Сборник. Книга 2. Роман «День седьмой» и другие избранные произведения - Александр Войлошников

И в каждом тысячелетии будут удивляться влюблённые красоте этих слов, их поэтичности и… новизне! Потому, что поэзия не только и не столько в словах, сколько в бешено колотящихся влюблённых сердцах. И некому слушать эти слова, – оба влюблённых слышат только нежность интонаций! И зачем последовательность в словах? – если сами слова непоследовательны, потому что говорят их задыхаясь от страсти, а то и беззвучно, проговаривая их в душе, тогда, когда оба молчат, потому что губы заняты поцелуем и за влюблённых говорят сияние глаз и жесты, порывистые от страсти и смущения, и робкие прикосновения, от которых перехватывает дыхание, и оглушительный стук двух влюблённых сердец, готовых выпрыгнуть из груди навстречу друг другу…

Не рискуя изменить или исказить ни одно из слов страстного диалога Адама и Евы, слов, записанных в Библии, автор благоговейно переписывает слова, сказанные в горячечном бреду любви влюблёнными, которые, слава Богу! – жили, живут и будут жить на планете Земля. И тот, кто любил, подтвердит: и он говорил те же слова! А тот, кому безжалостная судьба не подарила великое счастье любви, не ищи логику и смысл в этих Божественных словах…

АДАМ. «Прекрасна ты, возлюбленная моя… блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце» (Пес. 6:1,10).

ЕВА. «Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня» (Пес. 1:5).

АДАМ. «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!» (Пес. 4:7).

«Округление бедер твоих, как ожерелье… живот твой – круглая чаша… два сосца твои – как два козлёнка!» (Пес. 7:2–4).

ЕВА. «Возлюбленный мой бел и румян… голова его – чистое золото… глаза его, как голуби при потоках вод… губы его – лилии» (Пес. 5:10–13).

АДАМ. «Два сосца твои – как двойники молодой серны, пасущиеся между лилиями» (Пес. 4:5).

ЕВА. «Губы его – лилии, источают текучую мирру» (Пес. 5:13).

АДАМ. «уста твои любезны, как половинки гранатового яблока – ланиты твои под кудрями твоими» (Пес. 4:3).

«и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов» (Пес. 4:10).

ЕВА. «Мирровый пучек – возлюбленный мой у меня, у грудей моих пребывает» (Пес. 1:12).

АДАМ. «Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, пойду я на гору мирровую и на холм фимиама» (Пес. 4:6).

ЕВА: «Пусть придёт возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его» (Пес. 4:16).

АДАМ: «Сотовый мед каплет из уст твоих, мед и молоко под языком твоим» (Пес. 4:11).

ЕВА: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих» (Пес. 4:11).

«уста его сладость и весь он любезность» (Пес. 5:16).

АДАМ: «Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, своею миловидностью! Стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти» (Пес. 7:7).

ЕВА: «Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его» (Пес. 7:11).

«А мой виноградник у меня при себе» (Пес. 8:12).

«Приди, возлюбленный мой… посмотри, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки» (Пес. 7:12,13),

«ибо я изнемогаю от любви» (Пес. 2:5).

АДАМ: «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! (Пес. 1:14).

ЕВА: «О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! И ложе у нас зелень» (Пес. 1:15).

«Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой – мне; он пасёт между лилиями» (Пес. 6:3).

«Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня» (Пес. 8:3).

Созданная из более благородного сырья, чем Адам, получила Ева, вместе с божественной красотой тела, более тонкую, чем у Адама, духовную интуицию – ту сверхъестественную проницательность, которая позволит праправнучкам Евы узнавать: откуда возвращаются их мужья? Бог дал Еве способность понимать чувства и мысли не только такого примитивного примата, как мужчина, но и всех животных, живущих в раю. И то, что не получалось у Адама на душевном уровне – общение с животными посредством слов, у Евы сразу получилось на духовном уровне, телепатическом. Кроме звонкого щенка и тихого мурлыки котёнка, все животные предпочитают общение молча. Доверчиво положив голову на плечо Евы, или на её колени, животные долго и тягуче думают, а она, почёсывая, поглаживая их задумчивые морды, понимает их добрые, бесхитростные мысли. Понимает Ева животных по движению хвостов, по сопению, по тому, как вздыхая, доверчиво закрывают они глаза.

Только к одной душе не лежала душа Евы. И о той душе живой говорила она: «Чужая душа – потёмки». Эта «чужая душа» – двухметровый змей – полоз с печальными глазами. Духом чувствует Ева, что кроткая душа большого ужа добрее, чем у хитрого подлизы кота. Но грубо оттолкнула Ева холодного полоза, когда попытался он, как все, ласково прижаться к тепленьким ножкам Евы. Не знала Ева, что в будущем придёт к людям Тот, кто в пример поставит людям змею, сказав:

«будьте мудры, как змии» (Мф. 10:16),

и выберут люди образ змея символом доброго врачевания.

Обычно этот полоз, породы «эскулапов змей», нежится, обвиваясь вокруг ветки на дереве Познания. Из-за его пристально грустных, мудрых глаз, Ева перенесла семейную спальню – охапку травы, – за кустик на краю поляны. И однажды оттуда, в лунную ночь, наблюдала Ева змеиный танец. В ту ночь на поляне появилась другая змея, жившая, где-то, на другом дереве. Вмиг полоз покинул свою ветку и две змеи, встав на хвосты, высоко подняв стройные, сильные тела, как два маятника, стали синхронно качаться, пристально глядя друг другу в глаза.

Танец усложнялся, ритм учащался, тела танцоров изгибались уже во всех направлениях. И вот, по причудливо изгибающимся телам побежали волны каких-то импульсов. Было это в полном безмолвии, удивительно одновременно. Но через дух услышала Ева страстную, таинственную музыку, управляющую танцем. Ритмы музыки нарастали, становясь быстрее, более страстными, темп танца ускорялся, становясь напряженнее, сложнее. И когда танец достиг невероятной, немыслимой скорости и сложности, музыка на напряженно высокой ноте оборвалась и… два изумительно гибких, грациозных тела, метнувшись друг к другу, закрутившись друг вокруг друга, сплетаются в тугой жгут, исчезая в высокой траве.

Видела Ева интим птиц и животных. По высоким чувствам и по великому предназначению – это величайшее в мире таинство, но, как зрелище… это так себе. Кроме красивых брачных танцев журавлей, которые кончаются тоже не слишком-то зрелищно. Но змеям дал Господь самый красивый интим! И поняла Ева, что внешность бывает обманчива и почувствовала тёплые чувства к холодному змею. Значит, не всегда бесстрастен холодный полоз. Ведь у него, бедненького змея эскулапика глаза такие проникновенно грустные потому, что ему так долго приходится ждать свою возлюбленную. Ждать преданно и терпеливо, как только верные змеи умеют ждать! Ждать той волшебной лунной ночи, когда его суженая, по какому-то сигналу свыше, придёт к нему на эту поляну, чтобы вместе с ним исполнить завораживающий танец великой и страстной змеиной любви! «Не так-то у змей… как у меня с Адамом… – подумала Ева, – не каждую ночь…

«и будут два одна плоть» (Быт. 2:24)».

Потому-то у полоза глаза грустные… впрочем, и у Адама глаза тоже стали грустные. Если раньше он ни на минуту не расставался с Евой и, засыпая, не размыкал объятий, то сейчас Адам стал сторониться её. Не раз она заставала Адама в глубокой печали, одиноко сидящим на берегу реки. Где теперь его страстные признания в любви и неутомимые ласки? С каждым днём Адам становится холоднее, равнодушнее к Еве, так, что однажды она сравнила его с холодным змеем! Ева плакала, устраивала семейные сцены, подолгу допрашивала Адама о причине его холодности, но ни одно из дамских воспитательных мероприятий не помогало. Руководствуясь женской логикой, по ночам она, на ощупь, пересчитывала количество рёбер у спящего Адама, подозревая о спрятанной где-то сопернице.

Наконец-то, поняла Ева, что дела её обстоят гораздо хуже: соперница оказалась могущественнее, чем сплочённый дамский коллектив изо всех адамовых рёбер! Холодность Адама… от скуки. Ева, со своей болтливостью, ему наскучила! Как муха в паутине безысходной скуки бьётся, пытаясь вырваться на волю, так пробудившийся разум Адама рвётся к новым знаниям. А её женское пустословие, которое вчера казалось ему таким умным и милым, сегодня раздражает. Не может понять Адам: зачем сегодня Ева говорит то же самое, о чём говорила вчера и позавчера? А о чём говорить ей, если знает она то же, что знает Адам, а погода в раю всегда хорошая? А если женщина не спит – не может же она жить молча?! Не знала Ева тогда, что Господь добавил в её женский мозг второй речевой центр, в отличие от мужского мозга, с одним речевым центром.

«При том же они (женщины)… болтливы, любопытны, и говорят, чего не должно» (1Тим. 5:13).

Раздражало Адама пустословие Евы. И однажды он признался ей, что тоскует по сновидениям, исчезнувшим после её появления. Первое время, с появлением Евы, Адаму было не до сновидений, тем более, не до знаний, ибо следовал Адам правилу своих жизнерадостных потомков со студбилетами: «Если девушка мешает учёбе – брось её! – учёбу». Но когда прошла вспышка плотской любви, заскучал Адам в обществе докучливой собеседницы, говорящей только про любовь. Закончилась жизнь наполненная познанием мира, когда днём он осваивал речь, а ночью обретал новые знания. Закончилось то чудесное время, когда