Дети Абсолюта. Храбрость и Скромность - Клена Харб

Я прекрасно осознавал свое положение в этой прогнившей и воняющей, как носки местных спортсменов, системе. Осознавал и наслаждался. Я был не такой, как все. И абсолютно на каждый вопрос я имел собственное мнение. Оно не было взято из какого-то общепринятого источника, наподобие СМИ или передачи знаний и опыта. Я выводил его путем долгих, самостоятельных размышлений и чрезвычайно гордился такой замечательной особенностью. Однако никогда ни с кем ею не делился. Не хотелось, знаете, да и не было у меня достойных собеседников.

Вот, например, женщины. Представительницы рода человеческого лет этак от шестнадцати. В моем возрасте парни уже активно и практически интересовались их анатомией и биологией. Но я не рассматривал ни одну из них в качестве партнерши для осуществления репродуктивной функции. Сказать по правде, и более нетрадиционных желаний к особям другого вида и пола у меня не возникало. Задумываясь об этом, я пришел к выводу, что, видимо, время еще не настало. Да и собственное равнодушие не казалось мне такой уж проблемой.

Но вернемся к женщинам. Результатом моих размышлений о них стала следующая классификация, которая делила представительниц на три четко определенных, но достаточно гибких вида. То есть любая могла относиться к одному из них, и при этом иметь качества от других типов. С тех пор как я вывел для себя эту систему, все время, проведенное в обществе даже одной дамы, напоминало исследовательское наблюдение за дикими животными.

Первой следовало бы упомянуть Охотницу - самый понятный и бестолковый, на мой взгляд, вид. У этой в голове жило лишь желание удовлетворить свои низменные потребности. Тут все зависело от того, насколько комфортно и красиво она собиралась это сделать. И насколько она сама была хороша в глазах мужчин. Если ей повезло, и она родилась привлекательной штучкой, то, кушать будет вкусно, одеваться дорого и жить шикарно за счет своих спонсоров. А если нет, то пусть не огорчается. И на этот товар свой покупатель найдется. Лобстеров, конечно, на курицу заменить придется, а лотерианское розовое на дешевое пойло, но в целом картина та же: она ему - себя, он ей - свое.

Глаза у этой породы горели ярко, хищно, пьянящим маслянистым блеском. Одежду Охотницы носили либо короткую, либо обтягивающую, подчеркивающую достоинства фигуры. Ведь вся их жизнь была подчинена лишь одному: найти и заарканить источник комфорта и пропитания. Вот они и старались, бедные, кто как может.

Далее следовали Клуши. Для них тоже было важно поскорее найти мужчину, но уже для другой цели - замужества и создания новой ячейки общества. Для этого вида не было ничего роднее скучных посиделок в кругу близких, процесса готовки еды для своего избранника и обсуждения будущих семейных планов с другими Клушами. В молодости они обычно отдавали все время учебе и вели себя образцово-показательно. За исключением тех случаев, когда нужно было обратить на себя внимание потенциального супруга.

Такие девушки обычно выскакивали замуж уже к окончанию гимназии, а особо торопливые либо получали диплом с пузом, либо на итоговые испытания ходили с люлькой. В дальнейшем Клуши полностью подчиняли свое существование орущему комочку и его производителю, добровольно утопая в быту и домашнем хозяйстве.

У этого типа глаза обычно были без огонька, матовые и жалкие, как у побитой собаки.

И третий вид - Умницы. Эти девушки больше прочих соответствовали прогрессивной политике всеобщего равенства и самореализации. Они занимались чем хотели и когда хотели. Не прожигали жизнь и не подчиняли ее другому человеку. Они, конечно, порой и семьи создавали, и к уюту стремились, но это становилось чем-то периферийным. Типичная Умница была эдакой душой компании, способной в нескольких узко-профильных направлениях. Занималась творчеством, спортом, путешествовала и, конечно же, являлась начитанным интересным собеседником.

И взгляд у них был пронизан надменной мудростью и иллюзорной высокой значимостью их персоны. Таких девушек я особо недолюбливал, остальные же просто раздражали. Хотя ни одна из них меня все равно не замечала.

Да, я был человеком, предпочитавшим (или вынужденным) проводить время наедине с самим собой. Каждый день я плелся к дому, с тоской осознавая, что снова стану невольным свидетелем семейных неурядиц. Как мать-Клуша будет орать на вечно гуляющего отца, а потом снова запрется в ванне с бутылкой и проплачет до утра. Папаша же в это время дрожащими руками вызвонит по коммуникатору очередную шваль, к которой поедет ночевать.

Я не ненавидел их, ведь родительские ссоры - не мое дело. Меня устраивало, что старики не лезли ко мне, но иногда я уставал от их бесконечной ругани и до позднего вечера гулял в старом Кенсвудском парке.

Так случилось и в день, который перевернул всю мою жизнь.

Это была середина недели, все шло как обычно, но за одним исключением. С самого утра я не видел наиболее агрессивно настроенных ко мне одногруппников. Остальные же, в силу своего стадного инстинкта, без лидеров-пастухов не обращали на меня внимания. И как только мелодичная музыка ознаменовала окончание занятий, я радостно вылетел из класса и отправился на прогулку.

Добежав до парка, я перешел на шаг и устремился в западную, самую безлюдную часть. Там можно было привести мысли в порядок и почитать книги или учебники.

Повсюду на улицах царил Красный Месяц. Солнце из последних сил пригревало землю, застланную разноцветным ковром из листьев. Вокруг росло множество деревьев и кустарников, пахло свежестью и природой. Я любил гулять в этом районе. Здесь я чувствовал себя уютно и комфортно.

Вскоре я должен был дойти да небольшой поляны, укрытой от посторонних глаз кустистыми зарослями и плотно растущими пихтами, но внезапно мое внимание привлек шум, не характерный для этой части парка. Сквозь нестройный хор из мужских голосов и хохота еле пробивался жалостливый женский. Я подкрался поближе к месту действия и выглянул из-за куста.

Посреди поляны стоял рослый детина в бейсболке, прикрывающей светло-русые волосы средней длины, из-под козырька которой на мир злобно смотрели мутные, как у бешеного пса, светло-голубые глаза. Его руки были скрещены на груди, и весь облик в тот момент выражал какую-то особенную агрессию ко всему миру. Здоровяка звали Ден Поггинз, он был главой футбольной команды и моим самым безжалостным мучителем. По бокам от него стояли Эд и Юджин, первые помощники в негодяйских начинаниях Дена, и еще несколько парней из нашей группы.

Я уж было подумал, что вся эта проклятая компания нашла мое тайное укрытие и теперь жаждет оторваться на любимой игрушке за целый день, проведенный в относительном спокойствии. Но тут я выглянул дальше и увидел лежащую на листве девушку. Одной рукой она закрывала лицо, а другой опиралась о землю.

- Ненавижу тебя, - процедил сквозь зубы Ден. После этого он нагнулся, схватил ее за волосы и приподнял, чтобы их глаза были на одном уровне. - Как ты могла путаться с этим идиотом, Барни? Тебе меня мало?

Его жертва попыталась разомкнуть пальцы, железной хваткой стягивающие ее волосы. Теперь я мог заметить, что у несчастной была разбита скула, а изо рта шла кровь. В бедняжке я узнал Викторию, девушку Дена, типичную Клушу. Поггинз, видимо, должен был стать в дальнейшем тем самым предметом заботы и почитания, но что-то пошло не так.

- Я спрашиваю тебя! Отвечай! - бесновался отморозок. Вик лишь захлебывалась слезами и пыталась вырваться на свободу.

- Ну, хорошо.

Громила яростными движениями принялся сдирать с нее одежду. Виктория закричала и принялась вырываться еще сильнее. А я с интересом наблюдал за тем, что сейчас должно было развернуться перед моими глазами. По какой-то причине мне безумно хотелось увидеть насилие, совершенное над другим человеком. Не надо мной.

- Подожди, Ден, я не уверен, что мы должны это делать, - сказал высокий рыжеволосый парень в очках. - Не забывай, кто ее родители, и какими неприятностями могут обернуться для нас подобные действия. Ты же не собираешься убивать ее? А иначе она все расскажет папочке. Пока-то он, наверное, тебя и поймет - ты всего лишь наказываешь свою девушку за измену. И этого хватит, я прав?

Иблис, Эд, кайфоломщик! За меня-то он никогда так не заступался, но оно и понятно. Я уже было собрался валить, но тут парни перестали перешептываться, Ден прекратил вопить и задумался над словами более разумного приятеля, Вик тихонько всхлипнула, и на поляне установилась тишина. Нужно же мне было прямо в ту секунду начать приводить в действие свой план по отступлению! Я опустил ногу на сухие листья, и все присутствующие тут же повернулись в сторону кустов, служивших мне укрытием.

- Юджин, пойди глянь что там, - приказал Ден, отталкивая от себя бывшую подружку.

Я бросился бежать, не разбирая дороги, представляя, что сейчас может сотворить со мной этот монстр, полный нереализованной агрессии. У меня было несколько метров форы, однако против Юджина, темнокожего бегуна, мои шансы стремились к нулю. Какое-то время я достаточно успешно уходил от погони за счет отличного знания местности, но вскоре легкие стало жечь, а бок нестерпимо колоть. К тому же, судя по голосам, за мной отправился не он один, и парни рассредоточились по парку в поисках возможного свидетеля.