Двуликая правда - Евгения Игоревна Державина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пап, пойдем поедим? – прозвенел в трубке Лизин голос в попытке перекричать громкую музыку.
– Давай. Сейчас к тебе подойду.
Марк с удовольствием отметил, что Лиза назвала его «папа», что делала не так часто, как ему хотелось бы.
Воссоединившись, они стали пробираться к фуд-корту, когда навстречу им бросился парень в мешковатом комбинезоне покемона:
– О, Лиззи, хай!
– Дэн! – Лиза уже обнималась с ним – слишком тесно, по мнению Марка.
– Ты с кем? – Парень покосился на него.
– А, это мой… дядя, – промямлила Лиза.
Марк не поверил своим ушам.
Покемон скользнул по нему равнодушным взглядом и снова посмотрел на Лизу:
– Го с нами в киношку на неделе?
– На что?
– «Мстителей» завезли!
Двое подростков в таких же нелепых нарядах, ждавшие поодаль, позвали Покемона, и тот махнул им рукой:
– Иду! – Он повернулся к Лизе. – Ну так что?
– Договорились!
Парень умчался, вильнув желтым хвостом, а Лиза и Марк в тягостном молчании пошли дальше. Взяв в киоске сет японских блюд, они уселись за квадратный столик.
Он набрал в грудь воздуха, прежде чем шумно выдохнуть:
– Значит, дядя?..
– Марк, послушай… Я не могла сказать им, что ты мой отец. Они думают, что это Алекс. – Лиза виновато подняла на него светло-голубые глаза в обрамлении непривычно темных ресниц, густо накрашенных тушью. Местами она осыпалась и теперь чернела на щеках неаккуратными крапинками. – На прошлый мой день рождения он пригласил всех в крутой ресторан, а недавно возил нас в парк развлечений. Там такие крутые американские горки! Он оплатил ребятам билеты и книжки свои подарил…
Марк молча жевал онигири – треугольник из риса с чем-то солено-острым внутри. Залив пожар во рту зеленым чаем, он взглянул на дочь:
– А с чего они решили, что Алекс и есть твой отец?
Лиза поерзала на стуле и провела ладонями по голым коленям.
– Ну, мама всегда просила на людях называть его папой, так и пошло. А тебя они никогда даже не видели. Все привыкли, что мой отец – Александр Канаев, крутой писатель, который покупает мне новые шмотки и телефоны, устраивает вечеринки для моих друзей, возит нас с мамой в «Диснейленд» и на море… – Она замолчала и откусила онигири, но, скривившись, отложила конвертик в сторону. – Он такой клевый и столько для меня сделал! Не могу же я теперь всем рассказать, что это отчим? А мой настоящий отец – никому не известный бывший писатель…
Внезапное осознание заставило кровь прилить к его щекам.
– Ты стесняешься меня? – выдохнул Марк.
Лиза отвела взгляд.
– Просто… уже поздно что-то менять. Да и зачем?
Он ощутил, как его захлестнула волна горечи, которая теперь оседала стойким налетом на этом радостном дне. Он прижал к губам сцепленные в замок руки и прикрыл глаза.
Итак, его снова обскакал Алекс Великолепный, бывший обозреватель светской хроники, завсегдатай литературных тусовок, обласканный вниманием прессы и телевидения. Сперва увел его жену, затем – пока Марк зализывал раны и скитался по съемным квартирам – прорвался на писательский олимп, с его-то связями это было несложно. И вот теперь он отобрал дочь.
– Марк?
Он глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. В конце концов, сейчас не время выяснять отношения.
– Ладно, мышонок, проехали. – Марк выдавил подобие улыбки. – Я не обижаюсь.
Лиза просияла.
– Правда?
– Правда. А теперь пойдем, купим тебе что-нибудь посъедобнее.
Накормив дочку привычными роллами и тайяки – сладким печеньем в форме рыбок, – Марк предложил ей изучить отдел сувениров.
Лиза ходила от прилавка к прилавку с горящими глазами, рассматривая фигурки разнокалиберных мультяшек. Тут и там среди иероглифов проглядывали строгие надписи: «Руками не трогать!»
– Мышонок, на цену не смотри, купим то, что тебе понравится, – предложил Марк. Он хотел, чтобы у дочки осталось что-то хорошее в память об этом дне.
Лиза выбрала фигурку дракона размером с ладонь и погладила зеленый керамический гребень.
– Это Хаку, речной дух и друг Тихиро, – пояснила она. – На самом деле он человек, который превратился в дракона и позабыл свое прошлое и свое имя. Но однажды Тихиро помогла ему все вспомнить[7]…
Пока они шли к выходу, Лиза прижимала дракончика к груди и пересказывала Марку легендарный мультфильм, который он, конечно же, хорошо знал, но не перебивал, чтобы сделать дочке приятное.
Спустя час таксист высадил их возле исполинского жилищного комплекса на берегу Москвы-реки. Когда-то и Марк жил здесь: пил кофе на просторном балконе, любуясь видами Серебряного бора, и писал свой последний роман. Зря, конечно, он оставил Марго эту квартиру – в девятом году ее стоимости с лихвой хватило бы на две прекрасные двушки для каждого из них. Однако тогда у него не было ни сил, ни желания снова судиться с бывшей женой.
– Спасибо за классный день, Марк! – Лиза чмокнула его в щеку и скрылась за стеклянной дверью подъезда, а он зашагал в сторону метро.
На вечер никаких планов не было. Поужинав, Марк включил телевизор, выбрав наугад какую-то программу, и невидящим взглядом уставился в экран.
Марго так и не позвонила. Видимо, подарок Лизе и правда понравился, и Марк чувствовал гордость за то, что наконец смог удивить дочь. И вместе с тем – собственную ущербность.
Дядя… Бывший писатель…
Слава обрушилась на него почти в двадцать четыре: стоило его второму детективу «Смертельный альянс» получить престижную литературную премию, как Марка заметили издатели, а пресса с жадностью подхватила историю о молодом талантливом авторе. Его закружило в вихре контрактов, интервью, экранизаций. Известность быстро росла, как и доходы, а скромность уступала место тщеславию.
Его последняя книга увидела свет спустя пять лет, в две тысячи девятом, и сразу попала в разделы бестселлеров. Однако к этому времени Марк уже год как ничего не писал. Вместо этого проводил дни в съемной квартире, валяясь на диване и глядя в свежеоштукатуренный потолок: хозяева расстарались перед прославленным квартирантом и сделали легкий ремонт…
Марк вышел из оцепенения, выключил телевизор и побрел на кухню. Не зажигая свет, достал из холодильника банку пива и встал у окна. Соседние многоэтажки мерцали желтыми квадратами, которых постепенно становилось все меньше.
Сотни раз Марк перебирал события прошлого, вновь и вновь задавая себе один и тот же вопрос: а мог ли он что-то изменить? И каждый раз приходил к выводу: вряд ли. Ведь от него ничего не зависело, и единственное, что ему оставалось, – это наблюдать, как жена предает их любовь, очерняет его имя, а депрессия забирает остатки налаженной жизни. И все летит в тартарары.
Смяв пустую банку, Марк прислонился лбом к прохладному стеклу. Сможет ли Лиза когда-нибудь гордиться им так же, как отчимом? Возможно, если бы он снова начал писать. Или раскрыл тайну исчезновения Анжелики…
Марк на минуту представил свой журналистский триумф. Клара и ее мать узнают правду и наконец успокоятся. Лиза будет хвастаться перед друзьями достижениями родного отца. Нумеровский отстанет от него со своими претензиями…
Но следующая мысль вернула его на землю: а что будет, если он так ничего и не найдет?
Глава 13
Марк дремал, устроившись на сиденье в углу полупустого вагона метро. Ночью он плохо спал – вчерашний день, словно застрявший в зубах кусок мяса, постоянно напоминал о себе – и утром еле вылез из постели с тупой головной болью и чувством глубокого неудовлетворения.
Чуть не пропустив свою станцию, Марк вышел из метро и зашагал по зеленеющему проспекту к клинике «ЭкоМед», упоминание о которой нашел в голубой Ликиной тетрадке. Как он выяснил, клиника специализировалась на репродуктивном здоровье. Среди врачей, указанных на сайте, Марк нашел Слободян Дарью Артуровну – возможно, ту самую «Д. А.» из записей Лики – и теперь надеялся с ней побеседовать.
Однако по приезде его ждало разочарование.
– Вы же понимаете, что такие сведения составляют врачебную тайну? – осадила его заведующая отделением, женщина с тяжелым подбородком и массивной брошью в форме женской матки на лацкане белого халата. – Мы не вправе разглашать информацию о наших пациентах.
– А если пациент умер?
– По
