Сборник. Книга 2. Роман «День седьмой» и другие избранные произведения - Александр Войлошников

«сказал Бог: «Да будут светила на тверди небесной для освещения земли» (Быт. 1:14).

Гениальность интуитивна, а посредственность логична. Но логика – рабочий инструмент, как рычаг, и результат действия её зависит от точки опоры – исходных данных. Материалисты, зашоренные учёностью, торопливо орудуют логикой, как взломщики ломом, не думая о том: материален ли сам свет, если волны его распространяются вне материи – в космическом вакууме? Даже антиномичность света не озадачила усердных критиков Библии. А самая древняя и всегда новая книга, Библия, отвергая примитивизм логики и убогого здравого смысла в науках, которые постигают творения Божии кувалдой, а не разумом, рекомендует:

«Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1Кор. 3:18).

Потому что истины, которые завтра будут называть мудрыми, а послезавтра ординарными, сегодня называют безумными. И гениальный Нильс Бор сказал: «Если новая теория недостаточно безумна, она не может быть правильной». Перенос закономерностей из одной области знаний в другую – самый верный путь… в тупик. Пример тому, – убеждение, что у света должен быть источник. Но, вот, сто лет, как всем известно, что источники света рождены из света тогда, когда в мироздании был только свет и ничего больше не было, – даже времени! Потому-то свет, – запредельная субстанция: он единственный не содержит в себе понятия времени. Это критическое состояние материи на грани миров рационального и иррационального. Или, по-библейски: видимого и невидимого. И началом этому было то мгновение, когда

«из невидимого произошло видимое». (Евр. 11:3).

Пограничностью света объясняется его антиномичность, свойственная всем понятиям, простирающимся за пределы трёхмерного материального мира. Рождённые в мире невидимом: свет и время, – начала мира видимого, материального, обладающего временем,

«ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор. 4:18).

Временно то, что подвластно времени. А первая вспышка света была

«прежде вековых времён» (Тит. 1:2),

тогда, когда времени не было. И сохранил в себе свет удивительное время, равное нулю и бесконечности. Четырнадцать миллиардов лет минуло с тех пор, как зажегся во вселенной Свет, став началом Великой Светомузыки Рождения миров. И музыкальный пророк – гениальный композитор Скрябин, интуитивно восстановил память о том чудесном событии в светомузыкальной симфонии «Божественная поэма».

Автор этой книги, с помощью слова, осмеливается описать не только музыку Скрябина, – удивительную симфонию, поставленную с помощью самой совершенной светомузыкальной аппаратуры, но и великолепную фантасмагорию, непостижимую по размерам и многоцветию, громовые аккорды которой ослепительно громыхнули тогда, когда в этом мире не было ничего, потому что не было ещё самого мира, а была только

«премудрость, обитающая с разумом» (Пр. 8:12).

У автора – только слово, но это не мало! – ибо слово – основа разума, план материализации мысли и духовное начало каждого предмета и понятия. Не спроста же

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1).

Было так. За дирижерский пульт Вселенной встаёт Великий Маэстро – Автор «Божественной поэмы мироздания» – Господь Бог. Взлетает ввысь дирижерская палочка, и… мир Невидимый замирает в ожидании…

… ничего не было в мире Видимом. Не было света, не было тьмы. И времени не было – было безвременье, потому что было это

«прежде вековых времён» (Тит. 1:2).

Даже пустоты не было, так как не было пространства и

«ещё не существовали бездны» (Пр. 8:24),

так как не было материи, не было атомов, ибо не было

«начальных пылинок вселенной» (Пр. 8:26).

И рождается… ти-ши-на. Сгущается. Становится гнетущей. Гнёт тишины непереносим даже для пустоты, ибо тишина рождает страшный звук – инфразвук – убийцу всего сущего. Со звуком, зловещие громы которого беззвучно грохочут за пределами самых низких регистров, появляется таинственное «ничто» – Мэон, – Хранитель Генотипа Мироздания, – звук Чёрного Ужаса, звук бездонной бездны – абсолютной пустоты, насыщенной материей плотнее, чем ядра будущих звёзд. Ибо, чем плотнее материя, тем она ближе к абсолютной пустоте – это антиномический парадокс. Беззвучный грохот сверхтяжелых вибраций ужаса нарастает, переходя в угрюмо-утробный рык пробуждения мэона. И восставший из небытия зародыш вселенной грохочет в недрах Мэона тревожной вибрацией набата:

– Мэон! Мэон-н!!! Мэон-н-н!!!

И напрягается до предела Невидимый мир в муках рождения мира Видимого. Вибрации сверхтяжелых звуков ревут и стонут под напором боли, ужаса, и… рвутся! – рвутся грани невидимого мира… ВСПЫШКА!!!

Ярче миллионов солнц, бесконечно долгая вспышка света озаряет наступившее безмолвие. Это – «Поэма экстаза», это рождение нового мира, это – безумный восторг первого аккорда «Божественной поэмы», – первый мажорный аккорд «Рождения миров» после минорной увертюры – первый аккорд света в грядущем сиянии разноцветия светомузыки. СВЕРШИЛОСЬ!!!! —

«из невидимого произошло видимое»! (Евр. 11:3).

За вспышкой света, в мир видимый обрушиваются торжественные громы сотворения миров, слабое эхо которых через миллиардолетия будут потрясать вселенную. Это первые громы симфонии созидания миров, первая музыка небес, бледное эхо которой, когда-нибудь, отразится в громах аккордов будущих величественных симфоний, созданных богами, рождёнными в новых мирах.

Первая симфония Рождения Миров была рождена из света, гравитации, пространства и времени. И доднесь во всём диапазоне электромагнитных излучений гремят торжественные аккорды симфонии рождения вселенной! И как рефрен пронизывает симфонию рождения миров – это свет, Свет, СВЕТ!!!! Ликующие аккорды творения миров из тьмы и света родились тогда, когда

«отделил Бог свет от тьмы» (Быт1:4),

ибо с первым лучом света родилась и первая тень. А свет, Свет, СВЕТ, – разгораясь ярче и ослепительней, заполняет новорожденную вселенную! Победоносно сияющий свет всех цветов и оттенков – свет всех частот электромагнитных излучений, свет в каждом аккорде творения, и в самом себе! Низкочастотные басы гравитации: угрюмые, зловеще багровые, хранители частотного генотипа Мэона, оттеняются причудливыми переливами звонко серебристого сияния хрононов времени. Накладываясь друг на друга, сверкающие, как бриллианты, сгустки времени, вспыхивают, закручиваясь в причудливые спиральные воронки диаметрами в миллионы световых лет. И в причудливом переплетении фантастических фигур, сотканных из ослепительного сияния, фигур непостижимых разуму и математическому анализу, фигур размерами от ангстремов до бесконечности, в неистовстве взрывающегося мироздания, торжествующе гремят аккорды Божественной поэмы Творения Миров! Преображаясь в бесчисленных интерференциях, создавая странные, причудливо пульсирующие, светосочетания, зловеще искажаясь в дифракциях, множась в отражениях от границ рождающихся смежных пространств, фантастически преломляясь в призрачных гранях многомерного мироздания, непредсказуемо трансформируясь в вихрях хрононов рождающегося времени, взрываясь в непостижимой глубине всё новых и новых бездонных воронок световых вихрей, – сияющие аккорды Божественной музыки света и времени стремительно раздвигают беспредельные пределы мироздания!

Так, подобно бледной тени рождения вселенной, запечатлены в «Божественной поэме» Скрябина следы сотворения мира…

Был ли грандиозный фейерверк рождения света краткой вспышкой, или эта феерия длилась миллионы миллионов лет? Кто, кроме Бога, ответит на этот вопрос, если не было не только дотошного естествоиспытателя с часами и неуемной жаждой всё измерить, но не существовала та физическая величина, которую придумал самоуверенный человек для постижения вселенной: «равномерное время». Как можно постигать и измерять время, живя внутри его? Нет и не было времени, которым можно измерять длительность процессов, деля процесс на ломтики микро или гигомегасекунд, ибо рождение мира было

«прежде вековых времён» (Тит. 1:2).

Из рождающихся хрононов, завихряющихся в миллиардолетиях, поныне кристаллизуется причудливая физико-мистическая субстанция – время. Та величина, без которой невозможно описание материального мира с его законами. Без участия в них времени, исчезают законы мироздания, так как невозможны они вне времени и пространства, которое неотделимо от времени. Потому-то описание Конца Света начинается с сообщения Ангела о том,

«что времени уже не будет» (От. 10:6).

Каждая частица мира Видимого хранит в себе тайну мира невидимого, но ВРЕМЯ – навсегда остается самым удивительным созданием Божьим. Это физическая величина, которая «не от мира сего». Она не рациональная, а иррациональная, рожденная в тайниках Невидимого мира. В кольцах времени, в самых невероятных совмещениях, рождаются события прошлого и будущего, распадаясь на непредсказуемые случайности, являющиеся из сочетаний таинственного прошлого и загадочного будущего – того будущего, которое предшествовало прошлому, потому что было оно ещё до того, как придумали люди поток времени с названием «линейный», без представления о его кривизне, направлении и внутренних флуктуациях – завихрениях, которые врастают в причудливые совмещения пространств, находящихся друг в друге. И события закруженные, закольцованные, заспираленные в случайностях непредсказуемого хаоса временнЫх завихрений, совершаются вопреки причинно-следственным законам. Ибо