Журнал «Вокруг Света» №06 за 1991 год - Вокруг Света

Автостоп как способ передвижения занимает странное положение в нашей стране: с одной стороны, он существует, и ваш покорный слуга не первый год раскатывает автостопом, встречая при этом немало своих коллег. С другой стороны, в отличие от Запада, где автостопу отводится достаточно места в литературе и кинематографе, у нас никогда о нем не пишут, и, следовательно, существование его фактически не признается. Пора исправить этот недочет.

Итак, имея опыт отечественного автостопа, я решился на эксперимент, близкий к авантюре.

Для осуществления задуманного нужны были три вещи: виза, валюта и знание языка. Первую проблему мне помог решить друг из Копенгагена — журналист Питер Кнудсен, который прислал официальное приглашение. Невзрачная бумажка с совершенно несолидным датским штампом позволила получить визу в Данию, а затем транзитные визы в Финляндию и Швецию. О том, как я решил финансовую проблему, пока умолчу, ну, а что касается языка, здесь я должен выразить благодарность родному Московскому университету за свой довольно приличный английский.

День отъезда 10 августа в Таллинн был намечен после тщательно проведенного астрологического прогноза — какие шутки в таком серьезном начинании? Вечером я стоял на перроне Ленинградского вокзала и в рокоте отъезжающе-приезжающей толпы слышал шум волн, разбивающихся о скалы скандинавских фьордов. Три границы и около двух с половиной тысяч километров по дорогам трех стран ожидали меня.

Я было размечтался о трудностях и неизвестности, но внезапно меня вернула на землю пребанальнейшая мелочь: в касс-е не было билетов до Таллинна — первого пункта моего маршрута. Я бросился к кассе «Интуриста», памятуя, что в прежние времена эта организация имела свою броню — бесполезно. Кинулся к дежурному по станции, наплел ему жуткую историю, от которой сам же содрогнулся — тщетно.

И тут пришло прозрение: банальные проблемы должны и решаться банально. Я подошел к молоденькой эстонке-проводнице, перекинулся парой фраз, и мы заключили дружеский союз, после чего мне было позволено войти в вагон и сделать вступительный взнос во вновь образованный союз. Четвертной казначейский билет открыл путь в эстонскую столицу.

Из Таллинна на теплоходе «Георг Отс» отправляюсь в Финляндию...

Незаметно проходят четыре часа пути до Хельсинки. Вот уже показались бухточки и прибрежные фьорды. Как там у поэта:

Даже к финским скалам бурым

Обращаюсь с каламбуром...

А и впрямь цвет похож.

Скалы скалами, а только что прикажете делать в чужом городе в пол-одиннадцатого ночи без копейки местных денег? Идти на трассу «голосовать» — чистейшее безумие: ни один нормальный водитель не остановится в такое время. Пока теплоход пришвартовывается к берегу, лихорадочно роюсь в карманах в поисках решения проблемы. А вот и оно! На билете читаю мелкими английскими буквами: «Пассажир может оставаться ночевать на борту теплохода». Прекрасно! Прохожу финский контроль, столь же ненавязчивый, как и в Союзе. Финская таможенница пролистала без интереса мою паспортину, шлепнула штамп и спросила:

— Значит, в Швецию завтра?

— Значит, — отвечаю.

— Олл райт! — и протягивает мне паспорт.

Возвращаюсь на корабль. Здесь мне предстояло провести первую ночь на чужбине, хотя формально на своей территории.

Кроме меня, «Георг Отс» облюбовали для ночлега немало соотечественников. По всем закоулкам корабля они устраивались на диванчиках и креслицах — чего там: привыкли без кают обходиться. Я оказался наиболее подготовленным для ночлега в неприспособленных местах, поскольку прихватил спальный мешок и весь необходимый автостопщицкий инвентарь.

Закончились первые сутки пути. Завтра — Большая Дорога.

Первые встречи

Утром судовое радио на четырех языках вежливо напомнило обитателям плавучей ночлежки, что пора и честь знать. Морской вокзал встретил распахнутыми настежь воротами таможни: какая может быть служба в такую рань.

Я ступил на берег некогда русской провинции. На улицах Хельсинки неторопливо наступало серенькое балтийское утро. Клинкали редкие трамваи, полусонные метельщики отскребывали останки субботней ночи — несмотря на все строгости питейного устава, финны не прочь провести уикэнд с размахом...

Наступила пора решить финансовую проблему. Дело в том, что я дерзнул провести эксперимент по восстановлению утраченной конвертируемости родного рубля в рамках законности. Одним словом, я решил продать финским трудящимся положенные для провоза две бутылки водки.

Найти желающего оказалось несложно. Сделка состоялась. И я на радостях ринулся к трамваю. Ах, как здорово обрести право пользоваться трамваем и прочими вещами, которые можно позволить на 105 финских марок! Почти 27 долларов за две бутылки родной «Пшеничной»! (Кстати, бывалые туристы позже сказали, что я продешевил ровно в два раза.)

Осмотрев город, я вскоре добрался до окраин Хельсинки. С трудом нашел шоссе на Лахти, выбрал наиболее благоприятное местечко перед самым началом скоростной дороги, вздохнул: ну — с богом! — и выбросил правой рукой международный знак автостопа — кулак с поднятым большим пальцем.

Машины, хотя и редкие с утра, летят мимо. Продолжаю голосовать. Через 15 минут начинают закрадываться мыслишки: а вдруг в Европе уже никто не ездит автостопом? А вдруг финны действительно замкнуты и недоверчивы, и мне придется торчать тут до второго пришествия?

Но вот новенькая «бээмвэшка» мигнула правой поворотной фарой и притормозила. В кабине миловидная дама лет сорока и мальчишка лет тринадцати.

Я улыбаюсь так, словно встретил родных:

— Привет!

— Мы только до Ванта, а вам куда? — спрашивает женщина, не уступая мне в ширине улыбки.

— Ванта? Это же около сорока километров по шоссе — пойдет!

Я забираюсь в мою первую машину. Кажется, дело сдвинулось.

— Издалека? — по тому, как тщательно дама подбирает слова, понимаю, что с английским у нее проблемы.

— Не очень. Из России, — стараюсь поотчетливей произносить каждое слово.

— !!! —неподдельное изумление.

Она говорит что-то по-фински мальчишке. Тот обращается ко мне:

— Вы знаете, мама очень плохо говорит по-английски, а я все-таки в школе учусь. Можно, я с вами буду разговаривать: это очень хорошая практика, когда говоришь с иностранцами.

Дальше беседуем через несовершеннолетнего переводчика, который безумно горд своей ролью. Женщину зовут Вирпи, ее сына — Паси. Живут в маленьком городке Ванта. Она работает на бумажном комбинате, у которого, кстати, много заказов из Союза. Мои новые финские знакомые дают экспресс-урок финского: как сказать «спасибо», «пожалуйста» и прочие необходимые слова. Много вопросов о нашей жизни.

Сорок километров по европейской дороге на мощной машине преодолеваются очень быстро. Мелькнул поворот на Ванта, однако Вирпи не снижает скорость.

— Я не имею права тормозить на «хайвэе» («Highway» англ. — скоростное шоссе.), — говорит она, — придется подвезти вас дальше.

Едем дальше. По-прежнему ни намека на место для легальной остановки. Бесконечные виадуки, эстакады, ограждения — фантастически запутанные дороги! А мы все дальше и дальше удаляемся от Ванта. Неловко как-то получается: человек едет лишние километры, чтобы высадить случайного попутчика. Это при их-то ценах на бензин. Мой водитель словно читает мысли:

— Ничего страшного, заодно и брата навещу. Он живет здесь недалеко. Пять лет не виделись.

Наконец найден участок, где можно притормозить машину. Прощаемся. Я смотрю на спидометр — мы проехали лишних 30 километров!

Теперь я стою на настоящей трассе: ни домов, ни людей рядом, только машины и лес. Кстати, даже непрерывный поток автомобилей не в силах забить чудесный сосновый запах придорожного леса.

Через несколько минут останавливается девушка. Просто женский день какой-то! Тут разговор пошел живой. В основном вопросы с ее стороны: а как у вас то, а как у вас это? Непринужденно проболтали до развилки на Лахти — ей туда.

— Знаешь, — говорит девушка на прощание, — я думала, вы в России какие-то не такие, а теперь вижу, что молодые по всему свету одинаковы.

Это уже похоже на плоды «народной дипломатии». Очень тепло прощаемся. Ее машина дает газ, а я вдруг соображаю, что стою в каком-то непонятном месте, которое не могу определить по моей карте. Впрочем, немудрено ошибиться во всех этих развилках.

Через полчаса меня «подбирает» пожилой финн. Сразу огорошивает — ни слова по-английски. Тычу ему в карту: «Мне надо на главную дорогу». Он дружелюбно мотает головой: «Мы едем в другую сторону», и беспрестанно что-то лопочет по-фински. С горем пополам объясняет, что мы едем параллельно главной дороге Е-6 и от того места, куда едет он, нетрудно выбраться на главную.