ФИВЫ. Падение Голиафских гор (СИ) - Виталий Вавикин

«Клюх. Клюх».

Затем бурлящая лава проглотила молодого орла.

Перегнувшись через край, телебы долго смотрели вниз.

— Ты, кажется, что‑то сказал? — спросил Тарос, обращаясь к Ха — Райе.

— Я просил не убивать птицу, — буркнул вор, опасливо оглядываясь по сторонам. — Это ведь был детеныш. Что будем делать, если появятся взрослые особи?

— Взрослые, говоришь… — Тарос устремил взгляд к дальней стороне подвесного моста, понимая, что они не преодолели и половины маршрута. — Что ж, тогда нужно торопиться.

Он окрикнул диверсантов, требуя продолжить движение. Но не успели они добраться до середины моста, как тишину прорезал новый орлиный посвист. В кровавом тумане, скрывавшем своды пещеры, появился огромной орел. Туловище его было размером почти с телеба. Окраска — темно — бурая, с золотистыми вкраплениями. Золотым был и острый, крючкообразный клюв. Расправив крылья, орел парил в высоте, изучая своих врагов.

Телебы засуетились, пытаясь ускорить шаг, отчего подвесной мост начал раскачиваться. Канаты затрещали. Доски под ногами начали жалобно поскрипывать.

— Если не успокоимся, то все рухнем в лаву! — крикнул вор.

— А ну все взяли себя в руки! — взревел Тарос, на что мантикора неожиданно ответила протяжным львиным ревом.

Запрокинув голову, монстр смотрел на парившую высоко вверху хищную птицу. Из ран, оставленных погибшим детенышем на шее мантикоры, капала кровь.

— Первыми не нападать! — приказал Тарос, раскручивая над головой пращу, готовясь к броску. — Только если орел сам попробует атаковать, тогда… — он не договорил.

«Клюх. Клюх», — просвистела парившая в небе птица и, сложив крылья, камнем рухнула вниз.

Телебы выпустили камни из пращей, но не один из них не попал в цель — таким стремительным было падение орла. Мантикора зарычала и поднялась на задние лапы, готовясь к бою. Но контроль мистифа лишал могучего монстра маневренности.

— Отпусти ее, — крикнула Агва чернокнижнику. — Она сейчас не наброситься на нас. У монстра есть другой противник!

Сняв с пояса кнут, ведьма приготовилась защитить диверсантов за ее спиной, если мантикора все‑таки попробует напасть на них вместо того, чтобы противостоять орлу.

«Клюх. Клюх», — пронзительно разнеслось по гигантской пещере.

Мистиф прочитал заклинание невидимости и деактивировал контроль над мантикорой. Раздался раскатистый рев монстра.

«Клюх. Клюх», — ответил орел.

Мантикора ударила лапой, вспарывая воздух. Столкновение хищников казалось неизбежным, но… Неожиданной орел расправил крылья, изменив направление. Подвесной мост вздрогнул и начал раскачиваться, когда птица атаковала Агву. Тело голиафки было крупным, но орел собирался отомстить за смерть детеныша. Не ожидая нападения, Агва не успела воспользоваться кнутом. Орел ударил ее в грудь. Ведьма в теле голиафки устояла, слыша, как хрустнули доски подвесного моста. Золотой клюв орла попытался пробить шею противника. Агва закрылась рукой. Кровь хлынула из поврежденной конечности.

В правой руке она продолжала сжимать кнут, но сейчас от него не было пользы. Агва собиралась выбросить его, выхватив короткий кинжал, более подходящий для ведения боя вблизи, но ее опередила мантикора. С глухим гортанным рыком монстр прыгнул на противников.

Каким‑то образом орел сумел заметить атаку. Взмахнул огромными крыльями, избегая смертельных ударов лап монстра. Вместо хищной птицы мантикора ударилась в укротительницу. Агва не устояла, повалившись на спину. Доски моста жалобно хрустнули и сломались. Укротительница, орел и мантикора полетели в бездну. Агва раскинула руки, пытаясь удержаться, но спас ее зацепившийся за веревки подвесного моста кнут, рукоять которого она машинально продолжала держать. Кнут натянулся, удерживая укротительницу и прицепившегося к ней орла.

Что касается мантикоры, то она с кошачьей ловкостью успела ухватиться за края уцелевших досок. Выбравшись на неповрежденный участок моста, мантикора, не обращая внимания на обнаживших оружие диверсантов, свесилась в разлом, пытаясь достать передней лапой своего главного противника — орла.

Хлопая огромными крыльями, хищная птица не оставляла попыток разорвать острым клювом горло Агвы. Укротительница ужом изворачивалась, чтобы спастись. Левая рука, которой она защищала шею от ударов золотого клюва, была сильно ранена. Кровь голиафки забрызгала перья орла.

Мистиф спешно начал читать заклинания, чтобы вернуть контроль над мантикорой.

— Запрыгивая мне на спину, — крикнул Ха — Райя, обращаясь к Таросу.

— Чего? — опешил телеб.

— Мы спустимся под мост, где ты сможешь воспользоваться пращей, — нетерпеливо пояснил вор.

Лидер диверсантов недовольно, но все‑таки подчинился. Вскарабкавшись на спину жилистого голиафца, которому пришлось встать на колено, чтобы телебу было удобнее забираться, Тарос приготовил пращу, ухватившись левой рукой за шею вора, а ногами пытаясь обвить его бедра.

— Только держись крепче, — сказал Ха — Райя и ловко перепрыгнул через толстые веревки, служившие перилами подвесного моста. Снизу доски, по которым они шли, крепились более тонкими веревками.

Вор постоял несколько секунд, разминая длинные ловкие пальцы, и шагнул, казалось, в бездну, ухватившись каким‑то чудом за веревки под мостом. Мышцы его напряглись, когда он начал передвигаться к наиболее удобной для броска камня позиции. Вниз смотреть было страшно. Тарос, по крайней мере, заставлял себя этого не делать, хотя сердце все еще бешено билось после того, как Ха — Райя спрыгнул с моста. Восприятия обострились. Бурление лавы внизу стало громче. Теплый воздух, поднимавшийся к сводам пещеры, стал горячее, обжигая кожу. Усилился запах серы. Глаза начали слезиться.

— Скорее! — закричала Агва, увидев, что помощь близка.

Орел воспользовался тем, что укротительница отвлеклась на мгновение, и нанес сильный удар золотым клювом. Агва успела опустить голову, прикрыв шею. Загнутый узкий клюв вспорол щеку, едва не выбив глаз.

Тарос увидел брызнувшую кровь и спешно раскрутил над головой пращу. Бросок вышел не таким сильным, как хотелось, зато снаряд попал в цель. Послышался недовольный клекот орла.

— Давай еще раз! — крикнул вор, пытаясь подобраться ближе.

Хищная птица бросила на чужаков гневный взгляд, дав Агве секундную передышку. Укротительница выхватила кинжал и нанесла противнику режущий удар. Сталь полоснула по темно — синему оперению, но орел успел взмахнуть пару раз огромными крыльями и подняться вверх, избегая смертельного удара. Впрочем, о том, что его поджидают наверху лапы мантикоры, орел совершенно забыл. Похожий на льва монстр зарычал, свесившись в пролом так сильно, что едва не сорвался в бездну, но это позволило ему достать своего противника.

Тяжелая лапа ударила хищную птицу по спине, вырывая перья и ломая кости. Острые когти вспороли плоть. Золотистое оперение на затылке и шее орла окрасилось кровью.

Раскрутив пращу, Тарос метнул в раненую птицу второй камень, пробивший ослабевшее крыло. Орел замер на мгновение и камнем полетел в бурлящую внизу лаву, издав напоследок мелодичный посвист:

«Клюх. Клюх».

Упав в магму, тело хищной птицы застыло на секунду на поверхности, затем вспыхнуло и начало погружаться.

— Все, давай выбираться обратно на мост, — поторопил вора Тарос.

Наверху Керасп метнулся к концу зацепившегося за веревку кнута, чтобы вытянуть Агву. Яд голиафской кобры попал ему в кровь, но он успел вытянуть укротительницу раньше, чем силы покинули его. Не обращая внимания на собственные раны, Агва дала спасителю выпить зелье, предназначенное вывести из организма яд голиафских змей.

— Думаешь, поможет? — спросил Гедер, стоя над бьющимся в конвульсиях телом голиафца.

Агва не ответила. Собственные раны были не смертельными, но кровь заливала все вокруг.

— Нужно сделать тебе перевязку, — засуетился вор, выбравшись на мост.

Укротительница не возражала.

На другой стороне пролома довольно урчала мантикора, радуясь победе над противником. Мистиф вернул контроль над монстром, дожидаясь, когда группа продолжит движение.

— Лучше быстрее покинуть мост, — сказал вор.

Гедер и Тим вызвались нести отравленного ядом голиафца. Агва заверила их, что сможет идти сама. Чернокнижник приказал мантикоре перепрыгнуть разлом, затем, прочитав заклинание левитации, переправился сам. Едва он это сделал, как пролом начал исцеляться, словно мост был живым существом. Доски регенерировали. Веревки в местах повреждения покрылись не то слизью, не то гноем.

«Клюх. Клюх. Кьяк — кьяк — кьяк…» — снова раздалось в высоких затянутых кровавым туманом сводах гигантской пещеры.