Эффект безмолвия - Андрей Викторович Дробот
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обилие грязи, вылитой в течение восьми месяцев, особенно четко выразилось на встрече с педагогами, где мои объяснения не принимались, поскольку в моем лице видели только взяточника и вора, съевшего все запасы города. Поэтому, считаю свое дальнейшее пребывание в руководящих органах Совета и исполкома нецелесообразным и информирую сессию муравленковского городского Совета о своем немедленном уходе.
Добавлю к заявлению: «Мы все боремся за власть, забывая о том, что мы депутаты и несем ответственность. Без прикрытия уже предлагаются взятки. Последняя капля, переполнившая рюмку моего терпения – это собрание в школе, где депутаты Селиванов, Сапа, Хамовский вели себя по-хамски…»
Вскоре Кильченко был освобожден от занимаемой должности председателя городского Совета.
***
«Смотри-ка Хамовский и Сапа изначально были друзьями. Вот уж – нет хуже врагов, чем бывшие друзья. И распространение сплетен было исконно политическим
приемом Хамовского. Мерзавец еще тот. Видимо, окружение имел соответствующее, а сидя в такой работающей мясорубке, сложно не превратиться в фарш. И получал он определения от Кильченко точно такие же, как давал мне, когда я боролся с ним, – изумлялся Алик открытиям. – Все повторяется».
***
В истории маленького нефтяного города только один раз строилось жилье за бюджетный счет в Московской области. Алик с удивлением узнал, что квартиры там получили и его политический учитель, и парадоксальный помощник в борьбе против власти Сапа, и нынешний заместитель председателя городской Думы, и тогдашний прокурор города, и заведующая юридическим отделом администрации, и заведующая отделом по учету и распределению жилой площади администрации города. Получила трехкомнатную и начальник налоговой инспекции Вельможнова, и тогдашний начальник милиции и нынешний начальник Парашин – в то время самый обычный следователь. Более того, нынешний начальник милиции вначале получил квартиру в Подмосковье, а на следующий год трехкомнатную в самом маленьком нефтяном городе. Получил подмосковную квартиру, естественно, и бывший глава города, и его заместитель, и непотопляемый Лизадков, работавший в то время на своем нынешнем месте. Почти тридцать квартир. Встречались и малоизвестные фамилии, но скорее как исключение, чем правило.
На пахнувших пылью полках хранилось множество распоряжений, постановлений, стенограмм,… подшитых в папки и разложенных по отдельным картонным коробкам. Они манили, как в детстве влекли секретные родительские ящички, припрятанные в кладовке, но едва Алик продвинулся по документам до года, когда на должность главы города вступил Хамовский, как его доступ к архиву усложнился.
***
Хамовский тоже читал газету и, когда понял, что вскоре стоит ожидать публикаций о периоде своего владычества над маленьким нефтяным городом, то вызвал Лизадкова. Несмотря на заверения Квашнякова сомнения в Алике у него остались, пусть журналист формально стал своим, но когда-то своим не был…
– Тут история города пишется – это хорошо. Но я не помню, чтобы разрешал пользоваться архивом, – осторожно высказался Хамовский. – Вы не давали такое разрешение?
– Нет, – ответил Лизадков. – А что, Алик залез в хранилище, минуя вас?
– Получается, так, – ответил Хамовский. – Я не против публикаций, но все должно быть по правилам. Ты разузнай и рассади всех по клеткам.
Чиновники любят спать, но когда просыпаются, то оказываются хуже саранчи по прожорливости, и проворнее мыши по умению ускользнуть.
Если бы Оксана Мракова не была женой начальника отдела экономики администрации маленького нефтяного города, то плакала бы она от слов Лизадкова. Но при условии, описанном выше, Лизадков был вежлив и корректен:
– Что ж ты, Оксана, даешь журналисту документы, как какому-нибудь главе?
– Но он же теперь возглавляет телерадиокомпанию и попросил их для работы, вот я и дала, – покручивая остреньким носиком, похожим на острие кнопки, отвечала Мракова, по привычке удерживая тонкими губами приветливую улыбку.
– Ты забыла, кто главный по истории города, кто книжки пишет? – спросил Лизадков и пренебрежительно усмехнулся. – Ты не читала Хамовского? Это его тема!
– Что же мне делать, когда Алик снова придет? – спросила Мракова.
– Скажи ему, чтобы заявление писал, – ответил Лизадков. – Сажи, что выдавать документы на руки не положено. Не забывай – архив не самостоятельная структура, а подразделение администрации города.
– Понятно, – тряхнула носиком Мракова. – Я могу идти?
– А полностью запретить доступ в архив, мы можем? – словно не услышав, спросил Лизадков. – Все ж архив достояние города, вдруг что пропадет…
– Я думаю, нет, – ответила Мракова.
– Думать, с мужем будете, – схамил на манер Хамовского Лизадков. – Посоветуйтесь с юристами.
– Хорошо, – согласилась Мракова. – Я могу идти?
– Да, но чтобы подобной самодеятельности больше не было, – напомнил Лизадков напоследок. – У нас вся самодеятельность во Дворце культуры, если хотите, идите туда танцевать.
– Хорошо, – опять согласилась Мракова и вышла из кабинета…
***
Алик написал Хамовскому письмо с предложением заключить договор на подготовку статей об истории маленького нефтяного города, но, не получив на него ответа, понял опасения Хамовского и границу его правления пересекать не стал. Книга этого не требовала, а портить отношения с главой города в начале пути главного редактора телерадиокомпании он не хотел.
НАЧАЛО ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
«Чем мельче песок, тем дольше память о нем».
Уже в первый месяц работы главным редактором Алик уволил наркомана, поставил в туалете сушилку для рук, сделал замечание бухгалтеру и секретарю за то, что они передавали журналистам для повторного использования испорченные зарплатные ведомости, где был указан доход каждого сотрудника, в том числе и его зарплата.
– Бумагу надо экономить, – строго напомнила Пупик.
– Издеваетесь? – поразился Алик. – Вы раскрываете личную информацию…
И такова была телерадиокомпания во всем. Журналисты ссылались на мнения, а не на документы и законы, причем, даже определяя день рождения своей телерадиокомпании, хотя оно было написано в свидетельстве о регистрации.
– Нет, дата рождения другая, – упорствовала Валер. – Мне кто-то из руководителей сказал.
– Татьяна, смотрите в документы, а лишь потом заглядывайте в рот, – посоветовал Алик.
Но советы не помогали. Журналисты маленького нефтяного города почитали слово уважаемого ими начальника выше документа, а Интернет предпочитали газетам. Так было быстрее готовить информацию, чтобы скорее закурить, поговорить, попить кофе, поиграть в компьютерные карты и сделать домашние дела. Так отрабатывались легкие телевизионные деньги, где внешние важничанье и эмоциональность вполне заменяли разумность.
Проведение конкурса на замещение должности ведущего «Новостей» стало ответом Алика на шантаж Валер. Ему потребовалось не только ощутить независимость и самостоятельность, но и продемонстрировать эти качества.
Девчонок пришло множество, все они читали одинаковый текст с телесуфлера, а комиссия под руководством Валер, проводила отбор. Конкурс запомнился тем, что был украден сотовый телефон у тележурналистки Буковой, тихой и незаметной женщины, которой еще предстоит сыграть
