Рождение легиона - Gedzerath

– «Йа снал кокта-то этот мещ, феть тхутно не сапомнить эту хукоять ис кости стахого дхакона» – признался Гриндофт, кивая своему подручному, принявшемуся раздувать угли костра. Расположившиеся вокруг станции грифоны распушили перья и облепили крышу поезда, обсев ее, словно стая огромных синих ворон, готовясь терпеливо дожидаться своего хозяина, в то время как командующие десятками, во главе с сотником и настороженным комиссаром, присоединились к нам, рассаживаясь вокруг весело запылавшего костерка – «Этот мещ кокта-то пхинатлешал отному ошень исфестному кхифону. Он пыл фохом, упийцей, пхойдохой и поэтом, мнокие бахоны и фрайхерры[96] пали от его лапы, но еще польше – от еко остхого ясыка. Тепе уше тофотилось испольсофать этот мещ ф деле? Токта ты саметила, как легко хасфаливает он плоть и таше пхохубает сталь. Он пыл сачахован, пхичем не так тафно, моим сыном, та тахуют ему боги Аскахда силу и толколетие, но покупатель исчес то того, как выплатить фсю толю опещаных тенег, унеся с сопой Фрегарах».

– «Тогда я возвращаю тебе его, дружище Гриндофт» – без эмоций откликнулась я, протягивая украденный клинок грифону, однако лапа старика лишь скользнула по белоснежному навершию меча, мягко возвращая его мне под крыло – «Ты же понимаешь, что это дорога в один конец. Верни его сыну, пусть найдет ему достойного владельца…».

– «Ты не понимайешь, маленькая копылка» – покачал головой старый, седой грифон, задумчиво глядя на притихших вокруг нас земнопони, во все уши слушавших дивную историю, разворачивающихся на их глазах – «Этот клинок носит имя, поэтому йего нелся купить, еко нелся продать – еко мошно фсять лишь с поем, когта туша поет и упифайется кхофопхолитьем, и по лекенде, такие мечи пехутся лишь ис мехтфых, окхофафленных лап их флательтсеф. Кофохят, хогошие мещи покитают сфоего хосяина, кокда он склоняется ко злу, и напослеток мокут оттяпать ему фсю лапу, якопы случайно фыскочив ис ношен. Носить такой мещ не толко пхифелегия, но и отфетсфенность, поэтому тепехь ты и толко ты отфечаешь са Фхегараха… А он – отфечает са тепя».

– «Ну, делааа….» – протянул седоусый десятник, похлопывая себя по копытам задних ног – «А комиссар-то говорил, мол, заберите у нее меч, заберите меч…».

– «Укхафший меч с именем – топхом не кончает, как класят легенды» – надзидательно поднял крючковатый палец Гриндофт, бросая на сидящего неподалеку комиссара ироничный взгляд – «Фхегарах пыл сачахофан моим малщегом лишь слапой магией пхохесания, спосопной усилить удах и помочь пхопить тоспех или щит. Он не успел стелать польше, поэтому лишь опытный фсклят колтуна уфитит налошенные на неко чахы. Они не спосопни сиять, усхашая фхагоф…».

– «Погоди, сиять?» – нахмурилась я, пытаясь припомнить подробности утреннего боя. Кажется, это было что-то связанное с булавой, попавшей в голову одного из бандитов – «Там, под сгоревшим вагоном, должна валяться булава. Так вот она сияла, когда я швырнула ее в голову одному из этих скотов. Помню, я еще удивилась, когда мозги полетели в разные стороны от одного, слабого броска».

– «Йа тошен фитеть эту койлэ!» – заявил грифон. По кивку сотника двое земнопони начали поиски, и через несколько минут, в лапы старого грифона легла тяжелая рукоять, увенчанная массивным, шипастым шаром. Даже легкий удар по подставленному щиту заставлял ее вибрировать и словно живую, рваться из жилистых лап посла, распространяя вокруг себя быстро угасавшее, зеленоватое свечение.

– «Тааа, это поистине корошая накхотка! Йа у тепя ф толку, Хаг, феть флатеть таким охушием достойны немнокие…» – поигрывая тяжелой булавой, расплылся в улыбке Гриндофт – «По кхайней мехе те, кто смошет саплатить са нее столько талантоф солота, сколько фесит она сама!».

– «Неужели это оружие может быть таким дорогим?» – возмутился один из земнопони, бросая ревнивые взгляды то на рукоять меча, торчащую из-под моего крыла, то на подрагивавшую в лапе барона булаву – «Откуда оно тогда у этих бандитов?».

– «Фот это йа тоше ошень хотел пы уснать, мой юный тхуг!» – помрачнел Гриндофт, задумчиво глядя в пляшущие языки разгоревшегося костра. Кажется, дождь зарядил надолго, и промозглая сырость начала пробираться под навес, заставляя всех нас прижиматься поближе к горячему, гудящему пламени – «Поэтому йа фтхук потумал – а не слетать ли мне фместе с моей юной снакомой в этот самый самок?».

– «Нет, Гриндофт!» – как можно тверже произнесла я, хмуря брови, надувая щеки и как можно более грозно посмотрев на покосившегося на меня грифона – «Я лечу туда одна. Кто знает, сколько там еще этих бандитов, и как хорошо они вооружены? Поверь, я не прощу себе, если буду знать, что ты отправился туда со мной. Я лишь прошу тебя передать от меня весточку…».

– «Я не посыльный, как ты мокла уше ф этом упетится, юная фхоляйн» – иронично фыркнул старик, подбрасывая в лапе булаву, издававшую при этом едва слышное, неприятное слуху жужжание, вызывавшее у меня ассоциации с оголенным проводом, висящим где-то над ухом – «А мой долг фрайхерра марки Пелунгофф тхепует от меня фыяснить, откута такие бокатые перфопхохотцы опьяфились на наших кханитсах. Мой сын сачахофыфайет такое охушие, и я снаю, о чем кофохю. Поэтому хешено – я отпхафляюсь с топой, моя петная фхоляйн, и кокта мы найтем тело тфоеко муша, мы сочиним самую кхасифую песнь о еко тоблести и тфоей пхетанности. Пыть мошет, это немноко утешит тфое исстхатафшееся сехтечко…».

– «Дык там и не замок, остался-то» – спустя какое-то время, пробормотал седоусый ветеран, не обращаясь ни к кому конкретно – «Так, стены лишь одни да потолки. Гвардия, кажисть, там много чего порушила, а в стенах дыры остались такие, что бизона пронестить можно, не пригибаясь…».

– «Нет! Мы не можем позволить себе вмешиваться в такой крупный скандал!» – сердито насупился комиссар, мгновенно уловивший, откуда дует ветер. Один за другим, десятники начали переглядываться друг с другом, в полголоса обсуждая возможные перспективы нападения на замок, косясь при этом на озабоченно хмурящегося сотника – «Я запрещаю подобные выходки, слышите?».

– «Я думаю, что он прав» – кивнула головой я. Мерзлый лед все плотнее сковывал мое тело, и временами, мне начинало казаться, что я чувствую, как кровь в моих венах становится все холоднее и холоднее – «Мы не должны рисковать всем ради меня одной. Тем более, что мы не можем бросить этих бедолаг, оставшихся в вагонах. А вдруг на них снова нападут?».

– «Па! Этта не пхоплема! С ними останется полофина моеко отхяда и пофехь, эти опытные зольдатен смокут сащитить их от фтхое польших сил!» – пренебрежительно взмахнул лапой грифон. Похоже, его всерьез озаботила проблема распространения редкого, зачарованного оружия среди бандитов и работорговцев, и слыша, как все громче начинают раздаваться голоса в поддержку выступления в поход, старый негодяй решил подлить масла в огонь – «Как пы то нипыло, я не сопихаюсь опьяснять дфум погиням, почему я не помок етинствфенной и люпимой ученице Ночной Каспаши в час нушды!».