Первая леди. Тайная жизнь жен президентов - Кейт Андерсен Брауэр

= Джеки будет дорожить этим напряженным временем, когда страна стояла на пороге войны, потому что именно тогда она почувствовала свою значимость в жизни мужа.

Во время кризиса Белый дом окутывала завеса секретности. Советники президента бились над тем, как отреагировать на советскую акцию и каковы мотивы Советов. Одна группа отстаивала план военно-морской блокады Кубы, а другая настаивала на том, чтобы Соединенные Штаты предприняли воздушную атаку, нацеленную на ракетные базы. Весь ход обсуждения хранился в секрете до тех пор, пока президент не решится дать ответ. В беседе заместитель госсекретаря США рассказывал о сверхсекретных встречах и об опасениях членов ExComm по поводу каких-либо утечек в прессу, прежде чем они смогут разработать план. Болл вспоминал, как министр обороны Роберт Макнамара проводил их в государственный департамент через свой личный лифт, чтобы пресса не увидела их. Генеральный прокурор Роберт Кеннеди, самый доверенный советник президента, явился на одну из встреч в Овальном кабинете в одежде для верховой езды, чтобы создать впечатление, будто работает во время беззаботного во всем остальном уикенда, и как однажды все остальные советники президента втиснулись в одну машину, чтобы не вызывать подозрений у журналистов.

Джеки узнала, что жены чиновников Кабинета готовятся покинуть Вашингтон, понимая, что он станет целью в случае войны. Она и слышать об этом не хотела. «Пожалуйста, не отправляй меня никуда. Если что-нибудь случится, мы все намерены остаться здесь с тобой, – сказала она мужу. – Даже если в бомбоубежище в Белом доме нет места… Пожалуйста, тогда просто хочу быть на лужайке, когда это произойдет. Ты знаешь, я просто хочу быть с тобой и хочу умереть вместе с тобой, и дети тоже, – чем жить без тебя». Президент пообещал, что никуда ее не отправит. Их отношения стали ближе в Белом доме, чем когда-либо прежде. Личный врач президента Джанет Травел вспоминала, как незадолго до начала кризиса Кеннеди шел от Западного крыла к спецвертолету Корпуса морской пехоты на Южной лужайке, сопровождаемый своими верными помощниками. Затем произошло нечто странное. «Президент вновь появился в дверном проеме вертолета и спустился по трапу один. Как необычно, подумала я. И тогда увидела почему. Джеки, с растрепанными ураганным вихрем работавших винтов волосами, бежала по траве от Южного портика. Она почти столкнулась с ним у трапа вертолета и протянула руки. Они стояли неподвижно в объятиях в течение многих секунд.

Во время конфиденциальной встречи с Клинтом Хиллом, охранявшим ее агентом Секретной службы, Хилл протянул руку к Джеки и осторожно коснулся ее локтя. «Вы знаете о бомбоубежище здесь, в Белом доме. Мне известно, что Дж. Б. Уэст (главный церемониймейстер Белого дома. – Авт.) провел с вами краткую экскурсию по объекту несколько месяцев назад… В случае, если… ситуация будет развиваться… и у нас не будет времени покинуть этот район, мы отведем вас и детей в убежище». Но Джеки уже все решила, и ей не надо было говорить, что делать. Она резко отдернула руку. «Мистер Хилл, если ситуация будет развивается так, что потребуется, чтобы дети и я спустились в убежище, позвольте сказать вам, чего вы можете ожидать». Она понизила свой и без того негромкий, нежный голос до глубокого шепота и сказала: «Если ситуация будет развиваться, я возьму Кэролайн и Джона, и мы пойдем рука об руку на южный участок. Мы будем стоять там, как храбрые солдаты, и разделим судьбу любого другого американца».

Хилл был ошеломлен. «Хорошо, миссис Кеннеди, давайте просто молиться Богу о том, чтобы нам никогда не оказаться в такой ситуации».

= Один неверный шаг, один неправильно просчитанный комментарий или ошибочное сообщение между советниками так называемого ExComm и советскими советниками из Кремля могло означать всеобщее и полное уничтожение.

Впервые стратегическое воздушное командование США было приведено в состояние готовности 2 (DEFCON 2 – «состояние обороны»), то есть возникла прямая угроза войны. Не было другой страны, которая когда-либо стояла на пороге запуска ядерных ракет. Один неверный шаг, один неправильно просчитанный комментарий или ошибочное сообщение между советниками так называемого ExComm и советскими советниками из Кремля могло означать всеобщее и полное уничтожение. Церемониймейстер Нельсон Пирс, который приступил к работе в Белом доме всего за год до кризиса, сказал, что никогда еще не был так напуган в своей жизни. «Мы знали, что эти ракеты нацелены прямо на нас, – вспоминал он, с дрожью в голосе восстанавливая в памяти, как проходил через Северо-западные ворота Белого дома на Пенсильвания-авеню, зная, что находится в яблочке мишени. «Мы знали, что если услышим о запуске ракеты, нужно было вывести первую семью из здания или сопровождать их в безопасное место, а мы должны были оставаться на посту. Мы должны были уйти последними, – он сделал паузу, – если вообще сможем уйти».

Герман Томпсон был приглашен на работу во время кризиса, чтобы подавать напитки советникам президента, которые денно и нощно работали в Белом доме. «Я был напуган до смерти. В ту ночь я лег спать и не мог уснуть», – вспоминал Томпсон, который услышал, о чем говорят эти люди. Развернутые карты, наполовину съеденные бутерброды и пустые кофейные чашки заполнили обычно первозданно чистый Овальный кабинет.

Джеки взяла руководство на себя и, как всегда, не пропуская ни одной детали, поняла, что ей нужно начать тонкий процесс отмены ужина, запланированного для Магараджи и Махарани Джайпура, которые любезно принимали ее во время краткой поездки в Индию. Подготовка началась до того, как кризис захватил Белый дом. Джеки составила записку управлявшему резиденцией главному церемониймейстеру Дж. Б. Уэсту. Она продумала все до мелочей и поручила ему перед визитом выкрасить в черный цвет комод в Туалетной комнате королевы и положить ее меховой ковер на кушетку в гостиной Линкольна вместе с «несколькими зелеными и желтыми подушками», чтобы создать комфортную атмосферу для своих гостей. Сейчас эти заботы были неуместными; все изменилось после обнаружения советских ракет. В то воскресенье, 21 октября 1962 года, Джеки разбудила звонком Уэста в его доме в Арлингтоне, штат Вирджиния, когда он и его жена Зелла наслаждались редкой возможностью поспать утром дольше обычного.

– Не могли бы вы сейчас приехать в Белый дом, мистер Уэст, но войдите через кухню и поднимитесь на кухонном лифте, чтобы никто не узнал о том, что вы здесь.

«Я буду через двадцать минут», – ответил он. Уэст заметил, что на подъездной дорожке Белого дома стоит больше автомобилей, чем обычно, и, выйдя из лифта, увидел Джеки, без макияжа, в ярких брюках от Pucci и лоферах, которая сидела на диване в Западной гостиной под выразительным «люнетным» окном в виде половинки луны, через которое комнату заливал солнечный свет. Она казалась окутанной ореолом, ярким светом, в очень напряженное мрачное время.

«Спасибо, что пришли, мистер Уэст, – сказала она извиняющимся тоном. – Там что-то назревает, что может оказаться большой катастрофой, а это означает, что нам, возможно, придется отменить ужин и танцы для джайпурцев во вторник вечером». Уэст был удивлен; редко случалось внезапно отменять мероприятия. «Скажите мне, когда джайпурцы прибудут, и убедитесь, что в Блэр-хаусе им предоставят лучшую служанку, Вильму, и лучшего камердинера», – распорядилась она, сохраняя хладнокровие и спокойствие несмотря на невообразимое давление.

«Не могли бы вы заняться этой отменой от моего имени? Это все очень секретно, – сказала она ему. – Боюсь, что Тиш (секретарь по вопросам протокола Летиция Болдридж. – Авт.) расстроится, будет рвать и метать. Вам это известно, и я думаю, что вы могли бы сделать это более спокойно». Джеки и ее секретарь по вопросам протокола часто конфликтовали. Болдридж тремя годами раньше Джеки училась в школе мисс Портер и Вассар-колледже, а в Белом доме она всегда хотела, чтобы Джеки делала больше: проводила больше чаепитий, больше обедов с достойными группами. Но Джеки хотела лишь того, чтобы у нее было больше частной жизни и отдыха.

Мэри Бойлан, секретарь Восточного крыла, вспоминает всплеск активности в тот уикенд, когда она сидела в своем кабинете, находившемся через коридор от Военной канцелярии. Двадцать второго октября президент выступил по телевидению с обращением к нации в лучшее эфирное время. В то утро Болдридж вошла в Восточное крыло, и, как предвидела Джеки, она была какой угодно, только не спокойной. Она потребовала общего внимания: «Мне нужно сделать объявление». В комнате, наполненной хорошо одетыми молодыми женщинами, наступила тишина. «Все вы должны начать молиться, как еще никогда не молились. Сегодня вечером вы услышите новость, которая будет очень шокирующей, и никто из нас не знает, каким будет результат».