Наемный убийца - Грэм Грин

— Записывайте, — сказал Матер констеблю. Он надел плащ. — Туман рассеивается.

— Неужели ты не понимаешь, что если все это правда, дайте только ему время найти того человека, и не будет войны.

— Он вам рассказывал сказки.

— Он говорил правду, ты там не был, ты не слушал. Тебе все кажется по-другому. Я думала, что спасу всех.

— Все, что тебе удалось сделать, — добиться, чтобы убили человека.

— Здесь все звучит так нереально. Но ведь он верил. Может быть, — сказала она безнадежно, — он сумасшедший.

Матер открыл дверь.

— Джимми, он не сумасшедший. Они же пытались меня убить! — закричала вдруг она.

— Я прочту твое заявление, когда вернусь, — сказал он и закрыл за собой дверь.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Бадди был занят по горло. Все были готовы подчиняться его приказам. Он был вождем. Они схватят любого, на кого он покажет. Он ощущал необъятную власть: это замечательная компенсация за неудовлетворительные результаты экзаменов, за сарказм хирургов. Сегодня даже хирурги не будут в безопасности, если он отдаст приказ.

Он созвал самых отчаянных студентов и объяснил:

— Кто выйдет на улицу без противогаза — дезертир. Кое-кто хочет сорвать учебную тревогу. Мы им покажем.

Подобно громадному зверю, которому надо поразмяться, которого слишком долго держали на одном сене, Бадди Фергюссон ощущал свое тело, свои бицепсы. Слишком много экзаменов, слишком много лекций. Бадди Фергюссон требовал действия. Пока все суетились вокруг него, он воображал себя вождем. Когда начнется война, Красный Крест не для него. Бадди Фергюссон, командир роты, отчаянный дьявол траншей.

— Противогазы готовы? — обратился он к студентам, неоспоримый лидер, отчаянный Бадди. «Что там экзамены, когда ты — вождь». Он видел в окнах головы нескольких молоденьких медсестер.

Фабричная сирена завыла нарастающим свистом, все на секунду застыли. Затем, взбираясь на крыши карет «Скорой помощи», надевая противогазы, выкатили на холодные улицы Ноттвича. Кареты сбрасывали их на каждом углу, и они расходились с разочарованным видом — улицы были почти пусты. Сквозь круглые линзы противогазов они поблескивали голодными глазами, разыскивая жертвы. Бадди Фергюссону предложили захватить полисмена, стоявшего на посту без противогаза. Но Бадди наложил вето на это предложение. Им нужны были только люди, которые так мало думали о родной стране, что не позаботились даже обзавестись противогазом.

Они шли по улице, полдюжины чудовищ в масках, в белых, измазанных сажей халатах. Их невозможно было отличить друг от друга. Сквозь большую стеклянную дверь Миддленд Стил они увидели трех человек, стоявших у лифта и разговаривавших со швейцаром. Вокруг было множество полицейских, а на площади они заметили братьев-студентов, которым повезло больше: они уже тащили отбивающегося человечка. Полицейские смотрели и смеялись, звено самолетов прорычало над головами над самым центром города, чтобы придать правдоподобие тревоге. Они схватили старуху, которая так и не могла понять, что к чему. Она думала, что собирают деньги на что-то, и предложила им пенни. Когда ей сказали, что надо отправиться в госпиталь, старушка засмеялась. Она сказала: «Никогда не поймешь, что вы, мальчики, еще придумаете». Тогда один из них взял ее под руку и повел по улице. Она сказала: «Кто из вас дед-мороз?» Бадди это не понравилось. Это коробило его гордость… Он постоял на месте. Остальные повели старуху. Бадди стоял один на улице, пока не появился Майк. Майк сказал, что у него есть славная идея. Почему бы не вытащить из музея мумию и не привезти ее в госпиталь, за то, что она без противогаза.

— Нет, — сказал Бадди, — это баловство. — И вдруг увидел человека без противогаза, нырнувшего в подворотню при виде их.

— Быстро, возьмем его! — закричал Бадди. Бадди был склонен к полноте, и Майк скоро обогнал его.

— Вперед! — орал Бадди. — Держи его. Майка уже не было видно.

— Привет, куда спешишь? — произнес голос из подъезда. Человек стоял, прижавшись спиной к двери. Оказывается, он просто отступил с дороги и Майк в спешке его не заметил. Что-то продуманное и опасное чувствовалось в его поведении.

— Меня ищешь, что ли? — спросил человек.

— Где ваш противогаз? — резко произнес Бадди.

— Это что, игра такая? — спросил человек со злобой.

— Разумеется, не игра, — сказал Бадди. — Вы отравлены, вам придется последовать за мной в госпиталь.

— Мне-то? — спросил маленький человек.

— И лучше поспешите, — сказал Бадди.

Он надул грудь и поиграл бицепсами.

«Этот сморчок не понял, что говорит с будущим офицером», — подумал он. Он чувствовал превосходство своей физической силы. Он ему нос разобьет, если тот не послушается.

— Хорошо, — сказал человек. — Я пойду. — Он вышел из темной ниши. У него было злое лицо, заячья губа, плохо сшитый костюм в клетку. Человек даже в покорности был агрессивен.

— Не туда, — сказал Бадди, — налево.

— Иди-иди, — сказал маленький человек, прижав к его боку пистолет. — Это я — то отравлен? Ничего шуточка, — продолжал он и засмеялся невесело. — Давай в ворота, а то сейчас сам будешь отравлен.

Они остановились у небольшого гаража. Гараж был пуст.

Бадди выпалил: «Что за черт!», но уже узнал лицо, которое видел в местных газетах. Действия человека убедили ужаснувшегося Бадди: будет стрелять не колеблясь.

Этого он никогда не забудет. Всю его жизнь эта история будет встречаться в самых неожиданных местах — в серьезных исторических трудах, в отчетах о знаменитых преступлениях. Она будет следовать за ним с одной жалкой работы на другую. Никто не увидит ничего особенного в том, что он сделал, каждый сделал бы на его месте то же самое: вошел бы в гараж, закрыл бы по приказанию Рэвена ворота. Но друзья не стояли на улице под градом воображаемых бомб, не ждали войны с нетерпением и с радостью, они не были Бадди, отчаянным дьяволом траншей за секунду до того, как началась настоящая война, принявшая обличие пистолета в тонкой отчаявшейся руке, прижатой к его боку.

— Раздевайся, — сказал Рэвен. Бадди послушно разделся.

— Раздевайся, — сказал Рэвен.

Бадди послушно разделся.

С него сняли не только противогаз, но и белый халат и зеленый твидовый костюм. У него не оставалось никаких надежд. Нечего было надеяться, что война докажет его способность руководить людьми. Нет, он был просто-напросто полным, испуганным молодым человеком, дрожащим в одних трусиках в холодном гараже.

— Руки назад, — сказал Рэвен. Бадди Фергюссон подчинился. Рэвен связал розовые, как ветчина, сильные кисти Бадди галстуком. — Ложись. — И Бадди Фергюссон покорно лег. Рэвен связал ему ноги носовым платком, а другой платок засунул в рот. Это не очень надежно, но и так сойдет. Приходилось спешить. Он вышел из гаража, закрыл дверь. Он мог надеяться, что в его распоряжении несколько часов, но не мог рассчитывать полностью даже на несколько минут.

Он шел медленно и осторожно, поглядывая, нет ли поблизости студентов. Но их группы уже ушли. Главной опасностью был отбой, который мог прозвучать в любой момент.

Вокруг было много полицейских, он знал почему, но без колебаний проходил мимо них. Его план не предусматривал ничего большего, чем достижение стеклянных дверей Миддленд Стил. У него была слепая вера в судьбу, в поэтическую справедливость. Уж если он проникнет в здание, то найдет путь к человеку, который его обманул.

Из-за дверей Миддленд Стил выглядывал человек, следя за машинами, стоявшими на пустынной улице… Он был похож на клерка. Рэвен пересек улицу, взглянул через очки противогаза на человека за дверью. Что-то заставило его заколебаться — память о лице, которое он видел у дома, в котором жил? Он внезапно повернулся и испуганно поспешил от двери.

«Это ничего не значит», — сказал он себе, выходя на пустую Хай-стрит.

Мистер Дейвис слегка позавтракал: два тоста, две чашки кофе, четыре почки, кусок бекона, немного сладкого мармелада. Ему доставила большое удовольствие мысль о том, что Рэвену такого завтрака и не нюхать: приговоренному в тюрьме, может, и дадут, а Рэвену нет.

Единственное, что его заботило, если не считать неудовольствия сэра Маркуса, была девушка. Он зря потерял голову: ее нужно было убить. Во всем виноват сэр Маркус. Он и представить себе не мог, что сэр Маркус сделает с ним, если узнает о случае с девушкой. Но теперь все будет в порядке. Девушку задержали как сообщницу: ни один суд не поверит, если она обвинит сэра Маркуса. Он совсем забыл о газовой тревоге. Он спешил в театр, чтобы немного развлечься.

Хай-стрит была странно пуста, только полицейских было больше, чем обычно. Никто не пытался остановить мистера Дейвиса, хорошо знакомого всем полисменам, хотя никто из них не смог бы сказать точно, чем мистер Дейвис занимается. Но они сказали бы без улыбки, глядя на его редкие волосы, тяжелый живот, толстые морщинистые руки, что он один из мальчиков конторы сэра Маркуса. (Если хозяин так стар, трудно не быть по сравнению с ним молодым человеком.) Мистер Дейвис весело помахал сержанту и вынул из пакетика конфетку. В задачи полицейских не входило доставлять в госпитали отравленных газами, а потому никто по своей воле не остановил бы мистера Дейвиса. Они следили за ним со скрытым интересом и надеждой, как за человеком, который идет по скользкому льду.