Эпистолярий - Альберт Зинатуллин

О всемогущий, храни мою нежную Пэри!..

 ***

Тёмен Восток, как зрачок у верблюда и томен,

Томен, как пэри и тёмен, как волосы пэри.

Разве ты знаешь Восток? Ты не знаешь Востока -

Камень бесплодный, он весь - дуновенье жасмина!

Томен, как пэри и тёмен, как волосы пэри.

Разве забудешь бездонные ночи Ирана?

Вязнут ресницы в арабской дурманящей вязи.

Выйди к колодцу! Вернёшься, наполнив водою,

Той, что в пустыне... но эта - пусть будет для сердца.

Разве забудешь бездонные ночи Ирана!

Выйди к колодцу, иди с караваном на Запад,

Где завершается мир голубою пустыней...

Разве забудешь сияние Демер-базыка? -

Там бедуины, песок и начало вселенной.

Разве забудешь сияние Демер-базыка!

Сядь у костра. Простота и величие мира

Разве нам ведомо? Я же прощаюсь с тобою.

В сердце моём будут звёзды, и ты, и пустыня,

Звёзды, пустыня, и ты в самом сердце пустыни,

В сердце которого - я, и пустыня, и звёзды...

Разве забудешь сияние Демер-базыка?

Разве забудешь бездонные ночи Ирана?

Вязнут ресницы в арабской дурманящей вязи.

Выйди к колодцу, вернёшься, наполнив водою,

Той, что в пустыне!.. но эта - пусть будет для сердца.

Разве забудешь сияние Демер-базыка?..

 ОЖИДАНИЕ В КИТАЕ *

 ***

Одинокий китаец стучит молотком по Харбину.

Так стучит, что, должно быть, в Пекине услышат!

Чуток сон Императора - рисовой водки

Император не пил. Предрассветным Харбином любуюсь...

Вот уже месяц, как я проживаю легально,

Может быть два, может - года, а может года...

Веткой цветущей в лазурную чашку склоняю

Узкое горло бутылки... Всплеск в тишине.

Архитектора Пагод глаза обретают разрез,

Скулы такие - соседи потрогать приходят!

Дождь моросит, набухает дорога и печень -

Дрянь ремесло у шпиона в осеннем Китае.

Пахнет циновка речным тростником и водою,

Я маскируюсь... Секрета же нет никакого -

Веткой цветущей в лазурную чашку склоняешь

Узкое горло бутылки... Всплеск в тишине!

Гулок туман в предрассветном Харбине. Повсюду

Слышатся тихие всплески. Вот снова раздался! -

Громом догадка ударила! - я не в Китае!

Нету Китая!.. За рисовой снова спускаюсь.

Рано настала и тёплая в этом году

Осень в Провинции. В лица гляжу с подозреньем,

Крепко держу пожелтевшей ладонью за горло

Тёплую склянку, из лавки к пруду возвращаясь.

Нету Китая! Какая печальная повесть!..

О, мой потерянный рай! О, мечта золотая!

Лёгкой кувшинкой любуюсь у края запруды,

С плачем клонюсь к отраженью... Всплеск в тишине.

 ***

Когда потемнеет Янцзы от обилия вод,

А ветер из рощи поманит незримую тварь,

Сырые кувшинки утонут у края болот -

Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.

Когда свежий ветер поднимет меня под одежду,

А вместо надежды лишь пепел и лёгкая гарь -

Смотрю на Восток. Прорастает сквозь тело орешник...

Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.

Кто заговор наш, словно хрупкую чашку разбиться -

Ах! И осколков не склеишь! Проходит январь,

Смотрю в облака и люблю узнавать твои лица.

Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.

Кружатся птицы и дни рассыпаются щедро,

Алыми вишнями пачкая мне календарь;

Сижу дотемна и смотрю на прозрачные кедры -

Я всю эту ночь не буду гасить фонарь...

 ***

Ах, Шаньдунь голубой! Где твоя полноводная Пу?

Сердце моё обезвожено долгой разлукой.

По склону карабкаясь, в сумку гляжу с удивленьем:

Цветок я сорвал - и вот уже он увядает!

Оставляю тебе, маожуй мой любезный,

Целый Китай - с Императором, рисом и мясом.

Письма свои... забиваю в дупло

Старому кедру. С любовью к тебе забиваю.

Имя твоё я не помню, цветок мой арбузный,

Я и своё-то порой вспоминаю часами -

Помню последнюю букву и две в середине...

Так что уж не обессуть, гаолян мой кустистый.

Тысячи ли разделяют меня и миноги.

Бордо и миноги! И тысячи ли между нами!

Да!прилагаю секрет маскировки и пару юаней -

Вспомни меня, предрассветным Харбином любуясь!

Что я здесь делаю все эти годы - не знаю...

С шёлком я выяснил - это какие-то черви.

Я их боюсь. Они дохнут всё время. С фарфором -

Сами, кричат, покупаем. Да бог с ним, с фарфором! -

Случай смешной приключился со мной на границе;

Здешний начальник меня агитировал, дескать,

Имя мне - Дань, а фамилия - Ли, ты - хранитель,

Главный хранитель архива в неведомом Чжоу...

Я соглашаюсь, он просит меня задержаться.

Дескать, прославлена мудрость моя в Поднебесной!

Вот ведь зараза,- подумал я, нежно кивая,-

Слушай же песню мою, караван мой заблудший:

Тьма вытекает из света (ну, сам понимаешь),

Дети из матери. Трогал ты в озере рыбу?

Сеешь пшеницу, а вырастает? - вот так вот...

Разбей своё знание!.. Чувствуешь лёгкое Дао?

Не торопись и дослушай, луань мой протухший.

Женщине не предлагаешь - и не получаешь отказа.

Разве уверен я в сливе, которая... (кстати -

Хочешь, поделимся?) Сладок ответ прозорливый! -

Нюхает. Что же? - возможно её уже ели...

И не однажды... Прекрасна весна на границе!

Мы расстаёмся, в дорогу даёт мне "на счастье"

Пяткою твёрдой под зад. На душе потеплело.

Тепло на душе, многие ли мне по силам.

Ты же инструкций держись и юани транжирь аккуратно.

Письма свои, если станет печально - в дупло,

Старому кедру. С любовью, цветок мой арбузный!

 В беседке на горе Мао-Шань

Помню я, помню дыханье зимы и ночлега

Мертвенный холод и посвист летящего снега.

Стар я, несносно дыхание тьмы мне и ветра -

Шляпа, по счастию, есть у меня голубая.

Жил я и шляпа целила меня голубая -

Ночью бездонной, в ненастье меня сберегая...

Время меняется - шляпа при мне остаётся,

Как и халат мой, застёгнутый справа налево.

Снова халат мой зелёный застёгнут налево,

Снова травинка раскрылась, тонка и несмела.

Шляпой своей голубою укрою травинку,

Лишь облака отряхну - вот и снова одет я.

Лишь облака отряхну и удобней устроюсь в халате...

Зреет зерно, Императору подати платят.

Знать, убивать и творить в этом сумрачном мире

Могут лишь воин, поэт и священник. Страна процветает -

Зреет зерно, Императору подати платят...

Стар я, несносно дыхание тьмы мне и ветра -

Шляпа, по счастию, есть у меня голубая.

Собственно, дело не в шляпе,

Под шляпою я понимаю,

Видишь ли - небо. И птицы по небу летают...

На горе Мао-Шань

Третьи сутки любуюсь долиной.

Что-нибудь съел, очевидно, я так понимаю.

 В лодке. Времена года.*

Светлые тучи расплылись по небу ночному -

Долго с осенних карнизов вода утекает.

...Белое поле блестит миллиардом снежинок -

Неуловимо одна в жаркой ладони исчезла.

...Чуть качнулась окации ветка прозрачная -

Женский след пузырится на мокрой дороге.

...Крепкие листья холодную влагу стряхнули -

Тёплое солнце упало на бледные пальцы.

 МЕЖДУ КРЕСТОМ И ПОЛУМЕСЯЦЕМ *

 ( воспоминанье об Испании )

 ***

Сытой отрыжкой встречает Кадис караваны,

Пальцами в тёплых носах ковыряют алькальды.

Славное время, кто хочет разжиться монетой,-

Сказал я,- Не правда ли?.. Зря я сказал эту фразу.

Бедный алькальдо бежал за мной, как угорелый!..

Я даже не думал, что так мне окажутся впору

Его башмаки. Панталоны, конечно, не очень...

Но в общем и целом смотрелось довольно неплохо.

Что знал я? испанец - всегда с собой носит наваху.

Табак завезён?.. или нет... Значит, что-нибудь курит!

Когда выпивает - щекочет за рёбра деваху...

Я, в общем, не сильно ошибся проведав Астурью.

Сизым туманом наполнена чаша долины,

Выпил до дна я её благородную горечь.

Горы Астурии! Камни в ущелиях длинных,

Полуразбойничья жизнь, Реконкиста и - полночь...

Пряности... Мёд ли, зерно или шёлк, я не знаю,

Что ещё в трюмах везли эти чёртовы мавры! -

Пряности! вот, что меня доканало... Ну, всё - вылезаю!

Лавру ли, мавру, но я,однозначно, не пара!

Скалится, нехристь, и ножиком делает знаки -

Я сразу прокоцал, мол, голову с плеч или мне же,

Скажем, лишь малую толику плоти... Да чёрт с ней! -

"Илля иль алла", - а то ещё, вправду, зарежут.

Кто мне сказал эту фразу: "Никто в Пиренеях

Даже не станет искать тебя!" Просто зас...