Город. Энтропия в замкнутом пространстве. Две страшных повести - Олег Зинченко

Они быстро вышли из кафе и сев, точнее впрыгнув, в подъехавший к входу автомобиль, растворились в потоке машин.

Придя домой, я переборол желание заглянуть в свёрток немедленно. На сегодня впечатлений было достаточно. Решено было заняться свёртком завтра. Но завтра закрутила рутина дел. Послезавтра повторилось то же самое. Эфэсбэшники на беседу не вызывали и свёрток успешно провалялся среди бумаг восемь дней, пока неожиданное событие не заставило о нём вспомнить.

Был вечер. По какому-то каналу показывали нудные местные новости, которые смотришь скорее по инерции, чем из желания узнать что-то новое. Вдруг, в криминальном блоке показали то, что меня заинтересовало. На экране мелькали картинки улиц, привокзальной площади, вокзала, а диктор за кадром методично читала:

– Сегодня, в районе железнодорожного вокзала был найден труп мужчины с огнестрельными ранениями в голову…

После того, как были перечислены все приметы, на экране появилось изображение погибшего. Холод пробежал у меня по спине. Это был он, тот странный незнакомец из кафе, что передал мне свёрток и рассказал такую фантастическую историю! Я тут же достал свёрток, уже практически погребённый под ворохом бумаг, и сев за стол, развернул его. Из свёртка высыпалось несколько десятков исписанных мелким почерком листков бумаги. Разложив их перед собой и усевшись удобнее, я принялся читать: «Влас проснулся от запаха пыли и разогретого кирпича…»

I

Влас проснулся от запаха пыли и разогретого кирпича. Он лежал на полу в пустой комнате какого-то заброшенного дома. Несмотря на то, что окна были заколочены досками, свет пробивался через щели достаточно интенсивно, чтобы можно было понять, что день уже в самом разгаре.

«Голова почти не болит, – подумал Влас, – это неплохой знак. Бог даст, и день пройдёт без проблем».

Влас встал. Зевая и потягиваясь, поднимая с пола клубы пыли, он подошёл к окну и осторожно, через щели между досками, стал осматривать улицу. Дом, который он выбрал наугад вчера ночью, стоял на пригорке, благодаря чему Власу открылась обширная панорама на Город.

Город был низкорослым – два, три этажа. Окраина Города, которую лучше всего и наблюдал Влас, была заброшенной. Это было понятно по заколоченным окнам и разобранным крышам. Улицы были завалены битым кирпичом и кусками ржавого железа. Вдалеке, в серой глубине Города, наблюдались дымы, похоже, что там жили люди.

«Да, живописный городок, – вполголоса пробормотал Влас, отходя от окна, – и здесь наставнички постарались».

Влас поднял с пола свою не то синюю, не то чёрную телогрейку и, отряхнув её от пыли, стал проверять карманы. Из их недр он извлёк две продуктовые карточки на хлеб и жир, очень ценную вещь – спички, литер на проезд до Города и временный паспорт, срок действия которого истекал через сутки.

– Хорошо! Значит, до завтра я свободен! – сказал вслух Влас. Его не смущало отсутствие еды, табака и воды. Свобода, пусть и мнимая, была сейчас дороже плотских радостей.

– Свободен, – продолжил рассуждать Влас, – если только контролёры не поймают…

Всё, кроме спичек, он положил в нагрудный карман засаленной обесцвеченной временем рубахи. Спички же Влас упрятал глубоко в тряпичный вещмешок, туда же отправилась и телогрейка. Затем, подкрепившись остатками отрубного хлеба, он закинул вещмешок за плечи и с огромной осторожностью двинулся вглубь Города.

На улице припекало. В тени редких кустов щебетали воробьи, откуда-то издалека доносился ленивый лай собаки. Всё это создавало картину ещё большей заброшенности и пустоты. Проходя мимо одного из домов, Влас увидел осколок чудом сохранившегося оконного стекла. Он подошёл поближе и заглянул в этот осколок прошлой жизни. Оттуда на Власа смотрело измождённое, обветренное, покрытое морщинами лицо. Глубоко впавшие глаза не отражали ничего, кроме затаившегося в них страха. Вместо тридцатипятилетнего мужчины, на Власа уставился ссутулившийся старик с головой покрытой редкими волосами и гноящимися струпьями. Влас уже несколько лет не видел своего отражения, а, увидев, понял, что это было самое глубокое разочарование сегодняшнего дня. В сердцах он ударил по осколку вещмешком. Стекло глухо звякнуло и утонуло в проёме окна.

Чем ближе Влас продвигался к центру Города, тем более отчётливо проступали следы обитания людей. На улицах стало меньше битого кирпича, но зато отчётливо стал слышен запах нечистот, а где нечистоты, там и люди. Правда, людей Влас ещё не видел и считал это для себя хорошим знаком.

«Что-то уж больно тихий город, – размышлял Влас, – Интересно, какой здесь режим? Если особый, то можно ожидать любой гадости».

Не успел Влас это подумать, как его слух привлёк звук приближающегося автомобиля.

«Контролёры!» – вихрем пронеслось в голове у Власа, и он стремглав бросился в ближайшую подворотню.

– Стоять, сука! – как взрыв грохнул над Власом усиленный громкоговорителем голос.

Согласно не единожды вбитой, в прямом и переносном смыслах, во Власову голову инструкции, он встал как вкопанный, повернулся на окрик, заложил руки за голову, встал на колени, прижал подбородок к груди. С противоположной стороны дороги, из окна второго этажа полуразрушенного дома, на Власа смотрел человек в чёрной форме контролёра. В одной руке он держал мегафон, а в другой нечто, напоминающее пистолет с очень длинным стволом. Это было любимейшее оружие контролёров – электрошоковый хлыст. Однажды Власу довелось испытать его действие на себе – ощущение жуткое. Хлыст стрелял пластиковыми контейнерами, наносящими человеку минимальный вред, разве что ушибы, в крайнем случае – переломы. Но аккумулированный в них электрический заряд, превращал любого человека в корчащееся от боли и брызжущее слюной и кровью существо. Так что, увидев хлыст в руке контролёра, Влас даже не попытался сдвинуться с места.

– Лежать, падла! – рявкнул контролёр, – морду в землю, руки в стороны ладонями к верху!

Влас покорно распластался в придорожной пыли.

– Надо же так по-глупому нарваться на контролёра, – сплёвывая песок, пробормотал Влас.

– А ну, заткнись! Гнида вонючая! – разошёлся контролёр, – Я тебе побубню, сучёнок!

В этот момент к ним подъехал изрядно потрёпанный, созданный ещё в те времена автофургон. Из машины вышли двое. Оба были в форме контролёров, но у одного была нашивка старшего контролёра, а у другого нашивка наставника. Через мгновение к ним подбежал запыхавшийся контролёр, тот самый, что задержал Власа, и вытянувшись по стойке смирно, доложил:

– Гражданин старший контролёр, это как раз тот, что вчера на КПП не отметился и где-то в развалинах спрятался, – и, ткнув для острастки Власа в бок ногой, продолжил свой доклад, – из-за него, суки, всю ночь здесь просидел. Ну, ничего, от меня не уйдёшь!

– Много говоришь, Вракин! – перебил говорившего старший контролёр, – А если бы он за ночь слинял? Что тогда? Пришлось бы тебя в поселенцы определять! – и, видя, что Вракин вот-вот грохнется в обморок от перспективы сменить мундир контролёра на робу поселенца, спокойно добавил, – да не дрожи ты, не ссы, будем считать, что ты молодец, промах исправил. Но впредь, смотри! Всё, собирай своих людей и бегом в казарму! Операции отбой!

– Есть, гражданин старший контролёр! – проорал Вракин и бегом бросился прочь, довольный, от макушки до пяток, тем, что всё обошлось.

Старший контролёр подошёл к Власу и, не говоря ни слова, выхватил электрошоковый хлыст, и выстрелил Власу в спину. Жуткая боль взорвала тело Власа, глаза закатились, изо рта потекла вязкая белая слюна. Сделав ещё несколько конвульсивных движений, Влас затих, казалось, что даже дыхание прекратилось.

Второй из присутствующих, с нашивкой наставника, подошёл к Власу и, убедившись, что он жив, сказал:

– А если бы ты убил его?

– Да и чёрт с ним!

– Что значит, чёрт с ним?! Тебе что, глаза промыть и уши прочистить?! В приказе ясно сказано – объект должен быть цел и невредим! И если ещё раз ты позволишь себе что-либо, не согласовав со мной, пеняй на себя! Я тебя уверяю, умолять будешь, чтобы тебя удавили. Ты понял?!

– Да ладно тебе, не ори ты так, ведь он жив. Так что чего теперь орать-то, – пробубнил, скорее для себя, чем для наставника, старший контролёр.

С этими словами он схватил Власа за шкирку и, приподняв от земли, забросил его в фургон машины. Затем он молча сел в кабину за руль, где его уже поджидал наставник и они поехали к центру Города.

Через полчаса тряски по разбитым улицам и проулкам, старший контролёр остановил машину у трёхэтажного кирпичного здания грязно-серого цвета. Над крышей здания развивался чёрный флаг с зелёным кругом в центре. Справа от входа висела массивная вывеска с надписью зелёным по чёрному: «Управление Контролёров Города при Совете Наставников Республики». Увидев прибывших, на крыльцо выбежал часовой и встал по стойке смирно.