Хрупкое заклинание - Эллисон Сафт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Синклер, ах… Мне очень жаль, что я вас прервала. – У Нив закружилась голова. – Могу ли я спросить почему. Вы совершенно очаровательны. Наверняка здесь есть женщина, которая ответила бы вам взаимностью…
– Я не желаю ухаживать за женщиной. – Он пристально смотрел на нее, и лишь через мгновение до нее дошел смысл его слов.
В Махлэнде не было строгих законов, касающихся браков. Они с Эрин никогда не задумывались, кто они друг для друга. В ночь перед отъездом в Авалэнд в прошлом году Эрин отвезла Нив на скалы неподалеку от Катерлоу. Когда солнце опустилось к океану, превратив рыжие волосы Эрин в яркое пламя, подруга обняла Нив. Это мгновение показалось ей такими же мимолетными, как мел на полу комнаты для игры в мяч. Нив не могла пообещать, что будет ждать ее, не тогда, когда она не знала, сколько ей осталось жить. Она также не могла последовать за ней – ни ради работы, ни ради дружбы.
Сострадание в глазах Эрин едва не сломило ее. Но в Авалэнде, где богатство и магия переплетались, где дворянство яростно оберегало свои магические родословные, было неудивительно, что подобные связи не одобрялись.
– Мы в чем-то похожи, – сказала Нив, чем вызвала у Синклера улыбку облегчения. – Но почему я? Я вряд ли подхожу вам.
– Именно поэтому вы идеальны! Вы здесь не для того, чтобы искать себе мужа. Ни одна мать, настроенная на брак, и близко не подпустит меня к своей дочери. Кроме того, в глазах общества мы с вами примерно равны. Более того, вы, возможно, более уважаемы, чем я. Во мне нет божественной крови.
– Но вы же дворянин, – запротестовала она. Герольд объявил его как мистера Габриэля Синклера.
– Больше нет, – с горечью сказал он. – Я не сын Пелинора, во всяком случае не по крови. Он вырастил меня как кукушонка в своем доме, чтобы защитить себя и мою мать от позора ее неосмотрительного поведения. Но несколько лет назад… Скажем так, я превысил границы его великодушия. Бастарда без божественной крови он терпел как мог. Бастарда с такими наклонностями, как у меня, он мог бы не замечать, если бы во мне текла божественная кровь моей матери. Но сразу все… Этого он не вынес.
– Он отрекся от вас?
– Да. – Синклер вздохнул, и Нив увидела, как он старательно прячет боль за улыбкой. – Но Кит позаботился обо мне. У меня есть собственное имение.
– Что?
Она не знала, что потрясло ее больше: что герцог так холоден или что Кит так щедр.
– Но это же ужасно!
– Вам не стоит так беспокоиться обо мне. Кит купил мне очень хорошее поместье. На самом деле вам стоит как-нибудь приехать и посмотреть.
Синклер подмигнул, но она не могла заставить себя подыграть его пустому флирту. Как он мог так решительно забыть о столь болезненной вещи? Почувствовав на себе ее взгляд, Синклер промолвил:
– Я расстроил вас. Приношу свои искренние извинения.
– Нет, пожалуйста, не извиняйтесь. Не стоит нести свое бремя в одиночку! – Нив взяла обе его руки в свои. – Я очень рада, что вы рассказали мне обо всем, и я с удовольствием рассмотрю ваше предложение.
Его глаза сияли благодарностью.
– Ах, мисс О’Коннор, в конце концов я разобью вам сердце.
– И я буду горько ненавидеть вас за это, – тепло ответила она. – Зовите меня просто Нив.
– Нив.
Звук ее имени, произнесенный так приятно, словно хорошим знакомым, согрел ее изнутри. Сегодняшний вечер ничем не напоминал ее глупые дневные мечты. Тем не менее здесь, в бальном зале, полном людей, которые не имели отношения к ним обоим, она наконец-то нашла друга.
– Синклер, вот ты где!
Вечер испортился так же быстро, как до этого улучшился. Кит застыл в нескольких шагах от них, и все тонкие нити его куртки стали серебристыми и прохладными. Свет свечей собирался вокруг него, смягчая острые грани его черт. У нее пересохло во рту, лишь она увидела Кита. Наконец-то перед ней принц, словно сошедший со страниц сказок из Джайла, или Пресветлый, жестокий и прекрасный.
Он столь легко и прочно завладел вниманием Нив, а потом обратил к ней золотистые глаза и спросил:
– Ты?
Как будто за все время не удосужился узнать ее имя!
– Наконец-то появился тот, ради кого все здесь собрались, – вмешался Синклер. С ноткой опасения в голосе он спросил: – Что там у тебя?
– Лимонад, – отрывисто ответил Кит, – так что хватит на меня так смотреть.
– Конечно-конечно.
Впервые Нив почувствовала неловкость между ними. Она осмотрела стакан в руке Кита. Это действительно был лимонад, украшенный веточкой мяты и тонким ломтиком огурца. Странно, но он единственный в комнате был без бокала пунша. Если раньше, в приемной, он выглядел рассеянным, то теперь казался откровенно взволнованным. Его челюсть напрягалась, а глаза блуждали по бальному залу, не останавливаясь ни на чем и ни на ком.
– Джек явно решил мне насолить, – сказал Кит после долгого молчания, явно стараясь нарушить напряженную тишину. – Этот напиток такой приторный, что я едва могу его пить.
Нив поинтересовалась:
– Вы не любите сладкое?
– Нет, – ответил он с заметным удивлением.
Казалось невозможным, чтобы человек мог быть настолько чудовищным.
– Как такое возможно?
– Я не знаю. Никогда об этом не думал, – ответил он так, словно защищался. Казалось, принц был крайне обеспокоен обвинениями в ее голосе, что только еще больше озадачило ее. – Возьмите.
Кит даже не протянул ей лимонад, а поспешно отдал, словно его заставили это сделать против его собственной воли или здравого смысла. Лед внутри зловеще зазвенел. Нив с недоумением приняла его. Стекло остудило кожу, и струйка воды, стекая, впиталась в перчатку. Она как зачарованная смотрела на ободок, где его губы оставили слабый отпечаток. Прежде чем сделать глоток, нужно повернуть бокал. Боже, теперь она была в замешательстве.
Синклер смотрел на них обоих со странным выражением – чем-то среднее между изумлением и тошнотой. Очень медленно он отпил пунша, словно ему приходилось физически сдерживать себя, чтобы не сказать что-нибудь.
По бальному залу пронесся ропот. Он множился, пока Нив не смогла разобрать его содержание: «Прибыла инфанта Роза».
– Мне пора, – пробормотал Кит. – Пока!
И с этими словами он исчез. Какой странный человек! Но Нив не могла фокусироваться на этом. Сейчас у нее есть дела поважнее, чем удивляться чьему-то поведению. Нив встала на носочки и вытянула шею, чтобы окинуть взглядом толпу, и заметила Розу.
Инфанта снова надета все черное, как скорбящая
