Туманный вирус - Сергей Донской

— Конечно, будут, — сказал десантник с огрызком вместо уха. — Они храбрые мужчины и умеют воевать.

— Главное, чтобы вы умели, — обронил Курбатов.

— За нами не заржавеет.

Для всех четверых десантников русский был родным языком. Они считали себя казахами, защищали Казахстан, но говорили по-русски. Но это не было поводом проникнуться к ним симпатией. Напротив, слышать родную речь в устах казахов было невыносимо. Когда-то они насиловали русских женщин, а теперь коверкали русский язык, вот и все.

— Готовность номер один, — объявил Курбатов, откладывая бинокль.

Он тоже был вооружен автоматом. И не собирался упускать возможность пристрелить парочку косоглазых ублюдков.

— Ты не встревай, — сказал ему корноухий десантник. — Без тебя справимся.

— Акен аузын сыгийн, — процедил Курбатов.

Это было крайне обидное ругательство, за которое могли убить на месте. Но не здесь и не сейчас. В настоящий момент Курбатов являлся для десантников царем и богом. Все, что они позволили себе, — это скосить на него глаза. Ну и хрен с ними. Акен аузын сыгийн .

В тишине стало слышно гудение моторов приближающихся автомобилей. Впереди шел темно-зеленый «УАЗ 469», столь излюбленный военными бывшего СССР. За ним следовал черный джип, на приобретение которого ушло денег больше, чем полковник Хакимов заработал за всю жизнь. Это если вести официальные подсчеты. Но кто занимался ими на территории СНГ?

— К бою, — громко скомандовал Курбатов.

Переползая, как большие пятнистые гусеницы, десантники расположились поудобнее. Стволы их автоматов были направлены на дорогу. Курбатов сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаивая биение сердца. Сейчас ему нужны были твердая рука и зоркий глаз. Если все пройдет удачно, ниточка, протянувшаяся от Хакимова к заговорщикам, будет перерезана.

— Стрелять по моей команде, — сказал Курбатов.

Автомобили были уже совсем близко. Блики солнца сверкали на их боках и стеклах. Курбатов решил атаковать не раньше, чем «УАЗ» и джип окажутся в пятнадцати или, еще лучше, в десяти метрах. Но случилось неожиданное. У какой-то из двух машин лопнул скат, произведя звук, напоминающий выстрел.

Дальше все понеслось с фантастической скоростью.

Кто-то из десантников дал очередь по задней машине. Все это было так неожиданно, что, забыв отдать команду, Курбатов сам нажал на гашетку. С полусекундным опозданием подключились остальные.

Треск автоматов и суматошная поклевка пуль по железу спугнули степных птиц, взметнувшихся в небо. «Уазик» затормозил, дернулся, но так и остался стоять на месте, вздрагивая от града пуль. А вот водитель джипа, сориентировавшийся в обстановке, дал задний ход.

«Уходит», — понял Курбатов.

— Ухо-о-ди-и-ит! — с отчаянием прокричал он.

Из травы поднялся десантник и взмахнул рукой. Маленькое темное яйцо описало в воздухе дугу, ударилось о капот джипа и исчезло в яркой вспышке. Грохот взрыва ударил по ушам. Десантник беззвучно повалился на землю, попытался подняться и окончательно затих с пробитой головой. Рядом с Курбатовым упала какая-то искореженная деталь взорванного автомобиля.

Из джипа выпрыгнули двое. Один успел дать автоматную очередь, после чего подорвался на второй гранате. Второй упал ничком, закрыв голову руками и что-то выкрикивая по-казахски. Это был полковник.

XIII

Стрельба прекратилась так же внезапно, как началась. Держа полковника на мушке, Курбатов направился к нему. Двое десантников, пригибаясь, подбежали к джипу и, распахнув дверцу, отпрыгнули с автоматами на изготовку. Но с теми или с тем, кто там находился, было покончено. Что касается ехавших в «УАЗе», то он превратился в настоящее решето, а из его щелей струилась кровь, смешиваясь с дорожной пылью. Это придавало автомобилю сходство с убитым зверем.

Подойдя ближе, Курбатов почувствовал запах дыма, бензина и теплых человеческих внутренностей.

— Двоих наших положили, — сказал десантник с рассеченной бровью. Не ощущая боли, он машинально слизывал кровь, стекающую из раны.

— Это не я, — быстро проговорил Хакимов, подняв голову, — я не стрелял.

И действительно его пистолет так и остался в кобуре.

Курбатов перевел взгляд на трупы, валяющиеся вокруг машин. Посмотрел на слегка задетого десантника, потом на второго.

— Пригони машину, — сказал он.

Когда парень побежал к автомобилю, спрятанному в балке, Курбатов обратился к десантнику с окровавленным лицом.

— Добей всех, — велел он. — По пуле в башку каждому.

— Алибаев, кажется, еще дышит.

Десантник посмотрел на товарища, который остановил джип гранатой.

— Я и говорю, — кивнул Курбатов. — Добить надо.

Полковник уронил лицо на дорогу и расплакался.

— Не понимаю, — рыдал он. — За что? Что я вам сделал?

— Не ссы, — сказал ему Курбатов. — Живой ведь? Ну и не ной.

Полковник замолчал, вздрагивая всякий раз, когда раздавался контрольный выстрел. Зад его штанов сделался мокрым.

Курбатов приставил дуло автомата к затылку Хакимова.

Тот снова затрясся от рыданий.

— Не надо, — причитал он. — Не стреляй. Пожалуйста, не стреляй.

— А знаешь, — решил Курбатов, — не буду.

Он убрал автомат и посмотрел на внедорожник, едущий по степи. Когда тот приблизился, Курбатов показал, где остановиться. Затем взял Хакимова за шкирку, заставил встать и подвел к внедорожнику.

— Лечь, — приказал он. — Харей в асфальт.

Кряхтя, полковник подчинился. Подмигнув водителю, Курбатов знаками показал ему, что делать. Парень ухмыльнулся и кивнул.

— Поднимешь голову или пошевелишься, — сказал Курбатов полковнику, — стреляю.

— Не надо, — взмолился тот, заподозрив что-то неладное.

— Что ты заладил: не надо да не надо. Задолбал. Лежи и не вякай.

Курбатов призывно махнул рукой.

Дыша жаром, внедорожник медленно тронулся вперед и остановился, наехав на затылок Хакимова. Раздался сдавленный крик. Из ушей полковника потекла кровь.

— Нет, — хрипел он, беспорядочно двигая руками и ногами.

— Ты же сам просил не стрелять, — напомнил десантник с рассеченной бровью.

Все, кроме придавленного Хакимова, засмеялись.

— Сдай назад, — велел Курбатов, все еще улыбаясь.

Внедорожник отъехал, оставив Хакимова корчиться на земле.

— Еще разок? — крикнул водитель из кабины.

— Угу, давай.

Курбатов снова взмахнул рукой. Алчно урча, автомобиль переехал вопящего полковника, а потом, не дожидаясь команды, вернулся задним ходом на исходную позицию.

— Продолжай, — сказал водителю Курбатову, — пока из него все дерьмо не вылезет.

И отвернулся. «Они ответят за все, мама», — мысленно произнес он.

Акт третий. В темпе анимато

I

Как обычному земному человеку, Шухарбаеву Нуртаю Шухарбаевичу хотелось выкурить любимую трубку, выдавить на палитру краски, взять в руки кисть и встать перед девственно-чистым холстом, щедро загрунтованным белой краской. Как государственный деятель, он не мог позволить себе такой роскоши. Тем более сейчас, когда все великие начинания оказались под угрозой срыва, а планы на будущее летели хромой кобыле под хвост.

Страдая от тупой головной боли и сухости в носоглотке, Шухарбаев вопросительно посмотрел на адъютанта, заглянувшего в кабинет.

— Прапорщик Клочков прибыл, — доложил он.

Шухарбаев молча махнул рукой: мол, давай его сюда.

Четким строевым шагом в кабинет вошел сорокапятилетний мужчина славянской наружности и отрапортовал:

— Господин председатель Комитета Национальной Безопасности…

— Не надо кричать, — поморщился Шухарбаев. — Сядь.

Прапорщик Клочков был одним из тех немногих русских, которые променяли родину на судьбу казахских наемников. Он тренировал спецназовцев Комитета на военной базе близ озера Балхаш. Кожа его была грубой и темной, как скорлупа грецкого ореха, и светло-голубые глаза смотрелись на загорелом лице странно. Во всяком случае, для Шухарбаева, предки которого с диким гиканьем скакали по бескрайним степям, сжигая русские города и увозя с собой пленниц и тюки награбленного.

Клочков сел. Прочитать его мысли было так же невозможно, как увидеть содержимое ореха, не расколов его. А, может, и мыслей-то никаких в голове прапорщика не было. Смутные образы, примитивные желания, обрывки воспоминаний. Шухарбаев весьма скептически относился к интеллекту русских после прочтения исторических монографий профессора Олбасынова. Профессор убедительно и ясно доказывал, что казахи ведут род от ариев и всегда были мудрым, просвещенным народом в отличие от тех же славянских варваров. Рассматривая Клочкова, Шухарбаев лишний раз убеждался в этом. Можно было не сомневаться, что прапорщик, вместо того чтобы наслаждаться травяным дымом, предпочитает накачиваться водкой, а потом лезет в споры или драки, как все русские. Но такой человек и был нужен Шухарбаеву. Примитивный, исполнительный, физически крепкий, хорошо умеющий только убивать, убивать и еще раз убивать.