Вся жизнь - поход - Виктор Дихтярев

- Восемь человек в воде!

- Один вышел, семь человек в воде!

- Двое вышли, пять человек в воде!

И когда обуви на берегу не оставалось, распределял, кто за кем будет следить - и очередной отряд начинал купание.

Возможно, это не лучший способ учета детей в воде, но другого я не придумал.

Жизнь в лагере нравилась ребятам. Еще бы! Полная свобода, кроме выполнения режимных моментов. Не хочешь участвовать в играх и соревнованиях - пожалуйста, иди в лес, только предупреди дежкома, когда вернешься. Хочешь половить рыбку - тоже никто не запрещает; но вот купаться самостоятельно нельзя. Об этом мы серьезно говорили с ребятами. Ну а если невтерпеж? Что ж, скажи любому взрослому, и он пойдет с тобой к реке.

- Так и пойдет ? - не верили ребята.

- Так и пойдет. С рекой шутить нельзя. Каждый уверен, что с ним ничего не случится, но ведь люди тонут! Зачем же по-глупому рисковать?

По правде говоря, в этом запрете и необходимости особой не было. Купались два раза в день, еще можно было окунуться утром после зарядки и на вечернем умывании. Ну, обратились

ребята к взрослым ради проверки, пару раз сходили на реку, а потом поднимались по крутой тропе в лагерь - кому охота? Так что о самостоятельных купаниях мы не беспокоились.

Структура лагеря оказалась удачной и практически не менялась все девять лет жизни нашего палаточного городка. Конечно, что-то в ней совершенствовалось и уточнялось, но основная идея, которая обеспечивалась структурой - широкое детское самоуправление - оставалась неизменной, и я строго следил, чтобы новые воспитатели не вмешивались в распоряжения ребят.

Надо сказать, что вмешательство взрослого, имеющего какую-то власть, но не познавшего сложности переплетения нитей руководства и подчинения в детском коллективе, может разрушить уже устоявшуюся организацию. Помню, как через несколько лет наша команда участвовала в районных туристских соревнованиях. Я предупредил ребят, что приду на бивак позднее, а с ними поедет воспитатель - назовем его Петром Степановичем.

Петр Степанович ходил со мной на городской слет, видел работу дежкомов и краеведческих групп и старался помогать всем и каждому, боясь, что мы не успеем оформить собранный в пути краеведческий материал. Эта необузданная ответственность не всегда устраивала меня, но я помнил свой первый велопоход со школьниками на городские соревнования, и нервозность Петра Степановича была понятна. Я все-таки просил дать ребятам возможность самим разобраться со своими делами и помогать им разве что советом. И теперь, передавая Петру Степановичу руководство командой, я снова напомнил, что одного его присутвия будет вполне достаточно: ребята опытные, и соревноваться им не в новинку.

На подходе к поляне слета я встретил наших девчонок, бегущих по трассе ориентирования.

- Ой, здрасьте! - закричали девчонки. - Идите скорее на бивак, там такое делается! Палатки не поставлены, ужин не готов, мы на бутербродах бежим!

- Вы не бежите, а болтаете, - сказал я. - Куда идти?

- Вон через тот лесок.

И девчонки снова начали рассказывать, что на биваке ничего не получается и вообще ничего не получается.

- Вы на соревнованиях или на прогулке? - перебил я.

- Да выиграем мы, еще один КП остался. А знаете, Петр Степанович дежкома за дровами услал...

Я шуганул девчонок и поспешил на бивак.

Петр Степанович встретил меня чуть ли не криком:

- Это не туристы, а сплошные лодыри! Вы посмотрите - только одна палатка поставлена! Пошли за дровами, потом кто-то вернулся за топором, и теперь все его по лесу ищут! Ориентировщики чуть на старт не опоздали, им-то зачем было за дровами ходить?! Нет, вы посмотрите, что делается!

Я посмотрел. Двое мальчишек выдували из костра сиротливый огонек. Куча сушняка еще не наломана и не сложена в поленницу. Два кана с водой и рядом пустое ведро. Возле дерева свалены рюкзаки, и к одному приторочена пила в брезентовом чехле.

- Ладно, - сказал я, - давайте присядем.

К костру подошло еще трое ребят с бревнами на плечах.

- Ну вот что, - сказал я. - Прекратите работы и позовите сюда всю команду.

- Мы там бревно нашли. Сейчас возьмем пилу, распилим и вернемся.

- Успеется. Позовите ребят, и побыстрее.

Когда все, кроме ориентировщиков, собрались, я спросил:

- Кто у нас сегодня дежком?

- Я.

- Ну так распоряжайся.

Дежком вытащил тетрадь:

- Татьяна, продуктовую клеенку! Положишь здесь. У кого про-дукты на ужин? Доставайте. Мишка, ведро в руки и за водой!

Толик, возьмешь пилу. Четверо за дровами, дежурным готовить, остальным ставить палатки.

Дежком повернулся ко мне:

- Вроде все.

- Вроде.

Мы сидели с Петром Степановичем у костерка и смотрели, как бивак обретает божеский вид.

- Они только вас и слушают, - сказал Петр Степанович.

- Да нет. Просто вы подменили дежкома, а он лучше нас с вами знает, что делать.

Пришли ориентировщики:

- Попить бы...

- Будь сде! - и дежком снял подвешенный над костром котелок с чаем.

- Откуда котелок-то?

- У соседей одолжил. Знал, что придете взмыленные.

После ужина я попросил командира рассказать, что у них произошло.

- Только, пожалуйста, без эмоций.

- Можно и без эмоций. - И командир поведал, что Петр Степанович, как только пришли на бивак, послал всех за дровами. Дежком сказал, что всех не надо, но Петр Степанович сказал, чтобы через минуту возле него никого не было.

- В общем, я не слышал, что у штабной палатки собирают командиров и ориентировщиков, поэтому чуть не опоздали на старт. А дежком то за дровами ходил, то воду таскал.

Дальше командир мог не рассказывать. Петр Степанович, не желая того, нарушил привычную систему управления, и ребята, подчинившись воспитателю, ушли за дровами. Хвороста вокруг было мало - другие команды ведь тоже не сидели без дела, надо было искать бревна или сушины. А когда их нашли, оказалось, что топор и пила оставлены на биваке. Дежурные по кухне стояли у сушин, ожидая, когда обрубят ветки, чтобы принести их к костру, а должны были оборудовать очаг и начать готовить. Ну, а дежкому вообще нельзя уходить с бивака: его дело - организовывать все работы.

Я не стал объясняться с Петром Степановичем, он и сам видел, что переусердствовал, и когда все палатки были поставлены, огорченно сказал:

- Черт его знает, почему все хочется сделать самому и побыстрее!

Утром он ни во что не вмешивался, только нервно ходил между ребятами на старте полосы препятствий и просил их не волноваться.

Мы заняли на слете первое место, и Петр Степанович успокоился окончательно.

Я вспоминаю об этом случае и мог бы вспомнить о других, подобных ему, чтобы еще и еще раз сказать: структура коллек-тива - вещь очень хрупкая, и повредить ее гораздо легче, чем создать. Возьмем обычный школьный класс. Есть там назначенный староста, есть выбранные председатель Совета отряда и звеньевые, есть ответственные за выпуск газеты, за успеваемость, за спорт, за культурные мероприятия. Все сделано разумно, и такая структура должна работать. Должна! А работает ли? Очень часто возложенные на ребят обязанности ни к чему их не обязывают. Но если так случается, значит, должны быть причины. И главные, на мой взгляд, - это отсутствие личной и общественной значимости в порученииях, которые даются ученикам. Уверен, что на заре пионерской организации ребята принимали любое задание, как боевой приказ: