Мой театр. По страницам дневника. Книга II - Николай Максимович Цискаридзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приближалась премьера. Мой костюм шили, как всегда, в мастерских ГАБТа Ю. Берляева и Н. Федосова. Он получился фантастически красивым, стоил каких-то невероятных денег. Открытые участки тела должны были быть синими. В Голливуде заказали специальную синюю краску из разряда «для съемки эротических сцен», которая, как там уверяли, не смоется ни при каких обстоятельствах. Однако на генеральной репетиции супер-краска потекла, измазав костюмы других исполнителей. Спасла положение художник Анна Нежная. За сутки до премьеры мне успели сшить комбинезон из тончайшей сетки синего цвета. Я больше не волновался, что могу «смыться».
25 октября 2005 года «Синий бог» с большим успехом прошел в Москве. На гастролях в Париже и Лондоне его встречали на ура, так же, как и по всей России. Но критики г. Москвы и Московской области бесновались, ругая почему-то именно меня изо всех сил. О такой реакции я предупреждал Андриса сразу, еще до начала работы, спасибо, что он не передумал тогда. Однако, как бывало со мной из раза в раз, катастрофа постигла не «Синего бога», а «критическую мысль». Зритель бил мастеров «пера и зубила» рублем, их мнение было туалетной бумагой, которую им самим и полагалось использовать по назначению.
Приняв участие в юбилее М. Плисецкой на сцене Кремлевского дворца, где в одном гала встретились самые разные номера, от лаосских монахов с барабанами до Grand pas из «Дон Кихота», в котором я по просьбе Майи Михайловны танцевал почему-то вариацию Солора из «Баядерки», я позвонил Р. Пети. Меня ждала его «Кармен. Соло», вернее я ее ждал.
39
27 января 2006 года я должен был оказаться в США в Оранж Каунти, где продюсер С. Данилян готовил премьеру «King of the Dance» – «Короли танца». Идея, подобная всемирно известному оперному проекту «Три тенора» с П. Доминго, Л. Паваротти, Х. Каррерасом, принадлежала танцовщикам А. Корелле и И. Стифелу. Обсуждая кандидатуры артистов из России, ребята выбрали меня – они умели считать деньги.
В I акте мы вчетвером: я, датчанин Йохан Кобборг, испанец Анхель Корелла и американец Итан Стифел, должны были исполнить новый одноактный балет английского хореографа К. Уилдона «For 4» на музыку Ф. Шуберта. В проект приглашали и француза Николя Ле Риша, но его, кажется, не отпустила Парижская опера, и итальянца Роберто Болле, но тот выступал на Открытии Олимпиады в Турине.
Во II акте планировался балет «Юноша и Смерть» Р. Пети, который мы в течение четырех дней должны были танцевать по очереди. Данилян, проявив лояльность, дал нам, артистам, самостоятельно установить очередность бенефисов. Я предложил танцевать согласно возрасту. Нет, возразили мне, по алфавиту. Я не противился, получив благодаря «Т», Tsiskaridze, самый «козырный», заключительный бенефис.
В III акте каждый из «королей» должен был исполнить какой-то новый номер, балетмейстер выбирался по его желанию. Вспомнив, что Пети предлагал мне «Кармен», я позвонил Ролану, и 17 декабря оказался уже в Женеве.
Поселился в отеле в самом центре города. Квартира Ролана и Зизи находилась неподалеку. Каждый день он за мной заходил, мы садились на трамвай, ехали в студию, которую Пети специально снял для наших репетиций. Я выучил порядок «Кармен. Соло» по пленке, как это танцевал М. Легри.
Тут между Роланом и мной началась настоящая борьба. Воевали мы друг с другом за каждое движение, просто дрались. Пети начал вносить изменения в хореографию: «Ты не должен танцевать, как Легри! У него в танце нет пола, – кипел Ролан, – как только ты начинаешь вихлять бедрами, получается отвратительный кафешантан! Я не разрешаю превращать в него свою хореографию! Тебе нельзя это делать! Скажут – сумасшедший балетмейстер, озабоченный!»
Он тут же придумал очень красивый ход, чтобы оправдать веер в моих руках, с определенного момента номера я держал его, как нож. В «Кармен. Соло» артист танцует сразу трех персонажей, а в финале, словно примерив все образы, он кончает с собой. Сцену смерти Пети отдал мне на откуп, сказал: «Тут играй что хочешь, эта драма, эти слезы – все твое!» Я улетал домой в канун католического Рождества не один, с «Кармен. Соло».
40
После традиционных новогодних «Щелкунчиков» и «Баядерки», на закуску, 21 января 2006 года, я принял участие в гала, посвященном 100-летию со дня рождения И. А. Моисеева. От Большого театра мы, практически лучшим составом, танцевали IV часть «Симфонии до мажор» Дж. Баланчина. Но только на моем выходе, который длился всего ничего – пару минут, зал Кремлевского дворца зааплодировал. Естественно, за кулисами мне тут же заявили: «А ты не мог хотя бы сегодня это не организовывать?»
Сам Моисеев на банкете не появился. К столу, около которого стояли все только что танцевавшие «Симфонию» солисты ГАБТа, подошла его супруга И. А. Моисеева и руководитель легендарного коллектива Е. А. Щербакова. «Ну, Коля, – радостно улыбнулась Ирина Александровна, – когда я сказала Игорю Александровичу, что это Большой театр танцует, и вдруг раздались аплодисменты посреди музыки, он сказал: „Что, Цискаридзе вышел?“». Понятное дело, настроение у моих партнеров по «Симфонии» испортилось окончательно.
Через несколько дней я вылетел в Лос-Анджелес. Меня встретил Данилян, ехали в Оранж Каунти готовить премьеру «Королей танца», именно там жили основные спонсоры проекта. Помимо репетиций балета К. Уилдона «For 4», мы дружной компанией ходили по приемам, которые устраивали в нашу честь очень небедные местные люди.
Перед отъездом из Москвы я поинтересовался у Сергея «формой одежды». Понимая, что это за район Калифорнии, взял с собой два чемодана: один с балетной одеждой, второй с выходными вещами haute couture. И каждый раз, когда мы куда-то собирались ехать, я спрашивал Даниляна: «Это коктейль, ужин?» Я все-таки Россию представлял. «Короли» смотрели на меня невесело, они в одной и той же одежде всюду появлялись.
Дальше и вовсе смешно. Среди компании «королей» Цискаридзе – самый высокий, все остальные ниже ростом. А я тогда еще и очень худой был, волосы длинные. В какой-то момент они подошли к Даниляну: «Сергей, попроси Николая подстричься».
Тот очень деликатно сказал мне, мол, надо бы подстричься. Я сразу все понял и подумал: «Зря вы, ребята, это сделали!» Пошли с Даниляном стричься. Видимо, у меня на роду
