Дым - Катя Саммер

как выматывается и засыпает. Примерно тогда же прибегает Асия, чтобы подменить меня на пару часов. Нужно в срочном порядке разобраться и понять, куда нам возвращаться в понедельник, я боюсь даже представить, как выглядит квартира. А еще нужно сделать то, что назойливой мухой зудит на подкорке и не дает покоя, но об этом потом.

— Не знаю, что бы я без тебя делала, — уже обувая ботинки, целую сестру в щеку.

Аська — моя двоюродная сестра. Правда, мы всегда росли как родные и особенно сильно сблизились в последние годы. Нет, ее родители живы и здоровы, но она не общается с ними лет с восемнадцати, когда те поставили ультиматум: юридический институт или свободный полет на все четыре стороны, правда, без их помощи. Ася, которая с малых лет мечтала стать певицей, выбрала второй вариант и по сей день придерживается его. Пашет на двух работах — как и я, официанткой в баре «Квадрат» плюс вокалисткой в караоке, а я вместе с ней верю, что все получится. У такой неунывающей оптимистки не может быть по-другому, тем более поет она точно ангел.

— Лети давай, — шепчет, аккуратно усаживаясь на кровать, чтобы не потревожить сон Лисы. — У тебя три часа, иначе Скелетина меня порвет. — Это она об управляющем нашего бара. Очень противном управляющем.

И я взлетаю. Спешу выйти на улицу, кутаюсь в джинсовую куртку, которую одолжила Ася, потому что наша одежда с пожара вся в копоти и воняет. Мне еще предстоит встретиться с этой реальностью, но пока я стараюсь радоваться самому главному: что могу ходить, дышать. После шоковой терапии жизнь хочется лопать большими ложками, забываются долги и просроченные счета за коммуналку. Только очень скоро о них придется вспомнить.

Радость сходит на нет, когда лестничная клетка нашей девятиэтажки на Седова встречает дурным запахом — тот не выветрился даже с открытыми окнами. Мне вообще дым будто въелся под кожу: чувствую там, где его нет, а здесь особенно явно. Перекошенная дверь с вырванной щеколдой открывается со скрипом. Страх сдавливает горло, но я шагаю через порог.

Что могу сказать, пострадавшая от огня квартира — это грязь, сажа, копоть и запах гари. Все довольно грустно: пластиковые окна в единственной жилой комнате «поплыли», диван, шкаф сгорели, на стенах черный налет. Пол был затоплен, вещи испорчены. Я беру из-под ног черного, перепачканного крокодила Лисы с одной-единственной лапой и понимаю, что другие игрушки не выжили. Почему-то от этого особенно больно. Нет, безусловно я пытаюсь искать плюсы, ведь до кухни и коридора огонь не добрался. Вот только что со всем этим делать, за что браться, понятия не имею.

Слезы наворачиваются на глаза, но я крепко жмурюсь, чтобы не дать им свободу. Нельзя забывать — Лиса жива и почти здорова, все могло быть хуже. Правда, не помогает. Слишком хорошо понимаю, что денег на ремонт нет, папино наследство я потратила на покупку квартиры, а с зарплаты едва ли сумею раздать долги. Я тихо плачу для себя, всего пару минут на слабость. Нужно выплакать эти дурацкие слезы, чтобы не показывать никому.

Забрав из корзины для белья кое-что из одежды — пусть не самой свежей, зато целой, выхожу из квартиры, а соседка напротив, женщина глубоко за шестьдесят, быстро берет меня в оборот. Подробно рассказывает, что тут без нас происходило, как она перепугалась, как полыхало все и во дворе собралось с десяток пожарных машин. У Степановых из соседнего подъезда старая электропроводка не выдержала новомодную технику. Говорит, нам всем повезло. Только кому — нам?

— Ты-то справки собрала? Собирай давай! И в суд. Марья Ивановна так целых сто тысяч высудила. Государство должно платить по закону!

Только кому должно?

Представляю цифры, в которые обойдется ремонт, и мне становится дурно.

— Ох, а какие мальчики-то молодцы!

— Мальчики?

— Пожарники! И Степановых вытащили, и вас! Правильно считают, что район у нас хороший. Вот у сестры моей дача горела, так ехали сорок минут! Еще и без воды приехали, скоты такие! Пока они шланги эти раскидали, все спалило к чертям собачьим.

Вымучиваю улыбку в ответ, а сама по стенке шажок за шажком двигаюсь к лестнице. Прощаюсь и сбегаю, но соседка, свесившись через перила, кричит вдогонку что-то, по всей видимости, важное, не замолкает, пока не оказываюсь во дворе.

Перед глазами вновь заставленный машинами проезд: мне было нехорошо, но я помню, как долго ругался водитель скорой, когда не мог выехать. Соседка сказала, жители переносили один из автомобилей вручную, чтобы пожарные начали работу. И ничему жизнь людей не учит!

Вздыхаю, смотрю на часы и ускоряюсь в сторону автобусной остановки. Если хочу успеть, нужно поторопиться, а я все же хочу сделать то, о чем так много думала. После визита домой еще больше хочу.

Спустя полчаса поездки по дорожным пробкам выпрыгиваю на нужной улице, щурюсь от солнца и направляюсь к скромной на вид пожарной части. Внутрь попадаю на удивление просто. Даже не ожидала, что все так сложится, поэтому теряюсь, когда замечаю высокого парня в темно-синей форме. Он со скучающим видом ковыряет ботинком квадрат на полу, в котором стоит, а я застываю на месте с открытым ртом. Быстро скольжу взглядом по татуировкам на шее, острым скулам и останавливаюсь на глазах. Светлых глазах, что смотрят изучающе.

— Добрый… э-э… день, — с трудом выдавливаю я.

Мне хочется закрыть лицо руками и спрятать пылающие от слишком явного внимания щеки, я еле держусь. Парень ухмыляется, прячет руки в карманы и поворачивается всем корпусом. Задирает бровь, но молчит.

— И? — бросает короткий вопрос.

— Мне нужен…

— Пожарный, чтобы потушить, а то вся горишь? Детка, ты по адресу.

Моргаю несколько раз. Он улыбается, выставив белоснежные зубы на обозрение, и я не сдерживаю смех. Господи, что это было?

— Мне нужен… — произношу, отдышавшись, — Дым, кажется.

Я очень надеюсь, что меня поймут, других зацепок нет. Кошусь на мачо, который чем-то на него похож. Чем-то, но… разве я могла так ошибиться? Дым мне показался другим.

Парень напрягается, губы поджимает как-то недовольно.

— Уверена? Век бы его не видел и тебе не советую.

Он продолжает и дальше раскачиваться на пятках, буравить меня взглядом. И как раз когда я думаю, что из этой затеи ничего не выйдет, где-то рядом раздается хлопок — это хлопает кабина пожарной машины. Скоро к нам уже приближается крепкий, смуглый мужчина со смольного цвета волосами.

— И кто тут у нас?

— К Федору Николаевичу гости, — едко отвечает татуированный.

— О как! И могу