Тёмный день - Ирина Сербжинская

— Что ж там разглядишь за полцены? — скептически поинтересовался покупатель, останавливаясь перед полкой с хрустальными шарами.

— Ровно половину будущего, — хладнокровно отвечал Дадалион. — А вот обратите внимание, книги чародеев. Полное собрание сочинений! Исключительно похожи на настоящие, просто точь-в-точь, никто не отличит. Взгляните, какие переплеты, какая бумага! Солидные, увесистые тома — украшение любого кабинета или гостиной, особенно, если подобрать их так, чтоб корешки гармонировали по цвету с обоями или портьерами.

— А там написано волшебными буквами? — с жадным любопытством спросил покупатель.

— Можно и так сказать, — немного уклончиво отвечал Дадалион. — У нас надежные поставщики из Магического квартала. Мы ведем торговлю исключительно честно и добросовестно.

Покупатель заколебался.

— А вот, — торжественным тоном продолжал Дадалион, подводя его к стене. — Чародейское зеркало! Редкая вещь, — доверительно сообщил он. — Роскошь и пышность, утонченность и вкус. И заметьте, выглядит по-настоящему волшебно. Изготовлено гномами. Представьте, как оно украсит ваш дом, как будет счастлива ваша супруга, как станут завидовать соседи!

— Неужели продаст? — Дарин затаил дыхание. — Блин, а я-то сегодня вечером хотел…

— Что хотел? — кобольд тоже оказался рядом.

— Неважно. Тебе неинтересно будет.

— Это зеркало отражает все, что видело когда-то. Обратите внимание, сейчас оно покажет цветущий луг и речку… речку, я сказал! Речку! Э… м-да. Не обращайте внимания и не берите близко к сердцу, это оно так шутит! Просто шутит. Уверяю, к вам лично это не относилось…

— Не купит, — с облегчением выдохнул Дарин. — Это хорошо. Интересно, что оно показало на этот раз?

— Какую-нибудь гадость, — проворчал Тохта. Он уселся на землю и принялся нервно обкусывать когти на передних лапах. — Ну, Фендуляр, дождешься ты у меня…

Наконец, посетитель, купив дюжину волшебных серебряных ложек, покинул лавку. Сразу же после покупателя, убрался восвояси и купец, желающий получить предсказания, и в дом ворвался разъяренный Тохта. Фендуляр, предвидя большие неприятности, предусмотрительно взмыл к потолку.

— Ну, что, что? — загудел призрак, делая вид, что ничего особенного не произошло. — Ну, ошибся немного, с кем не бывает!

— Немного? Немного? — разъяренно тявкал кобольд, подпрыгивая и размахивая кочергой, стараясь достать Фендуляра, надежно укрывшегося между потолочных балок.

— Да ладно тебе, брось! Ну, Тохта, уймешься ты или нет? Слушай лучше меня, мне вот какая мыслишка в голову пришла: что если…

Дверь стукнула, на пороге появился Дадалион.

— Я почти продал зеркало, — расстроенно проговорил он. — Почти! Торговец уже готов был развязать кошель, но тут оно, вместо цветущего луга и речки, ни с того, ни с сего вдруг начало показывать брачные игрища драконид! Отвратительное зрелище, сплошные двусмысленности… понятное дело, покупатель тут же передумал. Передумал буквально в последний момент! А я уже представил, как его денежки становятся моими.

Он вздохнул и окинул комнату взглядом.

— Что это тут у вас происходит?

— А на что похоже? — осведомился Дарин. Он уселся за стол и развернул пергамент с наброском герба. — Война призрака и кобольда. Тохта против Фендуляра, ставки принимаются.

— А, вот как. Наверное, Фендуляр опять напортачил?

— Из-за этого тупоголового привидения нам денег не видать, как вампиру — своего отражения! — кобольд отшвырнул бесполезную кочергу и огляделся по сторонам, в поисках другого оружия.

— А я, представь, — начал Дадалион, усаживаясь в кресло у стола. — Пока тебя не было, заглянул на улицу Мастеров, отнес главе цеха перчаточников пергамент с родословием. Почтенные предки, один другого знатнее и печати совсем, как настоящие. Он на днях едет навестить тещу. Она все пилила дочь, что та вышла замуж не за благородного господина, а за обычного перчаточника, ну, надеюсь, теперь посмотрит на родословие и поймет, что благороднее ее зятя разве что сам король. Хорошее родословие.

— Я старался, — скромно ответил Дарин. — Заплатил перчаточник?

— Заплатил, — с тяжелым вздохом ответил Дадалион. — Но торговался не хуже гнома. За каждый медный лемпир приходилось сражаться буквально не на жизнь, а на смерть. Я и сражался, но в тоже время успокаивал себя тем, что мысленно составлял для него прекрасное завещание.

Дарин понимающе кивнул. Было у Дадалиона такое невинное хобби — он очень любил на досуге написать парочку-другую завещаний: для скупых покупателей, прижимистых клиентов, недобросовестных поставщиков и просто хороших знакомых.

— Скажу прямо, именно это завещание удалось на славу, это просто моя удача!

Дадалион задумался на мгновение, глядя, как кобольд, взобравшись на спинку кресла, пытается стукнуть Фендуляра полированной черной тростью, забытой в лавке кем-то из посетителей и тряхнул головой.

— Я должен, — решительно проговорил он, чувствуя прилив вдохновения. — Да, должен написать его! Дарин, подай мне бумагу.

Тот потянулся за листом.

— Не эту, — решительным жестом остановил его Дадалион. — Давай самую дешевую. Пока я торговался с этим скупердяем, у меня было видение, — объяснил он. — Такое, знаешь ли, приятное успокаивающее видение: как перчаточник разорился и скончался в страшной бедности, окруженный безжалостными кредиторами. Стало быть, и бумага для завещания должна быть соответствующей.

Он положил перед собой листок плохо выделанной толстой бумаги, макнул перо в чернильницу и возвел глаза к потолку.

— Начать нужно традиционно: «Я, глава цеха перчаточников Дактикас Мук, находясь в здравом уме и трезвой памяти»… тьфу, ты, наоборот… кстати, я не рассказывал вам? — он посмотрел сперва на Дарина, затем взглянул на потолок, где, между балок висел Фендуляр. — Сам только сегодня узнал. Грипплен, торговец недвижимостью в Морском квартале, помните такого? Страшный богач! Скончался пару недель назад.

— И что? — недовольно прогудел Фендуляр. — Тохта, ты уймешься или нет?

— А то, что когда вскрыли завещание, то выяснили, что все свои денежки до последнего лемпира, он завещал — кому бы вы думали?!

— Ну… — нерешительно протянул Дарин. — Жене, наверное?

— Как бы не так! — воскликнул Дадалион. — Своему ослу!

Тохта замер с поднятой палкой. Потом он спрыгнул со спинки кресла и подошел к столу.

— Своему ослу?

— Вот именно. Они с женушкой не ладили, скажем прямо, терпеть друг друга не могли, вот он и решил ей досадить.