Испытание добродетели - Чингиз Абдуллаев

— Вы не ответили на мой вопрос, — терпеливо напомнил Дронго. — Почему вы развелись?

— Мне надоели его увлечения и похождения, — ответила Регина. — Я еще понимаю, когда женатый мужчина увлекается какой-то одной смазливой мордашкой. Но он словно с цепи сорвался. Они ведь жили в детстве достаточно бедно. Это мой отец был проректором университета. Я выросла в обеспеченной семье, а он — в весьма сложных условиях. Первая жена его отца умерла в достаточно молодом возрасте. От этого брака остался мальчик, Сергей Монахов, который был его сводным братом.

— Единокровным, — поправил ее Дронго.

— Что вы сказали? — не поняла Регина.

— Типичная ошибка тех людей, которые говорят по-русски. Сводными братьями и сестрами обычно называют детей, у которых родным является только отец или мать. Но так нельзя говорить, ведь «сводные» — это не родные, а сведенные вместе. Те, у кого разные матери и один отец, называются единокровными. Соответственно те дети, у которых разные отцы и общая мать, считаются единоутробными.

— Такой вот филологический ликбез. — Регина покачала головой. — Теперь буду знать. Я по образованию не гуманитарий. Окончила географический факультет. Двинулась по стопам своего отца. Потом вышла замуж, родила дочь, бросила работу и осталась одна.

— Вы не заключили новый брак?

— Пока нет. Не хочу, чтобы у дочери появился второй отец. Пусть вырастет, потом посмотрим. Я решила пожертвовать своим личным счастьем ради ее спокойствия, — патетически и явно не очень-то искренне воскликнула Регина.

— Похвально. Вы знали, конечно, что ваш бывший муж решил оставить вашего племянника Диму Апрелева в качестве своего помощника, да?

— И правильно сделал. Дима — славный мальчик, вполне деловой и инициативный.

— Вы знали Милу Левшову?

— Бог миловал. Эта женщина появилась уже после нашего развода. Я удивлялась Тамаре, которая позволила мужу взять такую откровенную тварь, прости господи, к себе в личные секретари. Это был просто позор.

— Вы ее видели?

— Один раз. Этого оказалось достаточно, чтобы сразу все понять. При мне он не позволял себе подобных вольностей.

— Когда вы развелись, ваша бывшая домработница и кухарка Александра Львовна осталась с Алексеем. Я могу узнать, почему вы ее не взяли с собой?

— А почему я должна была это делать? Монахов несколько испортил ее, задабривая деньгами и подарками. Она чувствовала себя незаменимой, даже позволяла себе обижаться на мои справедливые замечания. Я подумала, что мне не нужна такая амбициозная кухарка, и оставила ее Монахову.

— Вы знали его водителей?

— Михаила знала. Порядочный, солидный, надежный мужчина. Он иногда работает с моей дочерью, если ей нужна машина с водителем. А нового, молодого парня, я не застала. Он появился уже после меня.

— Адвокат охранника, подозреваемого в убийстве, считает, что тот не мог выстрелить в вашего бывшего мужа. Он пытается доказать, что парень влез в дом, чтобы помочь хозяину.

— Адвокат может говорить все, что ему угодно. За это он получает немалые гонорары. Ему нужно вытащить своего клиента. Но мы все понимаем, что убийцей мог быть только этот охранник. К тому же он еще и кавказец.

— Это отягчающее вину обстоятельство? — Дронго постарался скрыть иронию.

— В случае с Монаховым — безусловно. Тот никогда не скрывал своих взглядов, негативного отношения ко всем этим южанам и к тем процессам, которые происходили в нашей стране за последние двадцать лет. Он вообще считал, что нужно возвести большую стену и наглухо отделить все кавказские республики от нашей страны. Построить крепкие границы. Пусть живут как хотят и давят друг друга. Армяне с азербайджанцами, грузины с абхазами. Все равно рано или поздно попросятся к нам. А вот с остальными надо поступить достаточно жестко. Раз и навсегда ввести туда войска, упразднить все национальные автономии, создать несколько губерний. Конечно, ему не простили такой позиции.

— В таком случае это был целый заговор.

— Конечно. Я в этом не сомневаюсь. Дурачка-охранника явно подставили. Я узнала, что в Монахова стреляли дважды. Причем один выстрел все слышали, а второй — никто. Понятно, почему так вышло. Один выстрел сделал этот глупый охранник. А настоящий убийца пальнул второй раз. Сейчас говорят, что и президента Кеннеди тоже так убили. Дурачка-Освальда подставили, а стреляли совсем другие люди.

— Начнем с того, что Монахов не был президентом, — проговорил Дронго почти серьезно. — Там не было спрятавшихся убийц. Оба выстрела были сделаны из пистолета вашего бывшего мужа. Кстати, вы знали, что у него было оружие в доме?

— Нет, не знала. Он, видимо, приобрел его уже после нашего развода. Если вы считаете, что я каким-то образом могла быть причастна к убийству Алексея…

— Я этого не говорил.

— Но про оружие спросили. Значит, предполагаете, что я могла быть к этому причастна. Наверное, для этого есть вполне серьезные основания. Ведь моя дочь в результате стала наследницей очень немалого состояния. Она разбогатеет, даже если получит лишь четверть всех активов своего отца. Но я могу вас уверить, что он и сам дал бы ей гораздо больше. Алексей ее просто обожал. Мне не нужна была его смерть. Тем более что он отец моей дочери, которая очень тяжело переживает такую трагедию.

— Можно представить, как ей нелегко, — согласился Дронго. — В таком возрасте потерять отца!..

— Значит, вы меня понимаете. Я никоим образом не могла быть причастна к убийству Монахова. Хотя бы из любви к моей дочери. Вам нужно проверить каждого из тех людей, которые были в доме в момент убийства. Тряхнуть как следует этого охранника. Или допросить его с применением каких-то психотропных средств. Я слышала, что подобные вещи уже практикуются. Ловкий и пронырливый адвокат все еще пытается доказать, что этот парень не имеет ни малейшего отношения к преступлению. Может, он действительно не стрелял, а только отвлекал внимание от настоящего убийцы. Не мне судить. — Регина тяжело вздохнула.

— Вы любили Алексея? — спросил Дронго.

Женщина нахмурилась.

— Нетактичный вопрос, учитывая сегодняшнюю ситуацию, — жестко заявила она. — Мы были в разводе, а его убили. Нужно понимать, что никто просто так не разводится. Это означает, что наши чувства как минимум несколько изменились.

— Я спросил в прошедшем времени, имея в виду не его убийство, а ваши прежние отношения. В браке.

— Он нравился мне, я — ему. Этого оказалось вполне достаточно. Если вы спрашиваете о безумной страсти, то о ней и речи не шло. У него было слишком много женщин, чтобы пылать к кому-то чувствами. Он мог влюбиться, настойчиво добиваться, получить свое и сразу успокоиться. Алексей не был моим первым мужчиной, если это вам интересно. Я жила два года в гражданском браке с другим человеком, когда оканчивала институт. Поэтому мы оба пошли на этот союз с ясным представлением о том, каким мы хотим его видеть.

— Потом ваши взгляды изменились?

— В некоторой степени. Во всяком случае, мы приняли решение о разводе по обоюдному согласию. Я ответила на ваш вопрос?

— Вполне. Мы уже заканчиваем. Осталось несколько моментов.

— Давайте проясним их, если я на это способна.

— Дима Апрелев, ваш племянник, в разговоре с нами упомянул имя одного человека, за которого просила Мила Левшова. Она, в свою очередь, пояснила, что он — протеже самого Апрелева.

Регина покачала головой. Было понятно, что она сразу догадалась, о ком именно идет речь.

— Эти двое что-то болтают, а вы приходите и спрашиваете меня про какого-то типа, неизвестного мне? — резко спросила женщина.

— Не совсем неизвестного. Это Леван Солагашвили. Имя этого бизнесмена назвали оба свидетеля, находившихся в доме в момент убийства вашего бывшего супруга.

— Вы, конечно, сразу узнали, что я знакома с Леваном, — проговорила Регина. — Поэтому начали издалека. Да, мы знакомы. Более того. Мы близкие друзья. Но я могу вас точно заверить, что он тоже не имеет никакого отношения к этому убийству.

— Мы можем узнать, о чем именно просил господин Солагашвили вашего бывшего супруга?

— Не знаю. У них был какой-то свой бизнес. Я не вмешиваюсь в дела мужчин. У меня хватает своих проблем. Насколько я слышала, Солагашвили сделал какое-то деловое предложение Монахову. Они должны были работать вместе.

— Апрелев сказал нам, что Монахов категорически отказывался от сотрудничества с вашим знакомым.

— Он так сказал? Я об этом не знала.

— А вот Левшова считает…

— Она ничего не может знать, — перебила гостя Регина. — Леван не стал бы даже разговаривать с такой грязной подстилкой, как она.

— Видимо, разговаривал, если она о нем узнала.

— Она могла услышать разговоры Димы или своего начальника и выдать это за свою информацию. — Лицо Регины покрылось красными пятнами.