Город туманов - Хоуп Мирлис

Получив передышку, Эндимион Лер постарался взять себя в руки.

— Вы имеете в виду мисс Примулу Кисл? — спросил он как ни в чем не бывало.

— Да, мисс Примулу Кисл! — громыхнул господин Амброзий. — Никчемную, злонравную, непристойную, старую…

— Да-да, — с добродушным нетерпением прервал его Эндимион Лер. — Смею сказать, что считаю ее во всех отношениях именно такой, как вы говорите, и все же не допускаю, что она способна совершить то, в чем вы ее обвиняете, то есть накормить вашу дочь тем, чем вы думаете. Признаться, вид этой туфельки испугал меня. В отличие от вас я в какой-то мере ботаник и, конечно же, не встречал подобных ягод в Доримаре. Но они могут расти по другую сторону гор. На Коричных островах и в оазисах пустынь Амбера встречаются самые разнообразные плоды. Кстати, их иногда привозят ваши собственные корабли, господин Амброзий. Леди Луда не испытывают недостатка и экзотических цветах и плодах, чтобы копировать их в своих вышивках. Нет-нет, господин Амброзий, вы слишком взволнованны, иначе не позволили бы себе высказать столь гнусные и необоснованные подозрения.

Амброзий застонал, а когда заговорил, в голосе его звучало напряжение:

— Доктор Лер, я не склонен подозревать кого-бы то ни было в деяниях такого рода, не имея на то хотя бы одной причины. Однако беда часто случается именно потому, что кто-то боится посмотреть правде в глаза. Как иначе объяснить то, что моя дочь бежала на Запад, словно одержимая? К тому же о том, что она съела… ну, кое-что, мне рассказала Прунелла Шантеклер… и… и… я хорошо помню великую засуху, и знаю вкус зла… словом, в этой Академии творятся поистине странные вещи.

— Если я вас правильно понял, вам рассказала об этом Прунелла Шантеклер? — спросил доктор Лер, сделав ударение на последнем слове, при этом глаза его как-то странно блеснули.

Амброзий удивился.

— Да, — проговорил он. — Прунелла Шантеклер, подруга моей дочери.

Эндимион Лер хохотнул.

— Шантеклеры… очень странные люди, — сухо промолвил он. — А известно ли вам, что Ранульф Шантеклер сделал именно то, в чем вы подозреваете свою дочь?

Господин Амброзий уставился на него, не веря своим ушам.

Ранульф всегда казался ему странным и достаточно неприятным мальчиком, к тому же он помнил его ужасную выходку на вечеринке в честь сыра из Лунтравы. Но чтобы он отведал плод фейри!

— В самом деле? Поверить не могу, — выдохнул он.

Эндимион Лер многозначительно качнул головой.

— Один из самых тяжелых известных мне случаев.

— И Натаниэлю известно об этом?

Эндимион Лер снова кивнул.

Волна праведного гнева накатила на господина Амброзия. Древностью и почтенностью своего рода Джимолосты ни в чем не уступали Шантеклерам, и вот он готов навеки очернить свое собственное имя и герб, заставить городского глашатая кричать о его позоре на рынке, пожертвовать положением, семейной гордостью, всем вообще ради блага общества. В то время как единственной целью Натаниэля, правящего мэра, было сохранить в тайне свое несчастье.

— Господин Амброзий, — продолжил Эндимион Лер, — если то, чего вы опасаетесь в отношении собственной дочери, окажется верным, винить в этом следует господина Натаниэля. Нет, нет, дослушайте меня до конца, — проговорил он, едва господин Амброзий попытался протестующе взмахнуть рукой. — Я знаю, что уже несколько месяцев назад Немченс сообщил ему о том, что потребление в Луде известного продукта возрастает. Это подтверждает также моя собственная практика в менее благополучных районах города. Поверьте мне, господин Амброзий, вы, сенаторы, совершаете огромную ошибку, не обращая внимания на происходящее в этих районах. Как известно, всякая дрянь не обязательно остается на дне пруда, стоит лишь взбаламутить воду, и она всплывет наверх. Господина Натаниэля предупредили о положении в этих районах, однако он не предпринял никаких мер.

Сделав паузу, он испытующе посмотрел на господина Амброзия и продолжил:

— Вы никогда не замечали, что Натаниэль Шантеклер — человек со странностями?

— Никогда, — холодно бросил господин Амброзий. — Что за грязные инсинуации, Лер?

Эндимион Лер передернул плечами:

— Что ж, с инсинуаций начали вы сами. Господин Натаниэль — человек одержимый, а из нечистой совести получается неплохой призрак. Если человек хоть однажды попробовал плод страны Фейри, он никогда не сможет стать прежним. Иногда мне кажется, что он и сам в молодые годы…

— Попридержите язык, Лер! — рассердился Амброзий. — Шантеклер — мой старинный приятель и к тому же двоюродный брат. Ничего плохого я в нем не замечал.

Но так ли было на самом деле? Несколько часов назад он высмеял бы подобное предположение. Но после того, что произошло с его собственной дочерью… брр!

Да, Натаниэль всегда казался ему немного странным. Совершал неразумные поступки, отпускал двусмысленные замечания.

Амброзий вспомнил один из вечеров много лет назад, когда они были еще мальчишками, вспомнил, какое лицо было у Ната, когда он услышал звук, произведенный старой лютней. Выражение его глаз тогда было точно таким, как у Луноцветы.

Нет-нет, так можно подозревать кого угодно, только не старого друга.

Поэтому оставим разговор о господине Натаниэле, он заинтересовался воздействием плодов страны Фейри на человеческий организм, пытаясь узнать, существует ли противоядие.

И Эндимион Лер решил использовать свой знаменитый бальзам.

В большинстве случаев, конечно же, он не помогал. Но если плод потреблял Джимолост, представитель породы, здоровой умом и телом, можно было надеяться, что никакой яд ему не повредит.

— Да, а если Луноцвета уже перешла границу? — спросил господин Амброзий.

Эндимион Лер пожал плечами:

— В таком случае ничего не удастся сделать.

Господин Амброзий глубоко вздохнул и откинулся в кресле.

Охваченный мрачными предчувствиями, Амброзий перебрал в памяти события дня и остановился на наименее важном из них — красной жидкости, сочившейся из гроба на катафалке встреченной ими погребальной процессии.

— А мертвые кровоточат, Лер? — спросил он вдруг.

Эндимион Лер даже подскочил в кресле, сначала побледнел, а потом залился краской.

— Что вы… что вы… — заикаясь, произнес он, — что вы такое говорите, господин Амброзий?

— Грудастая Бриджит! — раздраженным тоном воскликнул господин Амброзий. — Что, во имя Жатвы душ овладело вами сейчас, Лер? Возможно, я задал глупый вопрос, но он вполне безобидный. Сегодня у западных ворот мы встретили похоронную процессию, и я увидел, что из гроба сочится красная жидкость. Но, во имя Белых дам Зеленых Полей, сегодня я видел столько всяких странностей, что перестал доверять собственным глазам.

Слова эти вернули хорошее настроение Эндимиону Леру и, запрокинув голову, он хохотал до тех пор, пока по щекам не покатились слезы.

— Ну, господин Амброзий, — пробулькал он, — вы просто потрясли меня своим ужасным вопросом. Из-за прискорбного невежества населения здешних краев я привык к самым странным вопросам пациентов, но ничего подобного не слыхал. «Кровоточат ли мертвые?» Летают ли свиньи? Ха, ха, ха, ха!

Заметив, что на лице господина Амброзия появляется выражение жесткое и оскорбленное, он взял себя в руки и добавил:

— Ну что ж, на вашу долю сегодня выпали такие испытания, господин Амброзий, что вы имеете право на любые галлюцинации. Что только не придет в голову под влиянием сильных эмоций. А теперь мне пора. Рождение и смерть, господин Амброзий, не ждут никого, даже сенаторов. Я должен помочь маленьким жителям Луда явиться на свет, а старикам — покинуть его. А пока не теряйте надежды. В любое мгновение один из добрых йоменов Немченса может подъехать к дому с маленькой леди в седле. Ну, а если ваши опасения оправдаются, не удивлюсь, если юной представительнице рода Джимолостов не удастся справиться со всеми последствиями употребления мерзкого продукта и вырасти разумной женщиной — такой же, как ее мать.

Эндимион Лер попрощался и заспешил по делам. Господин Амброзий весь вечер не находил себе места, прислушиваясь, не раздастся ли стук копыт, который оповестит его о судьбе Луноцветы, Жасмина между тем не умолкала ни на минуту.

— Амброзий, напомни приказчикам, что, прежде чем войти в дом, надо вытирать ноги. Кстати, ты обещал мне сделать отдельную дверь на склад? Неужели забыл? Надо было записать.

— Как хорошо, что с Луноцветой не случилось беды! Не знаю, что было бы с мной, если бы доктор Лер не объяснил мне этого. Но как ты мог умчаться из дома, Амброзий, оставив меня в таком состоянии и даже не подав нюхательную соль? Мужчины все-таки настолько бессердечны.

Какая же негодница эта Луноцвета! Это же надо бежать с такой быстротой, чтобы никто не догнал! Интересно, когда наконец ее привезут? Эту зиму она должна провести дома. Не возражаешь? И какая жалость, что Ранульф Шантеклер не постарше, они так прекрасно смотрятся вместе, ты согласен со мной? По возрасту ей больше подходит Рориан Голодранс, но он не так богат.