Город. Энтропия в замкнутом пространстве. Две страшных повести - Олег Зинченко

И в тот же момент Бадай навскидку выстрелил через окно в толпу людей. Одна из женщин, вскрикнув, упала. Люди, не понимая, что происходит, попытались покинуть определённые охраной места, но были стремительно остановлены предупредительными выстрелами со стороны охранников. Обступив убитую, они застыли в прежних позах, приготовившись к худшему.

В помещении всхлипывания детей перешли в монотонный рёв. Толкаясь, и перебивая друг друга, боясь подойти ближе, они всё же хватали Власа за ноги и, давясь слезами, кричали:

– Дядечка! Попроси! Попроси, дя-я-дечка-а!

Влас стал судорожно извиваться, издавая невнятные мычания.

– Всем молчать! – рявкнул Бадай, подходя к Власу.

Дети тут же, проглатывая всхлипывания и прикрывая лица побитыми цыпками ручками, присели, приученные к суровым наказаниям за неисполнения приказаний.

– Покровский, ведь ты хочешь попросить меня, чтобы я не стрелял? Так? – прошипел Власу в ухо Бадай.

Влас утвердительно закивал головой.

– И ты готов принять все мои требования, и умоляешь, чтобы я назвал их?! – проорал Бадай.

Влас кивал так, как будто через него пропустили электрический ток.

– Ну что ж, ты меня уговорил, – вновь миролюбиво, как закадычный друг, проговорил Бадай. – Начнём с малого. Ты сейчас дашь клятвенное обещание, что не будешь оказывать никакого воздействия на моё сознание и на сознание моего коллеги, который тоже находится здесь, в этой комнате.

Влас никак не прореагировал на слова Бадая, казалось, что он впал в забытьё.

– Хорошо, минута пошла! – сказал Бадай, поворачиваясь к окну.

Влас тут же кивнул головой.

– Вот и славно. Я знал, что ты разумный человек. – Бадай вновь приблизился к Власу, – Сейчас я сниму с твоего рта пластырь, и ты чётко и уверенно скажешь, что не будешь копаться в мозгах младшего наставника Бадая и старшего контролёра Зуба. Ты ведь у нас честный и принципиальный. – После этих слов Бадай резко сорвал пластырь с губ Власа. – Говори, я жду.

Влас, с трудом открывая рот, проговорил:

– Обещаю. Да, я обещаю.

– Ну вот, пока всё. Детей и родителей в изолятор! – крикнул Бадай в окно.

– Высший класс! – выдохнул Зуб, подходя к окну и закуривая сигарету.

Всё это время, пока Бадай разыгрывал виртуозный спектакль, Зуб прислушивался к своим внутренним ощущениям. Но не почувствовав ничего противоестественного, успокоился. Значит, пока всё было в порядке.

Заручившись обещанием Власа, выглядя внешне спокойными, Бадай и Зуб встали перед Покровским. Так Влас увидел их обоих во второй раз, и опять он был беспомощен, беспомощен и беззащитен.

– Ты, конечно, понимаешь, Покровский, – буравя глазами Власа, начал Зуб, – Мы могли потребовать от тебя сейчас многого, если не всего. Но это не наш метод, мы люди жёсткие, но разумные. И пользуемся мы таким методом крайне редко, в особых случаях. И ты наверняка отдаёшь себе отчёт, что ты и есть особый случай. – Зуб выкинул в окно окурок и, выдохнув остатки дыма, продолжил, – Я убеждён, что, обговаривая всё мирно, мы договоримся о многом. Я прав? – Влас молчал, – Ну так я прав, или нет?

– Правы, гражданин старший контролёр, – с трудом проговорил Влас, – Прошу вас, освободите мне руки, я их совсем не чувствую.

Зуб подошёл к столу, отстегнул наручники, а затем, взяв Власа за волосы, заставил его сесть.

– Ты нам лучше вот что расскажи, Покровский, – растягивая фамилию по слогам, начал основную часть допроса Зуб, – Как тебе удалось попасть в Город, да не просто в Город, а в Город с особым режимом, минуя КПП?

– Где конвой? Где ты скрывался ночью?! – вступая в допрос, резко выпалил Бадай.

Растирая затёкшие от наручников кисти рук, Влас начал рассказывать:

– Мы вчера утром, точнее, ближе к полудню, как я понимаю, часов-то у меня нет…

– Меньше слов, ближе к теме! – прервал Власа Зуб.

– Как только мы прибыли к КПП, – продолжил Влас, – один из конвоиров отбыл в Город, с пакетом для вас. Двое оставшихся стали бить меня, требуя дать обещание, что я самостоятельно прибуду в Управление Города. Они почему-то боялись входить в Город, ссылаясь на какой-то приказ о разделении зон ответственности, или что-то в этом роде. Контролёры-охранники на КПП в этот спор не вступали и наблюдали за всем со стороны. Я отказался давать обещание о том, что самостоятельно доберусь до Управления, потому что понимал, что могу быть убит. Я говорил им про приказ о ликвидации любого поселенца, перемещающегося по территории поселения без конвоя, но они и слушать не хотели. Вместо этого они вкололи мне какое-то лекарство. Я видел его в первый раз. После укола мне стало ужасно плохо, и я дал-таки им обещание. Потом я потерял сознание, а когда очнулся, никого рядом не было. Я лежал в каких-то развалинах, рядом валялись мои вещи, временный паспорт и записка с указанием маршрута движения.

– То есть, как никого? – перебил Власа Бадай, – и почему паспорт не был погашен? Ведь он же мог действовать ещё сутки? Так?

– Точно так, гражданин младший наставник. Никого рядом не было. И почему паспорт не погасили, я не знаю, – ответил Влас.

– Я так понимаю, что он обработал конвой. – Через плечо бросил Бадай Зубу.

– Нет, что вы, этого не было, – возразил Влас.

– Ну конечно, это они по доброте душевной тебе паспорт подарили и одного оставили. Молчишь? – Бадай посмотрел на Зуба, – Ты понял, что надо делать?

– Куда уж тут не понять, – проговорил Зуб и направился к выходу, – Пойду, отдам распоряжение по поводу конвоя.

– И про посыльного не забудь! – добавил вслед Бадай.

– Всё сделаем в лучшем виде! – уже из коридора донесся голос Зуба.

Через пару секунд в комнату вошёл часовой и встал у входа.

«Страхуется, сука», – подумал Бадай.

– Что с ними будет? – спросил Влас.

– С кем? – растерявшись от неожиданного вопроса, переспросил Бадай.

– С конвоем. Что с ним будет? – вновь задал вопрос Влас.

Бадай молча подошёл к Власу и неожиданно, точно и хлёстко, ударил его кулаком в лицо. У Власа из носа брызнула кровь. Он попытался зажать нос руками, но Бадай перехватил его руки и, смотря ему в глаза, сказал:

– Слушай внимательно, Покровский. Предупреждаю тебя в последний раз! Говорить будешь только тогда, когда я тебе разрешу. Понял?! Не слышу!

– Да.

– Что, да?

– Так точно, гражданин младший наставник, понял.

– Вот и хорошо. Продолжай в том же духе.

Бадай отошёл от Власа, достал сигареты и, закурив, встал возле открытого окна.

«Серая пыль, серые дома, серое небо и серые жалкие людишки. Почему они так безропотно покорились нам? Когда мы брали власть, мы ждали борьбы, жестоких сражений, а что получилось? Из-за них всё пошло насмарку, из-за них эта серость… Или это мы в чём-то ошиблись?!» – испугавшись собственных мыслей, стараясь как можно быстрее отогнать их прочь, Бадай обернулся и посмотрел на Власа. Влас, в равной одежде поселенца, свесив со стола ноги, сидел, уставившись в какую-то точку на полу. «И этот жалкий, никчемный никто, обладает величайшими способностями, а мы должны заискивать перед ним, вместо того, чтобы раздавить его, как слизняка».

Конец ознакомительного фрагмента.