Весь Хайнлайн. Угроза с Земли (сборник) - Роберт Хайнлайн

На девятый день капитан Дойл отправился в штурманскую рубку и начал тыкать клавиатуру массивного вычислительного комплекса. Затем он послал дневального передать поздравления штурману и пригласить его в рубку. Через несколько коротких минут внушительная фигура вплыла в дверь, зафиксировалась с помощью троса и поприветствовала капитана, пристегнутого ремнями к своему креслу:

— Утро доброе, Шкипер.

— Привет, Блэки, — старый космический волк поднял глаза от экрана, — Я как раз проверяю твои расчеты по «обеденным» ускорениям.

— Может отправим за борт всех этих крысят, сэр? Вместе с очередной порцией мусора. Тогда ни вам, ни мне заниматься ерундой больше не придется.

— К сожалению, это лишь прекрасная мечта. А в жизни, если мы не дадим ребятам проглотить свою пайку, то довезем до астероида кучку доходяг. Начиная с десяти по корабельному времени, я собираюсь приступить к торможению. Какие у нас были скорость и координаты на восемь вечера?

Штурман оперативно достал из кителя блокнот.

— Скорость — триста пятьдесят восемь миль в секунду; курс: прямое восхождение — пятнадцать часов, восемь минут, двадцать семь секунд; склонение — минус семь градусов, три минуты; расстояние до Солнца — сто девяносто два миллиона четыреста восемьдесят тысяч миль. Наше радиальное положение — двенадцать градусов над курсом и почти нулевое на курсе по прямому восхождению. Солнечные координаты нужны?

— Пока что обойдемся без них, — капитан склонился к компьютеру, принял озабоченный вид и, пока шли расчеты, сосредоточенно жевал кончик языка. — Я хочу, Блэки, чтобы ты покончил с ускорением за один миллион миль до орбиты «восемьдесят восьмого». Меня трясет от злости, когда я трачу топливо, но в поясе астероидов полно хлама, а этот чертов булыжник такой крохотный, что нам придется еще и заложить поисковую кривую. За эти двадцать часов торможения кое-что надо будет сделать. На восьмой час начинай изменение курса влево. Примени асимптоматическое приближение. К шести утра наш доблестный звездолет должен быть неподалеку от «восемьдесят восьмого», на круговой траектории, параллельной его орбите. Если меня не забудут разбудить, я поднимусь в три.

— Есть, сэр.

— Когда получишь окончательные расчеты, забрось их мне. Журнал распоряжений пришлю тебе попозже.

Корабль ускорялся по расписанию. Вскоре после трех утра капитан появился в рубке и уставился в забортную темноту. Солнце все еще пряталось за корпусом корабля, и непроглядная мгла пробивалась только голубыми просверками приборных панелей да лучиком света из-под крышки планшета. Услыхав знакомые шаги, штурман повернулся.

— Доброе утро, капитан.

— Надеюсь, доброе, Блэки. Он уже виден?

— Еще нет. Мы познакомились с полдюжиной камней, но ни один не был похож на наш «восемьдесят восьмой».

— Что-нибудь есть поблизости?

— Не так чтобы очень. Разве что горсточка песка — время от времени мы на такие натыкаемся.

— Это вряд ли нам повредит — мы же заходим им в хвост. Если бы все навигаторы хорошо понимали, что астероиды движутся всегда по определенной траектории на фиксированной скорости, — никто бы не имел здесь неприятностей. — Капитан остановился, чтобы прикурить. — Народ говорит, что космос опасен, и я отрицать этого не стану. Но, перебирая все аварийные ситуации за последние двадцать лет, я вижу, что проблемы возникают только от беспечности.

— Вы правы как всегда, шкипер. Между прочим, под крышкой планшета — кофе.

— Спасибо, я уже попил кофейку у себя в каюте.

Капитан, присоединившись к вахтенным у стереоскопов и радаров, стал всматриваться в мерцающую черноту. Тремя сигаретами спустя ближайший к нему вахтенный рявкнул:

— Вижу свет.

— В каком направлении?

Помощник капитана снял показания с индикаторов стереоскопа:

— Ноль точка два, к корме один точка три. Легкое смещение вперед. — Помощник придвинулся к радару и добавил:

— Дистанция — семь девять ноль четыре три.

— Это проверить можно?

— Вполне, сэр.

— Каков диаметр диска? — раздался оглушительный голос штурмана из-под крышки планшета. Первый вахтенный поспешно стал крутить ручки прибора, но капитан легонько отодвинул его в сторону.

— Я сам справлюсь, сынок, — Дойл приложился к двухглазому окуляру и обозрел серебристый шарик. Затем стал осторожно разводить светящиеся кресты окуляров, пока они не коснулись верхнего и нижнего краев диска.

— Засекайте!

Показания были записаны и переданы штурману, который быстро вынырнул из-под крышки.

— Это наш малыш, кэп.

— Я рад.

— Мне сделать визуальную триангуляцию[78]?

— Пусть вахтенный помощник займется этим. А ты иди вздремни. Мы будем ее делать, пока не подойдем достаточно близко, чтобы применить оптический дальномер.

— Спасибо. Тогда я пошел.

Весть о том, что «восемьдесят восьмой» уже виден, облетела весь корабль за несколько минут. Либби вскоре оказался на десантной палубе, где протиснулся сквозь возбужденную толпу сотоварищей, чтобы разглядеть через иллюминатор будущий дом. Маккой охладил пыл собравшихся.

— К тому времени, когда эта штука разбухнет настолько, что начнет маячить в глазах, мы все будем отдыхать на наших посадочных местах. А что вы хотите, у нее диаметр всего-то сто миль.

И это было действительно так. Какое-то время спустя корабельные динамики заголосили.

— Слушай мою команду. Всем занять посадочные места. Задраить люки. Приготовиться к отключению вентиляторов по сигналу.

Следующие два часа бдительный Маккой не давал подняться никому из своего отделения. Толчки маневровых двигателей чередовались с тошнотворными периодами невесомости. Лопасти вентиляторов замерли и затворные клапаны с щелчком встали на свои места. Всего несколько мгновений корабль находился в свободном падении. Последний толчок двигателя, еще пять секунд падения — и корпус слегка тряхнуло. Из динамика донесся трубный звук и вентиляторы снова загудели.

Маккой без труда взмыл вверх и, побалансировав на носках, твердо встал на ноги.

— Все, бойцы, приехали. Конечная остановка.

Коренастый парнишка, который был чуть моложе остальных, без особой ловкости подражая старшине, прыгнул к люку, едва Маккой удалился, и заорал:

— Братва, на выход. Кто не прочь прогуляться снаружи?

Голова старшины просунулась в отсек:

— Притормози, малыш. Собираясь на прогулку, учитывай, что за бортом нет никакого воздуха. Ты там превратишься в ледышку или сгоришь, а если повезет, лопнешь как спелый помидор. Командир отделения, выдели шесть человек, чтобы принесли скафандры. Остальным быть здесь.