Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев

он не успел, я прибыл раньше, вместе с тремя тысячами иррегулярной калмыцкой конницы и всеми гвардейскими полками, к которым с недавнего времени относится и полк Русских витязей. Блажь, конечно, с одной стороны, но и выгод много, в первую очередь для самих воинов, даже не считая двойного оклада и права на получение большего земельного надела после окончания службы, нежели обычные солдаты. Ведь рекрутский набор теперь не пожизненный.

Вместе с этим принятый в войсках в начале мая измененный Воинский устав давал солдатам право на минимальные необходимые для жизни условия, ограничивал их наказание за мелкие провинности и, наоборот, ужесточал наказание за серьезные проступки, вплоть до позорной смерти через повешение. Правда, только недавно принятый новый гражданский шрифт, вкупе с малоразвитым книгопечатанием, делали процесс распространения сего важного документа крайне медлительным. Но, как я надеюсь, уже через пару месяцев у любого командира не ниже капитана данный устав должен быть в наличии.

Деньги же всех воинов, невзирая на чины, хранились в ПБР, где при предъявлении документа об увольнении со службы воину выдавалась вся причитающаяся ему сумма. Правда, отделение ПБР функционировало пока только в Рязани, а в Петербурге, Архангельске и Астрахани они только начинали свою деятельность – по той же схеме, что и в Рязани. Но первоочередные задачи уже намечены, так что особых проблем быть не должно.

Молодые витязи, наблюдатели в ПБР, с успехом зарекомендовавшие себя в Рязани, перебрались в Архангельск – основной порт торговли России с Западом, преимущественно с голландцами и англичанами. Им на смену пришла новая пара витязей – уже понюхавших пороху воинов, еще во времена обучения занимавшихся подобными делами под руководством Николая Волкова.

Определенно, дел было много, столько, что порой казалось – все, не сдюжу. Однако стоило только оглянуться назад, прижаться щекой к мягкой ладони царицы, и вся хандра вмиг проходила. Сонная Русь, разбуженная моим отцом, уже не может стоять на месте, ей требуется показать себя во всей красе. Правда, экономика подорвана так, будто война идет не десять лет, а пятнадцать как минимум.

Как помню из той истории, после Северной войны правительству пришлось сократить жалованье солдатам на треть, а офицерам – чуть ли не вполовину. Систематические задержки выплат порой достигали двух лет, а в отдельных крепостях – и всех трех. Такого допускать, конечно же, нельзя, как, впрочем, нельзя и спускать деньги непонятно на что.

Удивительно, но слишком деятельная натура Петра сыграла с ним злую шутку. Отец лез во все дела разом, постоянно проверяя и перепроверяя своих подданных, лишая их тем самым собственной инициативы: ведь зачем человеку стараться, выдумывать что-либо, если придет государь и все сам решит? Хотя вокруг отца, а теперь уже и меня, собрались в основном умные, деятельные люди, такое полезное свойство человека, как инициатива, было утрачено.

Увы, но и просто знающих людей на Руси слишком мало. Кто-то может быть промышленником, кто-то – купцом или военным, мореплавателем, но, к примеру, грамотных управленцев кот наплакал. Про законописцев вообще молчу, таковых вообще нет, недаром батюшка Лейбницу в свое время отписывал, зазывал к себе. Хм, думаю, и мне стоит ему отписать, а резидентам европейским велеть отыскивать ученых и мастеровых людей тщательней, при этом набор военных сухопутных офицеров вовсе прекратить: слава Петру Великому, за десять лет своих талантливых офицеров появилось немало. Можно разве что морских офицеров и младший состав набирать, все-таки настоящего мастерства у русских моряков пока нет, хотя гребной флот довольно хорош, даже очень хорош…

– Ваше величество, прикажете отослать к городу парламентера с предложением о сдаче?

Я застыл на одной из дальних батарей в окружении офицеров и личной гвардии под командованием все того же капитана Михаила Нарушкина.

– Нет, подождите, князь, лучше подумайте о том, как перекрыть городу поставки еды полностью. Ведь, насколько мне известно, сейчас у них тоже моровое поветрие началось, а без еды и нормального пития с ним бороться крайне сложно.

– Так сетями уже перекрыли реку, государь, даже в два ряда поставили, уже вторую неделю в солдатских котлах рыбешка обретается, – ответил фельдмаршал, отсылая кого-то из своих адъютантов в сторону.

– Что ж, замечательно, коли так. Думаю, что вы внимательно ознакомились с моим указом о коренных жителях городов?

Внимательно разглядываю старые стены Риги, местами покрытые буро-зеленым мхом, на которых иногда появляются острые пики ополченцев.

– Да, государь, ознакомился, только мне не совсем понятно, зачем…

– А вам и не надо понимать, господин фельдмаршал, достаточно того, чтобы это понимал я, – несколько грубовато отвечаю ему. – Князь, после совещания я переговорю с вами по этому вопросу, если вы не передумаете. Сейчас же я хочу, чтобы вы еще раз ознакомились с указом и после этого послали к городу парламентера, придав его посланию именно тот смысл, который содержится в указе, а не тот, который вы вложили в него.

– Как вам будет угодно, ваше величество. Но должен заметить, что город вряд ли сдастся на таких условиях. Да и шестьсот орудий на стенах Риги заставят нас не раз умыться кровью, – поклонившись, сказал Шереметев.

– Пускай не принимают. Чем больше они там сидят, тем проще будет нам. Казаки и калмыки смогут опустошить эти земли за три недели, так горожанам и передай, да и добавь, что все пути снабжения мы перекрыли. В случае их сдачи не позже чем через три дня, мы поможем горожанам пищей, если же нет, то город ждет полное разграбление, – с усмешкой добавляю я, наблюдая, как очередная бомба разрушает стену хлипкой лачуги в предместье города: секунда – и крыша плавно оседает внутрь дома.

Захват Риги, «девственной крепости всей Прибалтики», был делом крайне необходимым и одновременно с этим тяжелым. Как-никак у коменданта крепости графа Стромберга в подчинении гарнизон численностью в тринадцать тысяч человек, да и про городское ополчение забывать также не следует. Однако, как бы то ни было, но такой большой город не сможет долго протянуть без еды, да еще к тому же с разгуливающей по всему городу чумой. Вот только бомбардировку города прекращать не следует, дабы враг не расслаблялся и жил в постоянном напряжении.

– Ну а пока парламентер в лагере, усильте огонь по городу, дабы знали вражины, что жить им недолго осталось!

– Будет сделано, ваше величество! – гаркнул командир батареи, полковник от артиллерии Юрий Звягин.

Спустя полчаса фельдмаршал отправил парламентера к городу, за стенами которого разгоралось несколько пожаров, от них вились в небо несколько дымных шлейфов. Усиленное бомбометание из тяжелых гаубиц – это все-таки не обстрел каменных стен