Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
М а к с и м о в. Но я уехал. На фронт. А…
С и н и ц ы н а (не сразу). Я эвакуировалась с детским садом, в котором работала. Писем не было. А потом, после войны, совсем уже собралась возвращаться в Москву… Афиша. Побежала на концерт. Пошла в артистическую. А около тебя — красивая женщина. Ты кому-то сказал — моя жена.
М а к с и м о в. Я был ранен… Молодая женщина, потеряла мужа-летчика. (Пауза.) Через пять лет она ушла к другому. Меня пригласили сюда, в консерваторию работать, концертировать, преподавать… Я забрал дочку и переехал. Дочка выросла, вышла замуж за строителя, всегда в разъездах. (Горько.) Почему, почему ты тогда не вошла ко мне в артистическую…
С и н и ц ы н а. А я вот всю жизнь — тут. Сначала с малышами спортом занималась. Я люблю то, что делаю. Сколько раз хотела прийти за эти годы, сколько раз!..
М а к с и м о в. Что же не пришла, Вера?
С и н и ц ы н а (просто). Ты профессор, известный пианист, тебя все в городе знают, и не только в нашем городе.
Стук в дверь.
Да-да, войдите.
Входит Б о б к о в.
Б о б к о в. Прости, Вера Степановна, не помешал?
С и н и ц ы н а. Ничего. Что у тебя, Борис Федорович?
Б о б к о в. Вера Степановна, предстоит крупный разговор. Но учти — не уступлю. Максимова переходит к Варламовой, к Андрею.
С и н и ц ы н а. Познакомься: Борис Федорович — дедушка Тани…
Б о б к о в. Ох, простите, Алексей Васильевич, не узнал сразу, мы же знакомы, здравствуйте. Ну, вы тоже будете возражать?
М а к с и м о в (серьезно). Теперь я припоминаю, что мы с Таней решили это еще раньше, Борис Федорович…
С и н и ц ы н а. Видишь? И никакого скандала, проблемы нет… Пусть работают.
З а т е м н е н и е.
Раздевалка на катке. Прошло две недели. В а р л а м о в а, Т а н я, А н д р е й сидят на скамейке.
В а р л а м о в а. Разберем, ребята. Ну, во-первых, темп. Скорость — плохо! Я записала: полторы минуты стояли на месте! Нету хода, нету! Затем: скольжение, потом входим в спираль — и сразу поддержка. Надо легче, Андрюша, легче! Смелее надо, понял?
А н д р е й. Волнуюсь я…
В а р л а м о в а. У тебя есть воля. И я заставлю тебя забыть прошлые неудачи. Заставлю делать новые сложные элементы!
Т а н я. Света, а не страшно на соревнования с новыми элементами?
В а р л а м о в а. Да пойми, Татьяна, только сложностью мы сломаем этот окаянный психологический барьер у Андрея!
А н д р е й. Даже… с риском для результата?
В а р л а м о в а. Забудьте вы, ребята, о результатах, о баллах! Покажите мне радость, любовь, покажите вашу внутреннюю жизнь, станьте личностью на льду! У гимнаста, у фигуриста жест — не движение тела, это движение души! Дайте мне увидеть чувства, которые живут в вас! Поверили мне — так уж верьте до конца.
А н д р е й. Когда вы так говорите, я еще больше волнуюсь…
В а р л а м о в а. Волнуйся! Волнуйся, Андрюша! Ты непременно должен волноваться, но только по поводу творчества, исполнения, музыки…
Т а н я. Кстати, насчет музыки. Света, может, нам взять другую? Не ту, под которую он катался с Ингой?
А н д р е й. Не успеем, осталось меньше трех месяцев.
В а р л а м о в а. Таня права, нужна новая музыка. Давайте попробуем создать что-то новое, ребята. Только какая музыка?
Т а н я. Слушай, Светка! А что, если подключить деда?
З а т е м н е н и е.
Столовая Максимовых. Вечер. На столе чай, фрукты. Звучит музыка «Кампанеллы» Листа. В комнате у стола сидит Т а н я. Из кабинета доносятся голоса Варламовой и Максимова.
Г о л о с В а р л а м о в о й. Вот тут дорожка шагов… Тут скольжение… Андрюша, повтори это место. Я просто вижу, вижу этот кусок! А здесь — вращение…
Г о л о с М а к с и м о в а. Андрей, не загоняй, держи темп… легче. Не нажимай.
В а р л а м о в а выбегает из кабинета радостная, взволнованная.
В а р л а м о в а. Танюшка, ты слышишь?! Ну просто самой на лед хочется!
Из кабинета выходят М а к с и м о в и А н д р е й.
М а к с и м о в. Молодчина. Молодчина! Ты никогда не играл «Кампанеллу» так, как сейчас! Я доволен.
А н д р е й. Как-то не думал о трудностях…
В а р л а м о в а. Алексей Васильевич, ну как вас благодарить?! Вы нас просто спасли!
М а к с и м о в (довольно). По-моему, получится. Знаете, я часто смотрю ваши соревнования по телевидению — это красиво, это интересно. Но, вы простите меня, иногда выключаю. Так варварски обращаетесь с музыкой. Начинаете, обрываете, монтируете совершенно несовместимые куски. Ведь в вашем искусстве музыка должна вести за собой спортсменов, а не сопровождать их катание.
В а р л а м о в а. Мы и сами много думаем над этим, Алексей Васильевич. Необходим совет специалиста, вот как сейчас…
М а к с и м о в. Только уговоримся. Светлана Николаевна: никаких купюр. Понимаете… признаюсь честно, где-то шевелилась мыслишка поговорить насчет «Кампанеллы» — уж очень тут все… как бы сказать… прозрачно-ледовое, словом, я рад, что удалось заразить вас этим!
В а р л а м о в а. Не знаю, как благодарить вас…
Т а н я. Не распинайся, Светлана. Дед сам рад-радешенек — разве не видишь? Ему наши лавры покоя не давали, што ли, я не знаю? Примазаться хочет.
М а к с и м о в (весело). А как же? Конечно. Представляете, иду по городу, а за спиной слышу: «Вон идет дедушка Тани Максимовой, знаменитой фигуристки». Никто не скажет: вон идет пианист Максимов. Нет, дедушка Тани Максимовой. Ну, естественно, человек слаб…
Т а н я. А зачем тебе вчера Синицына звонила, дед?
В а р л а м о в а (быстро). Это я виновата, я советовалась с ней, прежде чем набраться смелости побеспокоить вас, Алексей Васильевич…
М а к с и м о в (не сразу). Да. Она просила.
Т а н я. Смотри, наша Синицына не испугалась. Все-таки любит она спорт.
М а к с и м о в. Я это тоже почувствовал… (Хлопочет у стола.) Ну, за стол, за стол! Чайку. Татьяна, хозяйничай. Андрей, я тобой доволен, я очень доволен тобой. Вот тебе самое лучшее пирожное за «Кампанеллу».
В а р л а м о в а. Ну, вот, ребята, начинаем делать «Кампанеллу»!
З а т е м н е н и е.
Раздевалка на стадионе. Т а н я, уже в шубке, в шапочке, — у окна. В а р л а м о в а одевается.
Т а н я. Снежок какой симпатичный. И почему это новогодний снег всегда отличишь от обыкновенного?..
В а р л а м о в а. Вы с Андреем сегодня лихо работали.
Т а н я. Колокольчики в голове звенят… музыка…
В а р л а м о в а (подошла к ней). Танюш… Как у тебя с Юрой?..
Т а н я. Живем на разных планетах.
В а р л а м о в а. Он вчера ждал тебя у выхода.
Т а н я. Ждала, пока он не ушел.
В а р л а м о в а. Но ведь любишь?
Т а н я. Разные планеты.
В а р л а м о в а. Я видела, как они катаются. Все безупречно слаженно. Но он потерял что-то… потерял окрыленность.
Т а н я (горько). А у него была окрыленность?
В а р л а м о в а. С тобой — была.
Т а н я. Не надо об этом, Света. Мне еще очень больно.
В а р л а м о в а (не сразу). Прости, если скажу грубо: забудь его.
Т а н я. Да. Знаю, Там Инга.
В а р л а м о в а. Она не упустит. Мертвая хватка.
Т а н я. Трудно мне, Светка. Помоги. Ну, ругай чаще, что ли…
В а р л а м о в а (тихо). Што ли ты мне чужая, Максимушка… (Еще тише.) Если бы ты знала, как я тебя понимаю…
Таня прижалась головой к плечу Варламовой.
Таня… Скажи мне. Только всю правду. Я нужна
