя две ямочки на щеках.

– Теперь знаете, – ответил я.

– Боюсь, что вы ошиблись адресом. – Она, не закрывая дверь, продолжала улыбаться.

– Позвольте мне войти в квартиру и объяснить вам, в чем дело, – попросил я.

– Нет, не позволю, – ответила она, при этом не лишая меня удовольствия любоваться своей улыбкой.

– Ладно, – согласился я, – объяснимся в коридоре. Меня зовут Дональд Лэм. Я друг мистера Фишера. Эта фамилия говорит вам что-нибудь?

– Нет.

– Баркли Фишер?

Она покачала головой.

– Вспомните конференцию предпринимателей, изготовляющих моторные лодки, подвесные моторы…

– Подождите, – прервала она, – как вы его назвали?

– Фишер, Баркли Фишер.

В ее глазах появился интерес.

– Так в чем дело с этим Баркли Фишером?

– Вы знаете человека по имени Джордж Кэдотт?

– О боже! – воскликнула она и, отступив в сторону, пропустила меня в комнату: – Проходите. Как вы себя назвали?

– Дональд Лэм.

– Ну так входите, Дональд, и объясните мне, в чем заключается ваше дело.

Это была милая, уютная квартирка. В гостиной действительно стояла кушетка, на которой, очевидно, спал тогда Фишер. Полуоткрытая дверь вела в спальню, а вращающаяся дверь, по-видимому, в кухню. Квартира была мило обставлена, пожалуй, только с избытком безделушек. В гостиной витал легкий аромат духов.

Лоис Марлоу опустилась в кресло, продемонстрировав свои изящные ножки, обтянутые нейлоном.

– Что, Джордж натворил каких-нибудь бед, Дональд?

– Во всяком случае, пытался.

– Не знаю, что можно с ним поделать… разве только хлороформом отравить.

– Баркли Фишер женат, – сказал я, переходя к делу.

– Подождите минуту, – сказала Лоис. – Давайте выясним прежде всего одну вещь. Баркли Фишер – это рыжий парень, который трещит пальцами?

– Тот самый, – подтвердил я.

Она рассмеялась хрипловатым, но приятным смехом:

– Роль старого прожженного волка оказалась ему не под силу. Он с ней не справился.

– Могу себе представить, – согласился я. – Так что же произошло?

– После фруктового пунша он стал пить шампанское как воду. Эта смесь доконала его.

– И что случилось?

– Он отправился в ванную.

– А потом?

– Вас интересуют все подробности?

– Да.

– Его вырвало.

– И дальше?

– Я устроила его на кушетке.

– А было что-нибудь еще?

– Почему вы спрашиваете?

– Джордж Кэдотт написал ему письмо.

– Он способен на это.

– Ладно. – Я решил открыть свои карты. – Я частный детектив. Вот моя визитная карточка.

Она посмотрела карточку и спросила:

– А кто такая Б. Кул?

– «Б» означает Берта, – объяснил я. – Берта Кул – хладнокровная, искушенная, безжалостная вдова, сто шестьдесят пять фунтов костей и мускулов. Она тверда и опасна, как моток колючей проволоки. Вам бы она понравилась.

– Восхитительно! – сказала Лоис.

– Возможно, на первый взгляд я не кажусь столь опасным, – добавил я, – однако и я умею причинять людям неприятности, вполне могу доставить их вам в любом количестве.

– В чем это вы хотите меня убедить? В вас, Дональд, есть нечто печальное, такое трогательное. Держу пари, многие женщины мечтают вас усыновить и нянчиться с вами. Вам приходится держать ухо востро, чтобы не попасть в колыбельку.

– Моя личная жизнь, – заметил я, – не является темой нашего разговора.

– А почему нет? Вы же интересуетесь моими друзьями.

– Но мои друзья не пишут писем с угрозами, – парировал я.

Лоис снова рассмеялась, но затем резко посерьезнела:

– Я дала этому парню отставку несколько лет назад.

– Если это обычный шантаж, то мне остается вам только посочувствовать. Денег вы не получите. Если вы будете продолжать копать в том же направлении, не удивляйтесь, когда прочтете свое имя в полицейских сводках.

– Не будьте глупцом, Дональд, это не шантаж.

– Тогда что же это такое?

– Трудно объяснить, – сказала Лоис. – Мне очень нравится Джордж. Он один из тех искренних, серьезных людей, которые готовы взорвать мир. Джордж не жалеет сил, чтобы переделать его, очистить от всякой скверны. Он уже давно считает, что любит меня.

– А как вы относитесь к нему?

– Иногда он чертовски надоедает мне, иногда меня забавляют его разглагольствования. Он осуждает многие мои поступки, но, кажется, действительно любит меня.

– Чем он занимается?

– Думает.

– Меня интересует, чем он зарабатывает на жизнь?

– Он получил наследство.

– Сколько?

– Не слишком много, но вполне достаточно для жизни.

– Чем же он оправдывает свое существование?

– Собирается написать великий американский роман. Хочет заняться живописью. А может, политикой. Он стремится хоть немного улучшить этот продажный мир.

– Трудно бывает ладить с ним?

Лоис беспечно улыбалась. Было видно, что она не утруждает себя раздумьями над философией жизни.

– Дональд, – ответила она, – нет такого мужчины, с которым временами не было бы трудно ладить. Вы выложили свои карты на стол, поэтому я тоже выложу свои. Я люблю веселье, смех, разнообразие. Но сейчас я уже немного устала. Мне хотелось бы открыть шляпный магазин, а Джордж может дать на него деньги. И удовольствуется простой распиской. Так что если вы, Дональд, со своей Бертой Кул и рыжим недотепой встанете у меня на дороге, то вам предстоит такая драка, что вряд ли вам удастся устоять на ногах.

– А чего хочет Джордж Кэдотт в награду за финансирование шляпного магазина?

– Не знаю, – с притворной скромностью ответила она. – Он еще не сказал мне.

– Брак?

– О, нет! Только не это снова.

– Что вы имеете в виду под «снова»?

– Я уже была замужем, и с меня хватит.

– Так чего же все-таки хочет Джордж? – напирал я.

– Он хочет пользоваться правами жениха. Кроме того, он хочет защищать меня. А мне это не нужно, мне нужен шляпный магазин. Джордж считает, что я слишком неразборчива в связях.

– Что он подразумевает под неразборчивостью?

– Все мужчины подразумевают под этим одно и то же, – отрезала Лоис. – Все, что вы делаете с ним, – это нормально. Все, что вам может прийти в голову делать с другими, – это неразборчиво.

– Джордж может причинить неприятности Баркли Фишеру?

– Один бог знает, что может сделать Джордж!

– Вы дадите мне его адрес?

– Нет. Я хочу, чтобы вы держались подальше друг от друга.

– Вам не везет, Лоис. Я должен встретиться с этим парнем.

– Предупреждаю, я позвоню ему и сообщу, что вы его ищете.