Красный шторм поднимается - Том Клэнси

И тут же зазвонил телефон. Алексеева вызывал генерал, чьи войска должны были атаковать Альфельд через пять часов.

– У меня уничтожены запасы горючего! Авиация противника разгромила колонну машин-заправщиков в двадцати километрах отсюда.

– Вы в состоянии начать наступление с теми запасами, которые имеются в вашем распоряжении? – спросил Алексеев.

– Да, но теперь я лишен свободы маневрирования!

– Начинайте наступление с тем, что у вас есть.

– Но…

– Четыре советские дивизии погибнут, если вы не придете им на помощь. Начинайте наступление точно по плану! – Алексеев положил трубку. У Берегового тоже не хватало горючего. Заправленному танку хватает запаса топлива, чтобы проехать по прямой триста километров, но танки почти никогда не двигаются по прямой, и, несмотря на приказы, экипажи не выключают двигатели во время остановки. Их можно понять – время, необходимое для пуска дизелей, решает вопрос жизни и смерти в случае внезапного налета вражеской авиации. Береговому пришлось передать все запасы горючего своим танкам, направляющимся на восток, чтобы они могли нанести удар по Альфельду одновременно с танками дивизий резерва, двигавшимися на запад. Две дивизии на левом берегу Везера фактически лишились возможности передвигаться. Начиная наступление, Алексеев полагался на то, что сумеет восстановить коммуникации и снабдить фронт всем необходимым. Он приказал начальнику тыла доставить горючее к передовой. Если наступление окажется успешным, горючего потребуется еще больше.

Переход от войны к миру, от постоянной угрозы смерти к безопасности казался просто невероятным – всего два часа полета на реактивном самолете. Шофер отца, Виталий, встретил Сергетова на военном аэродроме и сразу отвез на служебную дачу министра, расположенную в березовой роще недалеко от Москвы. Майор вошел в гостиную и увидел вместе с отцом незнакомца.

– Значит, это и есть знаменитый Иван Михайлович Сергетов, майор Советской Армии?

– Извините, не припомню, чтобы мы встречались.

– Познакомься, Ваня, это Борис Косов.

Лицо молодого офицера осталось почти бесстрастным, когда его представили председателю КГБ. Иван откинулся на спинку кресла и посмотрел на человека, по приказу которого был произведен взрыв в Кремле – после того как он распорядился привезти туда детей. Сейчас было два часа утра. Сотрудники КГБ, преданные своему председателю – по-видимому преданные, поправил себя министр – окружили дачу и охраняли ее, следя за тем, чтобы эта встреча осталась втайне.

– Иван Михайлович, – искренним тоном обратился к майору Косов, – как вы оцениваете обстановку на фронте?

Молодой офицер подавил желание посмотреть на отца и взглядом спросить у него совета.

– Успех или поражение – и то и другое сейчас висит на волоске. Прошу только иметь в виду, что я – всего лишь младший офицер и у меня недостаточно знаний для точной оценки ситуации. Однако, насколько я понимаю, исход войны может склониться в любую сторону. У НАТО недостаточно людских резервов, но внезапно они получили значительные подкрепления и новые ресурсы.

– Которых хватит на пару недель боевых действий.

– Возможно, даже меньше, – заметил Сергетов. – Мы поняли на передовой, что горючее и боеприпасы расходуются намного быстрее, чем предполагается. Создается впечатление, будто они исчезают сами по себе. Вот почему наши друзья из военно-морского флота должны продолжать нападения на американские конвои.

– Наши возможности в этой области резко сократились, – произнес Косов. – Я не предполагал…, короче говоря, флот потерпел поражение. Исландия скоро окажется в руках НАТО.

– Но Бухарин утверждал совсем другое! – возразил старший Сергетов.

– Он умолчал также и о том, что морская авиация дальнего действия, входящая в состав Северного флота, почти полностью уничтожена, но дело обстоит именно так. Этот кретин считает, что сумеет скрыть что-то от меня! Сейчас у американцев в Исландии целая дивизия, которая обеспечена мощной поддержкой их флота. Если только нашим подводным лодкам не удастся уничтожить американские военные корабли, находящиеся там, – причем имейте в виду, что пока они занимаются этим, им не до конвоев, – Исландия падет меньше чем за неделю. Это положит конец стратегии флота, направленной на изоляцию Европы от Америки. А если войска НАТО будут непрерывно снабжаться всем необходимым, что тогда?

Иван Сергетов нервно шевельнулся в кресле. Ему стало ясным направление разговора.

– Тогда, скорее всего, мы потерпим поражение.

– Скорее всего? – проворчал Косов. – Да мы просто обречены! Мы проиграем войну с

НАТО, у нас останется лишь часть энергетических ресурсов, а наши вооруженные силы превратятся в жалкую тень мощной армии недавнего прошлого. И какие меры примет Политбюро?

– А вдруг наступление на Альфельд окажется успешным? – спросил майор с надеждой в голосе. Члены Политбюро даже не обратили на него внимания.

– Как продвигаются секретные переговоры в Индии? – спросил министр.

– Ага, вы тоже заметили, как ловко уходил от обсуждения этой темы министр иностранных дел? – злорадно усмехнулся Косов. Он был прямо-таки прирожденным заговорщиком. – Немцы не изменили своих позиций ни на йоту. В лучшем случае они пытались обезопасить себя на случай поражения НАТО, но, скорее всего, это был ловкий маневр с самого начала. Мы не уверены в подлинных причинах. – Председатель КГБ отпил минеральной воды из стоящего перед ним стакана. – Через восемь часов состоится заседание Политбюро. Меня там не будет. У меня, по-видимому, случится сердечный приступ.

– Значит, сообщение сделает Ларионов?

– Да, – усмехнулся Косов. – Бедный Иосиф. Он попал в ловушку, когда представил Политбюро наш наиболее оптимистический вариант оценки ситуации. Он сообщит, что события развиваются не в соответствии с планом, но все-таки в нашу пользу. Он скажет, что происходящее сейчас наступление войск НАТО – это последняя отчаянная попытка помешать нашему решающему броску на Альфельд и что переговоры с немцами все еще развиваются многообещающе. Мне хотелось бы предостеречь вас, майор, что в штабе генерала Алексеева находится один из людей Ларионова. Мне известно его имя, но я не получаю присылаемых им донесений. По-видимому, предыдущего главнокомандующего арестовали на основании его донесений, и затем командование Западным театром военных действий перешло к вашему генералу.

– Какова судьба бывшего главнокомандующего? – спросил молодой офицер.

– Это не должно интересовать вас, – холодно заметил Косов. За последние тридцать шесть часов было арестовано семь высших военачальников. Все находились сейчас в Лефортовской тюрьме, и Косов не смог бы никак повлиять на их судьбу, даже если бы захотел.

– Отец, мне необходима информация о ситуации с горючим.

– Государственные запасы страны сократились до минимума недельный запас горючего либо находится у вас в тылу, либо в пути. Примерно еще на неделю горючего для войск в Германии плюс недельный запас для армий, готовящихся к броску в район Персидского залива. Это все.

– Так что, Иван Михайлович, передайте своему генералу, что он должен одержать окончательную победу в течение двух недель. Если он потерпит неудачу, с ним все кончено. Ларионов обвинит армию в собственных ошибках, допущенных при оценке ситуации. Между прочим, молодой человек, ваша жизнь тоже окажется в опасности.

– Кто из наших офицеров доносит в КГБ?

– Начальник оперативного управления фронта. Его завербовали несколько лет назад, но офицер КГБ, с которым он связан, принадлежит к фракции Ларионова. Мне неизвестно содержание его донесений.

– Генерал Алексеев, строго говоря, нарушает приказы Ставки, перебрасывая дивизию с Везера на восток для наступления на Альфельд. Вам это известно?

– В таком случае его жизнь уже в опасности, и я ничем не могу ему помочь, – заметил Косов. Не могу помочь, не привлекая к себе излишнего внимания, подумал председатель КГБ.

– Ваня, возвращайся обратно. Товарищу Косову и мне нужно кое-что обсудить. – Сергетов обнял сына и проводил его к выходу. Он смотрел вслед исчезающим вдали красным огонькам автомобиля, затем вернулся в дом.

– Мне совсем не нравится, что моего сына втягивают в эти дела!

– А кому еще мы можем доверять, Михаил Эдуардович? Наша страна на краю гибели, партийное руководство сошло с ума, и даже я не могу полностью контролировать КГБ! Неужели вы не видите: война проиграна! Нужно спасти все, что можно.

– Но наши войска по-прежнему находятся на вражеской территории…

– Вчерашний день не имеет значения, так же как сегодняшний. Нужно смотреть в будущее, думать о том, что случится через неделю. Как поступит наш министр обороны, когда даже ему станет ясно, что война проиграна? Вы подумали об этом? Когда отчаявшиеся люди начинают понимать, что потерпели поражение, и у этих отчаявшихся людей есть ядерное оружие, что тогда?