Военный переворот (книга стихов) - Дмитрий Быков

* * *

Релятивизм! Хоть имя дико,Но мне ласкает слух оно.На самом деле правды нет.Любым словам цена пятак.Блажен незлобивый поэт,Который думает не так.Не правы я, и он, и тыИ в общий круг вовлечены,И груз моей неправотыНе прибавляет мне вины.На самом деле правды нет.Мы правы — я, и ты, и он,И всяк виновник наших бед,Которым имя легион.Не зря меня задумал БогИ вверг туда, где я живу,И дал по паре рук и ног,Чтоб рвать цветы и мять траву,Не зря прислал благую вестьИ посулил на все ответ,Который должен быть и есть,Хотя на самом деле нет,Не зря затеял торжествоСвоих болезненных причудИ устранился из него,Как восемнадцатый верблюд,Но тот, кто создал свет и тьму,Разделит нас на тьму и светПо отношению к тому,Чего на самом деле нет.

* * *

Присесть на теплые ступени,На набережной, выбрав час;Покрыв газетою колени,Заветный разложить запас:Три воблы, двух вареных раков;Пригубить свежего пивкаИ, с рыболовом покалякав,Допить бутылку в два глотка.Еще! еще! Печеньем тминнымДополнить горький, дивный хлад,Чтоб с полным, а не половиннымБлаженством помнить все подряд:Как вкрадчив нежный цвет заката,Как пахнет бурая вода…На этом месте я когда-тоПрощался с милой навсегда.Прохожие кривили рожиПри виде юного осла.Хорош же был я! Боже, Боже,Какую чушь она несла!Вот тут, присев, она качалаНетерпеливою ногой…Другой бы с самого началаПросек, что там давно другой,Но я искал ходы, предлоги,Хватал себя за волоса,Прося у милой недотрогиОтсрочки хоть на полчаса…И всякий раз на месте этомМеня терзает прежний бредТем паче днем. Тем паче летом.Хоть той любви в помине нет.О, не со злости, не из местиМеняю краску этих мест:На карте, там, где черный крестик,Я ставлю жирный красный крест!Где прежде девкой сумасброднойЯ был осмеян, как сатир,Я нынче "Балтикой" холоднойСправляю одинокий пир!Чтоб всякий раз, случившись рядом,Воображать не жалкий спор,Не то, как под молящим взглядомПодруга потупляла взор,Но эти меркнущие воды,И пива горькую струю,И то, как хладный хмель свободыТуманил голову мою.

* * *

Приморский город пустеет к осениПляж обезлюдел, базар остыл,И чайки машут над ним раскосымиКрыльями цвета грязных ветрил.В конце сезона, как день, короткого,Над бездной, все ещё голубой,Он прекращает жить для курортникаИ остается с самим собой.Себе рисует художник, только чтоКлиентов приманивавший с трудом,И, не спросясь, берет у лоточникаДве папиросы и сок со льдом.Прокатчик лодок с торговцем сливамиВедут беседу по фразе в часИ выглядят ежели не счастливыми,То более мудрыми, чем при нас.В кафе последние завсегдатаиИграют в нарды до темноты,И кипарисы продолговатыеСтоят, как сложенные зонты.Над этой жизнью, простой и набожной,Еще не выветрился покаЗапах всякой курортной набережнойГнили, йода и шашлыка.Застыло время, повисла пауза,Ушли заезжие чужаки,И море трется о ржавь пакгаузаИ лижет серые лежаки.А в небе борются синий с розовым,Две алчных армии, бас и альт,Сапфир с рубином, пустыня с озером,Набоков и Оскар Уайльд.Приморский город пустеет к осени.Мир застывает на верхнем до.Ни жизнь, ни то, что бывает после,Ни даже то, что бывает до.На ровной глади — ни волн, ни паруса,На белых стенах — парад теней,А мы с тобою и есть та пауза,В которой сердцу всего вольней.Мы милость времени, замирание,Мы выдох века, провал, просвет,Мы двое, знающие заранее,Что все проходит, а смерти нет.

"Новый Мир", № 1, 1999

Быков Дмитрий Львович родился в 1967 году в Москве. Окончил журфак МГУ. Журналист. Обозреватель еженедельника "Собеседник". Преподает литературу в школе. Автор книг "Декларация независимости" (1992), "Послание к юноше" (1994), "Военный переворот". Печатался в "Знамени", в "Октябре". Живет в Москве. Это его первая поэтическая публикация в нашем журнале.

СТИХИ ИЗ ЧЕРНОЙ ТЕТРАДИ

Авторы выражают благодарность Дмитрию Быкову

за расшифровку и подготовку стихов к печати

Оторвется ли вешалка у пальто,Засквозит ли дырка в кармане правом,Превратится ли в сущее решетоМой бюджет, что был искони дырявым,Все спешу латать, исправлять, чинить,Подшивать подкладку, кроить заплатку,Хоть и кое-как, на живую нить,Вопреки всемирному беспорядку.Ибо он не дремлет, хоть спишь, хоть ешь,Ненасытной молью таится в шубе,Выжидает, рвется в любую брешь,Будь то щель в полу или дырка в зубе.По ночам мигает в дверном глазкеТо очнется лампочка, то потухнет,Не побрезгует и дырой в носке(От которой, собственно, все и рухнет).Торопясь, подлатываю её,Заменяю лампочку, чтоб сияла,Защищаю скудное бытие,Подтыкаю тонкое одеяло.Но и сам порою кажусь себеНеучтенной в плане дырой в кармане,Промежутком, брешью в чужой судьбе,А не твердым камнем в Господней длани.Непорядка признак, распада знак,Я соблазн для слабых, гроза для грозных,Сквозь меня течет мировой сквозняк,Неуютный хлад, деструктивный воздух.Оттого скудеет день ото дняЖизнь моя, клонясь к своему убытку.Это мир подлатывает меня,Но пока ещё на живую нитку.

08.03.96

ИЗ ЦИКЛА "СНЫ"

Мне приснилась война мироваяМожет, третья, а может, вторая,Где уж там разобраться во сне,В паутинном плетении бреда…Помню только, что наша победа,Но победа, не нужная мне.Серый город, чужая столица.Победили, а все ещё длитсяБезысходная скука войны.Взгляд затравленный местного люда.По домам не пускают покуда,Но и здесь мы уже не нужны.Вяло тянутся дни до отправки.Мы заходим в какие-то лавкиВраг разбит, что хочу, то беру.Отыскал земляков помоложе,Москвичей, из студенчества тоже.Все они влюблены в медсестру.В ту, что с нами по городу бродит,Всеми нами шутя верховодит,Довоенные песни поет,Шутит шутки, плетет оговорки,Но пока никому из четверкиПредпочтения не отдает.Впрочем, я и не рвусь в кавалеры.Дни весенние дымчато-серы,Первой зеленью кроны сквозят.Пью с четверкой, шучу с медсестрою,Но особенных планов не строюВсе гадаю, когда же назад.Как ни ждал, а дождался внезапно.Дан приказ, отправляемся завтра.Ночь последняя, пьяная рать,Нам в компании странно и тесно,И любому подспудно известноНынче ей одного выбирать.Мы в каком-то разграбленном доме.Все забрали солдатики, кромеКниг и мебели — старой, хромой,Да болтается рваная штора.Все мы ждем, и всего разговораЧто теперь уже завтра домой.Мне уйти бы. Дурная забава.У меня ни малейшего праваНа нее, а они влюблены,Я последним прибился к четверке,Я и стар для подобной разборки,Пусть себе! Но с другой стороныПозабытое в страшные годыЧувство легкой игры и свободы,Нараставшее день ото дня:Почему — я теперь понимаю.Чуть глаза на неё поднимаюЯсно вижу: глядит на меня.Мигом рухнуло хрупкое братство.На меня с неприязнью косятся:Предпочтенье всегда на виду.Переглядываясь и кивая,Сигареты туша, допивая,Произносят: "До завтра", "Пойду".О, какой бы мне жребий ни выпалВзгляда женщины, сделавшей выбор,Не забуду и в бездне любой.Все, выходит, всерьез, — но напрасно:Ночь последняя, завтра отправка,Больше нам не видаться с тобой.Сколько горькой любви и печалиРазбудил я, пока мы стоялиНа постое в чужой стороне!Обреченная зелень побега.Это снова победа, победа,Но победа, не нужная мне.Я ли, выжженный, выживший, цепкий,В это пламя подбрасывал щепки?Что в замен я тебе отдаю?Слишком долго я, видно, воюю.Как мне вынести это живую,Жадно-жаркую нежность твою?И когда ты заснешь на рассвете,Буду долго глядеть я на этиСтены, книги, деревья в окне,Вспоминая о черных пожарах,Что в каких-то грядущих кошмарахБудут вечно мерещиться мне.А на утро пойдут эшелоны,И поймаю я взгляд уязвленныйОттесненного мною юнца,Что не выгорел в пламени ада,Что любил тебя больше, чем надо,Так и будет любить до конца.И проснусь я в московской квартире,В набухающем горечью мире,С непонятным томленьем в груди,В день весенний, расплывчато-серый,С тайным чувством превышенной меры,С новым чувством, что все позадиИ война, и любовь, и разлука…Облегченье, весенняя скука,Бледный март, облака, холодаИ с трудом выразимое в словеОщущение чей-то любовиТой, что мне не вместить никогда.

17.03.96