Звёзды — холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

— А что же входит? — заинтересовался дед.

— Главное?

— Конечно.

— Постижение начальной истины, — Счетчик даже дернулся, произнося эти слова. — Но это стремление требует свободы…

— Кто участвует в заговоре? — вдруг выпалил дед.

Карел демонстративно уставился на Машу. Та фыркнула.

— Она участница проекта со стороны человечества, — твердо сказал дед.

— Кроме наших рас — Алари и Куалькуа, — изрек Счетчик.

Почему дед всегда оказывается абсолютно прав?

…Я присел за стол, откупорил вино и налил себе полный бокал.

Сходить с дивана Счетчик явно не желал. Впрочем, дед на этом и не настаивал. Похоже, он старался не касаться рептилоида.

Если Счетчик и впрямь мог влиять на человеческое сознание, то это более чем правильно. Я вдруг подумал, что дурацкий прозрачный балахон, который дед надевал в своем кабинете, предназначался именно для защиты от этого влияния. Возможно, в этом есть смысл… если рептилоид использует электромагнитные взаимодействия. А если — какие-нибудь микролептонные или тахионные?

— На правах хозяина, — дед улыбнулся Счетчику, и тот старательно оскалился в ответ, — я хочу задать ряд вопросов. От честности и полноты ответов будут зависеть наши дальнейшие отношения. Если я три раза поймаю тебя на уклонении от истины, придется прервать переговоры.

— Хорошо, — после секундной заминки изрек Карел.

— Как ты добрался от Свободного до Москвы?

— На том же самолете, что и Петр. Я умею маскироваться. Детали важны?

— Тебе кто-то помогал?

— Нет.

— Ладно, отложим на время. Предпринятая тобой акция проникновения на Землю санкционирована правительством вашей расы?

— У нас нет правительства.

Дед покачал головой.

— Первое предупреждение, Карел. У вас должна быть структура, координирующая принятия наиболее важных решений. Кто-то ведь представляет вас в Конклаве.

— Особь, которая доносит решения до Конклава — лишь посредник. Мы обсуждаем наиболее важные вопросы всей расой… теми ее представителями, что находятся на главной планете.

— Голосование? — оживился дед.

— Нет. Вырабатывается единая общая истина. Это невозможно для человечества и иных рас… но мы — особые.

— Верю. Твое появление на Земле обсуждалось всей расой?

Карел щелкнул челюстями:

— Я понял смысл начального вопроса. Нет. Акция продумана и осуществлена значительным количеством особей. Но не общим решением. Если наш план провалится, то у расы должны остаться шансы выжить.

— Прекрасно. У Алари и Куалькуа — та же ситуация?

— Алари, вероятно, да. Куалькуа… — рептилоид вытянул лапу и почесал покатый лоб. Этакий демонстративно-человеческий жест. — Куалькуа — большая загадка. Я не знаю. Не имею никакой информации.

Дед глянул на меня, с некоторым удивлением остановив взгляд на повторно наполненном бокале:

— Петя, ты слышишь? Мы все пришли к наиболее безопасному решению!

— Вот это меня и удивляет, — буркнул я. Было немного обидно, что я так быстро выпал из разговора. Выполнил свою функцию извозчика… доставил агента Счетчиков к деду… и стал почти лишним.

До следующего раза?

— Карел, — дед был очень серьезен. — Почему со стороны землян для контакта был выбран именно я?

— Мы проанализировали выступления, статьи, книги всех людей, занимающихся вопросами космической политики, — охотно ответил Карел. — От известных нам предателей, купленных Сильными расами…

Дед даже слегка дернулся от такого откровения.

— И до наиболее агрессивных шовинистов.

— Мне нужны имена предателей! — гаркнул дед.

— Не уполномочен, — мгновенно отрезал Счетчик. — После выполнения нашего плана раса Счетчиков готова предоставить человечеству всю имеющуюся у нее информацию. В том числе и эту. Но — после.

В комнате повисло такое напряжение, что я не отказался бы от прозрачного балахона с заземлением.

— После… — задумчиво сказал дед. — А доказательства предательства существуют?

— Да.

— И вы не боитесь гнева Сильных рас?

— После выполнения нашей миссии у Счетчиков, Алари, Куалькуа и Человечества не будет причин кого-либо бояться.

Маша, все это время тихо стоявшая за стулом деда, шумно выдохнула. Поглядела на меня сияющими глазами.

Я тоже попытался изобразить восторг.

— Ты не закончил ответ, — чуть изменившимся голосом сказал дед.

— Да. Итак, после анализа всех данных ваша личность была признана наиболее ценной кандидатурой. Мы поняли, что вы разрабатываете планы освобождения человечества уже много земных лет. Поняли, что вы сможете внести большой вклад в наше дело. Например, обеспечить транспорт…

Дед долго не решался посмотреть на меня.

Потом все-таки повернулся.

— Родители вправе направлять развитие своих детей… — сказал я. — Так, дед? Значит, это ты хотел, чтобы я стал космонавтам?

— Да, — прошептал дед. — Да, Петя.

Я глотнул терпкого красного вина. Пожал плечами:

— Ладно, дед. Ты ведь и впрямь «вправе»… Замнем.

Не стоит начинать сейчас ссору. Редко мы с дедом ругались, и всегда наши ссоры заканчивались моими извинениями. Он, наверное, был прав.

Разве я недоволен своей судьбой? Чужими небесами, экстазом джампов и полным комфортом на Земле?

— Прости, Петя, — все-таки сказал дед. Посмотрел на Счетчика, с любопытством наблюдавшего за семейной сценой, и спросил: — Последнее. И самое важное. Как ты выдержал джамп?

Счетчик молчал.

— Это главный вопрос, мой дорогой чешуйчатый гость. Ты должен дать полный ответ.

— Метод преодоления джамп-безумия годится лишь для Счетчиков.

— Второе предупреждение. Ответ неполный.

— Я ввел себя в состояние временного умопомешательства. Паралича сознания.

Кажется дед собирался еще что-то сказать. Может быть, вынести Счетчику третье и последнее предупреждение. Но Карел уже продолжал.

— Как я сообщал Петру Хрумову, наше сознание имеет два уровня, внешний и внутренний. Главенствует внутреннее сознание. Это уровень обработки больших цифровых массивов. Уровень математической логики. Он имеет свои ограничения… например, задачи, не имеющие решения.

— Теорема Ферма, — неожиданно сказала Маша.

— Что?

— Икс в степени эн плюс игрек в степени эн, равно зет в степени эн. При эн больше двух не имеется целых положительных решений.

— Интересно, — сказал Счетчик. — А в чем тут невозможность решения?

— Ты можешь доказать великую теорему Ферма? — спросила Маша.

— Нет. Доказать не могу. Она ошибочна. Я могу назвать целые положительные решения.

Дед хлопнул в ладоши.

— Стоп! Маша, решением классических теорем займешься потом!

— Но это же… — в первый раз на моей памяти Маша попыталась спорить с дедом.

— Я не думаю, что теорема важнее судьбы человечества!

Счетчик шумно вздохнул и произнес:

— Как жаль, что вы не обладаете способностями к коллективному мышлению. Это ускорило бы беседу.

— Так что ты себе задал? — упрямо спросил дед.

— Я делил.

— Что делил?

— Тут непринципиально, что именно… — Карел улыбнулся.

— Он делил на ноль, — неожиданно сказала Маша. — Так?

— Так.

— В самом простом калькуляторе при таком делении появится надпись «ERROR», — произнес дед.

— Я сложнее калькулятора, — невозмутимо ответил Карел. — У меня был шок. Это классическая реакция нашей расы при невозможности обработать информацию.

— Гиперпрыжок — это тоже ноль… — сам не знаю, почему я это сказал. — Великое ничто, в которое падаешь… в котором исчезаешь. Маша, ты спрашивала, похож ли джамп на оргазм? Нет, не похож. Скорее, похож на смерть.

Счетчик, привстав на задних лапах, легонько хлопнул передними. До меня не сразу дошло, что он аплодирует.

— Никто из рас Конклава не сможет воспользоваться нашим методом, — торжественно произнес рептилоид. — Не знаю, что позволяет вам испытывать удовольствие от джампа. Для меня он — пытка. Но я могу выдержать.

Дед потянулся за бутылкой, налил себе водки. Выпил, спросил:

— Тебе нужна какая-то пища, Карел?

— Нет, я сыт, — невозмутимо ответил рептилоид. — Моя потребность в органике очень невелика… нет необходимости экспериментировать.

— Ладно, я верю тебе, — решил дед. — Ты представитель неофициальной группы недовольных. Ты пришел ко мне с деловым предложением. Излагай.

— Это очень секретная информация.

— Конечно. Но мы, все трое, участники проекта со стороны человечества.

— Согласен. Однако я настаиваю, чтобы девушка выключила звукозаписывающее устройство и стерла информацию.

Мы с дедом уставились на Машу.

— Я думала… запись нам еще пригодится для анализа… — она выглядела очень виноватой.