Правда об "Орловским инциденте" - Клаус Нойман

Он позвонил в областное отделение госбезопасности.

Обрисовал ситуацию. Похоже, он был далеко не первым.

Получив “добро” на предложенный план действий, он связался с Москвой, с центральным комиссариатом ГО. Москва приняла информацию, и приказала ждать. Видимо, им было нужно время на перепроверку.

Начштаба ждать не стал, связался с транспортниками, приказал остановить всё пассажирское сообщение. Не принимать и не отправлять дирижабли, закрыть вокзал, пропускать поезда через город без остановки. Авиаторы и железнодорожники, оказалось, уже получили приказы как из госбеза, так и сверху. Глава областного комитета по транспорту, кстати, оказался недоступен. Незадолго до этого он выехал на автомобиле на неожиданное срочное совещание в Москве.

А вот это мысль! Начштаба налил третьи полстакана.

Совещания в Москве может и не быть, а руководство оперативными мероприятиями, включая доставку медикаментов, продовольствия и мобильных госпиталей, наверняка удобнее осуществлять не тут из бункера, а из действительно безопасного места.

Он позвонил вниз, в гараж и проинструктировал водителя. Потом позвонил домой. Приказал жене собраться. Вещей не больше, чем на день, всё равно ж эта дура пару чемоданов возьмёт, и ждать машину.

Связался с начальником ГКВД. У того своих проблем было до задницы. Перестрелки в центре города! Такого не было с 2004-го! Но тогда всё было более-менее понятно. Сейчас же сплошная неизвестность. Несмотря на это, договорились обеспечивать друг другу поддержку.

После этого он набрал по секретной линии старого приятеля, с которым прошёл и огонь, и воду, и взлетали вместе, и при социалистах, тьфу-тьфу-тьфу, устроены. Приятелю, который сейчас был замкомдив Тульской Краснознамённой Гвардейской Бронемашинной Дивизии.

Витёк остановился у закрытого на кодовый замок подъезда сорокаэтажки. Из-за железной двери доносился вой мертвяков. Витёк отошел назад, задрал голову, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь узкие, заросшие грязью окна подъезда. Ничего не видно!

Внезапно, окно третьего этажа треснуло, стекла посыпались вниз, а вслед за ними выпал мертвяк. Грохнувшись оземь, он затих. Потом дёрнулся, стал подниматься. Витёк подошёл, и резким движением опустил гриф ему на затылок. Мертвяк успокоился, уткнулся носом в землю. Витёк взял его за волосы, приподнял голову, внимательно всмотрелся в лицо.

– Уф! – облегченно выдохнул он. – Не Ярик! Но похож. Я чуть не расстроился.

– Блин! – Коля был огорчен. – Их там как сельдей в бочке.

– И света в подъезде нет, – добавил Витёк. – Там кто-то умный живёт, на лампочках экономит… А нам пятый нужен.

– Перспектива, однако… – протянул Коля.

Из подъезда, словно в подтверждение его словам, послышалось знакомое “Ы-ы-ы!”.

Совсем неудачный день.

Несколько часов после спасения от серого мёртвого качка пронеслись для Маши в каком-то тумане. Сознание отказывалось воспринимать окружавший её кошмар. Болееменее в норму Маша пришла лишь в лифте, увидев арсенал клуба.

Взяв в руки оружие, она впервые за последние лет восемь почувствовала спокойствие. И в то же время, загнанный куда-то на окраину сознания страх открывающихся дверей никуда не делся. Он был подавлен уверенностью, которую дарило оружие, и умение им пользоваться. Тело само вспомнило давно наработанные навыки, внедренные на уровень безусловных рефлексов.

Показывая девочкам, как пользоваться револьвером, Маша окончательно приняла реальность, какой бы бредовой та не была. Мёртвые, значит мёртвые. Уезжать из города, значит уезжать. Она ещё не думала, как выбираться, и куда ехать, но была уверена, что у неё всё получится.

Это спокойствие сопровождало её всю дорогу от разрушенного Гак-клуба до многоэтажки. Она не шарахалась от мертвецов, как другие девчонки, а спокойно их обходила, и так же спокойно перешагивала через усопших окончательно. Даже мёртвая девочка, так поразившая Олю, не произвела на Машу сильного впечатления. Каким бы милым ребёнком не была эта девочка до смерти, она представляла не меньшую опасность, чем другие мёртвые. Правда, Маша не смогла оценить и логику этого раскачанного квадратного живого танка, Витька. Бантик на дереве, это просто бантик на дереве. Не нужно искать какой-то символизм и скрытый смысл там, где его нет.

Когда возникла заминка у подъезда, и мужчины сгрудились кучкой, что-то обсуждая, Маша подошла к подъездной двери. Приложила ухо к железной поверхности, нагретой осенним солнцем. За дверью было слышно шарканье. Маша отошла от двери, посмотрела на подъездные окна. Что там этот бифштекс-переросток говорил, пятый?

Стандартный подъезд “свечки”. Лестница вокруг лифтовых шахт, два пролёта на этаж – слева и справа от лифта, а позади лифтов, между пролетами – ровный участок. Отличные условия, когда можно всё просчитать, и подготовиться заранее.

Она подошла к совещавшимся мужчинам, и спросила у Витька:

– Ты код знаешь?

– Знаю, а…

– Тогда откроешь, а я войду, – не дала ему договорить Маша.

– Сдурела совсем? Тебя ж сожрут сразу.

О! Качковское джентльменство. Маша нечасто такое видела. Это даже трогательно.

– Я тебя учила на мосту палкой махать? – срезала она Витька вопросом.

– Это гриф! – поправил её огорошенный Витёк.

– Не важно. – Маша вернулась к главному. – Просто открой, и лучше за неё зайди. Когда я войду, закроешь.

– У вас всё в порядке? – спросил подошедший военный.

– Нет, – ответила Маша. – У нас у всех не всё в порядке. Но если вы дадите мне войти в подъезд, у нас у всех будет гораздо больше шансов на то, что всё будет в порядке. В конце концов, я никому ничего не обязана объяснять! Достали! Неужели просто нельзя открыть девушке дверь?!

Наконец-то! До Витька, похоже, дошёл один из Машиных доводов. Он подошел к подъезду, набрал код, и взялся за кольцо замка

Не обращая внимания на резко разговорившихся мужчин, Маша встала в двух метрах от двери, вытащила из кобур две “Беретты”, глубоко вдохнула, и кивнула Витьку: “Открывай!”

Витёк опустил кольцо замка вниз, потянул тяжёлую металлическую дверь на себя, попятился, скрылся за дверью. В подъезде, прямо около входа стояли двое мертвецов. Выдох. На выдохе нажать курок, второй. Оба мёртвых повалились назад с простреленными головами. Значит, не так их и много, какое-то пространство есть. Последовательность “одиночный ближний бой” вперед-вправо-вверх, а не “одиночный экстремально ближний”.

Маша сделала два шага, вошла в подъезд. Сознание сфокусировалось на отработке схем, отсекая внешние шумы. Маша не слышала ни криков девочек, ни грохота закрываемой двери. О том, что дверь закрыта, она догадалась лишь по наступившей темноте. В остатках тусклого света, еле-еле пробивавшегося из окон, Маша различала тёмные силуэты. Отлично! Схему “тьма кромешная” тело тоже знало, но чуть- чуть видимости было намного лучше.

Руки в положение для “ближнего”. Выдох. На выдохе нажать курок левого. Мозг мертвеца разбрызгался по стене.

Вверх по ступенькам. Выдох. Левый тамбур закрыт. Направо. Выдох. Спустить оба курка. Сразу же левым повтор. Мертвец сполз вниз по двери тамбура. Сместиться левее. Правым право- верх, выдох, спустить курок. Мертвый ударился в стену, осел, скатился вниз по ступенькам.

Тело помнило всё. Тренированные мышцы плавно работали, обеспечивая точный, беспрекословный ход машине-убийце. Правый тамбур. Закрыт. Направо-вверх. Двое мертвецов стояли там, где и должны. Выдох. Спустить курок правого, потом, почти сразу, левого. Шаг назад-вниз, прижаться к стене. Тело кубарем прокатилось мимо Маши, упало на труп ниже, на площадке. Прямо-верх. Выдох. Два курка одновременно. Вверх по лестнице.

Маша продвигалась вверх с абсолютно чистым, пустым сознанием, на одних рефлексах, выполняя тысячи раз отработанную программу. Шаг за шагом, выстрел за выстрелом, ступенька за ступенькой.

Мертвецы шли на звук стрельбы.

На третьем этаже было чуть-чуть светлее. Неяркий свет шёл из окна, из которого выпал один из мёртвых. Схему это не меняло. Выдох. Левый курок. Еще раз левый. Кнопка извлечения магазина. Правая рука направо-вверх. Выдох. Нажать курок. Вставить магазин в левый. Два шага вперед. Направо. Прямо- вверх. Выдох. Спустить левый курок. Правый. Вверх по ступенькам.

Коля, выпучив глаза, смотрел на окна подъезда. Выстрелы звучали уже сверху. Как её не сожрали-то?!

– Ган-ката?! – изумлённо спросил Миша.

– Это же невозможно! – нервно ответил Коля. Его сердце учащенно забилось, адреналин рванул по венам, бросило в жар.

– Других вариантов я не вижу, – похоже, и Миша занервничал.

Послышался звон разбитого стекла, осколки посыпались на козырёк подъезда. Из окна на пятом этаже высунулась светлая Машина голова: