Чечения - битва за свободу - Зелимхан Яндарбиев

В зале было невозможно работать из-за крайней духоты. Несмотря на то, что работа транслировалась на улицу, желающих присутствовать на сессии было чрезмерно много. И ВС потребовал от ОКЧН, чтобы им позволили перейти в здание Дома политпроса. Согласие было достигну-то. Проводить депутатов на новое рабочее место удалось не совсем без ЧП. Работа сессии началась только на следующий день: не хватило кворума. По дороге, оказалось, «растеряли» часть депутатов. И итог её не только не смягчил противостояние народу, а, наоборот, возмутил народ.

Вопреки ультиматуму народа, депутаты проголосовали против отставки Завгаева и Президиума ВС. На заседании сессии с обоснованием требования отставки ВС по поручению ИК ОКЧН выступил я. Позиция народа ожесточилась: теперь в отставку должен был уйти весь Верховный Совет. Чего тот не собирался делать. Зато ВС начал организовывать сопротивление. К Дому политпроса были стянуты силы милиции, дежурившие круглосуточно. У здания бывшего обкома КПСС был организован альтернативный митинг в защиту Завгаева и ВС, который, правда, продержался только до обеда следующего дня. Натиск народа рос ежечасно. Вся округа была обклеена транспарантами демократов, которые писались в Исполкоме ОКЧН при участии молодых художников Ш. и С. Ахмадовых, Басханова, Ясаева. Милиция начала делать манёвры, появилась угроза применения вооруженной силы. Исполком был забит бутылками с зажигательной смесью, каждый вооружался, чем мог. Но у большинства, по-прежнему, были только палки. Появились и ребята с боевым оружием. Это были московские. Некоторых я знал ещё по неформальному движению. Например, Д. Мараева. С ним были его брат Лерса, Султан Хасаев и другие.

Митинг тем временем стал всенародным. Движение по мосту через Сунжу было надолго перекрыто. Люди не просто участвовали в митинге, а жили им. Со всех концов республики везли скот для забоя, хлеб; политические речи менялись зикрами и мовладами. Помощь начала поступать даже из-за пределов республики. Развернулось формирование вооружённых отрядов. Это было поручено И. Арсанукаеву. Люди начали самоорганизовываться. В это время телевидение опять попало под контроль агонизирующей власти, развернувшей ярую пропаганду против ВДП, ОКЧН. Кем только не называли их: хулиганы, отщепенцы, тунеядцы, уголовники, авантюристы… Подавляющая часть интеллигенции ещё держалась линии ОКЧН, хотя уже наметилось размежевание. Не все оказались подготовленными к действию. А ситуация требовала именно действия. В этих условиях решили провести третий этап общенационального съезда. Подготовили за несколько дней. К тому времени уже сессия ВС приняла решение о необходимости ввести институт президентства с внесением поправки в Конституцию. Это была очередная попытка спасти положение. Но народ не принял и такой шаг. По просьбе религиозных деятелей, Дом политического просвещения КПСС (главштаб атеизма республики) был передан Исполкомом ОКЧН под Исламский институт, а здание бывшего Андреевского банка, где вновь готовилась осесть КПСС, передали Республиканскому музею.

А люди на площади Свободы укрепляли свои позиции и морально-политически, и военно-тактически. Там уже появились свои поэты, культурные программы. Ежедневно прибывали представители кавказских республик с поддержкой. Подступы к площади были забаррикадированы троллейбусами, машинами, разными механизмами и собственными сооружениями. Площадь Свободы чутко прислушивалась не только к тому, что творилось в Доме политпроса, но и в республике. Постоянные ведущие митинга Юнади Гелагаев и другие члены ВДП и ОКЧН не знали отдыха.

Площадь Свободы как бы перекликалась и с Нальчиком, где так же бурно шли процессы, и с Москвой, где уже начали проявлять беспокойство по поводу Чечении. Эмиссары метрополии постоянно «дежурили» в республике. Работала и комиссия по расследованию причастности высших должностных лиц к ГКЧП. Пытались они заполучить материалы по обвинению конкретных лиц и от руководства ОКЧН. Но позиция наша была едина: со своими «гэкачепистами» мы разберёмся сами, как выразился Дудаев, — тем самым дав понять, что московская власть здесь кончается.

Третий этап общенационального съезда чеченского народа начался 1 сентября 1991 года в помещении кинотеатра «Юбилейный». Съезд одобрил действия Исполкома и наметил провести выборы президента и парламента республики 27 октября 1991 года, образовал Республиканский комитет, координирующий демократические силы, на который возложил обязанность принять основные законы для проведения выборов в высшие органы власти. Контроль за деятельностью Республиканского комитета съезд возложил на ИК ОКЧН. В образованный комитет входили депутаты всех уровней, представители абсолютно всех общественно-политических движений, партий, независимой интеллигенции, юристы. От Исполкома ОКЧН в него включались только 5–6 человек, тогда как общее число его достигало около семидесяти человек. Возглавить его поручили Л. Магомадову. Но через одно заседание РК разбежалось. Остались лишь приверженцы идеи национальной независимости: Эльза Шерипова, Заурбек Акбулатов, Салман Бетрахмадов, Кати Чокаев, Сулейман Юнусов и ещё несколько человек с группой из числа ОКЧН, которые разработали необходимые законопроекты.

В эти дни уже некоторые демократы, испугавшиеся решительных действий народа, ВДП и ОКЧН, начали спекулировать понятиями «революция», «эволюция», проявляя полное невежество в понимании происходящего. Тем самым, они пытались принять «страусиную позу», что порой удавалось.

В начале сентября состоялась ещё одна попытка самораспустить ВС ЧИР, провалившаяся так же бесплодно и сделавшая существование ВС весьма проблематичным, что уже осознавали и сами депутаты. Одним из них был А. Бугаев, сделавший отчаянную попытку спасти положение, организовать «уход» Завгаева, если будет гарантия, что он возглавит оставшийся депутатский корпус до новых выборов. Такое предложение лично мне, а затем и Дудаеву было сделано братьями Бугаевыми. Таких гарантий дать мы, естественно, не могли. А телевидение тем временем усиливало антидемократическую пропаганду. Завгаев попытался даже поставить туда директором своего человека. Исполкому ОКЧН ничего не оставалось, как взять её вновь под свой контроль. Это было сделано буквально за несколько дней до разгона Верховного Совета ЧИР.

Нужно отметить и усилия Верховного Совета РСФСР перевести роспуск ВС ЧИР на более приемлемые для России рельсы, принудив самораспуститься, ибо это сохраняло возможность держать процесс под контролем Москвы. Одна из таких попыток была сделана Р. Хасбулатовым посредством телеграммы, присланной прямо на сессию ВС ЧИР, в которой делались очередные потуги демонстрировать оставшийся каркас верховной власти. Я заканчивал своё выступление на трибуне с обоснованием необходимости самороспуска ВС, когда Мовлади Удугов положил передо мной эту телеграмму. И я её зачитал, с комментарием: «Вот и результат вашего упрямства. Дожили: Москва грозится вас распустить. Что может быть позорнее?». Телеграмма больше всех задела Дудаева. Он сразу же выступил и сказал, что мы не должны допустить вмешательства в наши дела Москвы. И делегация ОКЧН покинула зал сессии.

Но ВС ЧИР не хотел сдаваться. В ночь с 3 на 4 сентября была сделана попытка ввести в республике Чрезвычайное положение. А некоторые депутаты были командированы в Москву, чтобы выпросить войска для подавления повстанцев. Им даже была обещана помощь со стороны Ельцина и других руководителей России. Это только подлило масла в огонь. Площадь Свободы уже невозможно было удержать. И 6 сентября 1991 года очередной волной разъяренной народной стихии вымыло из Дома политпроса обломки советской власти в Чечении. Этот день стал Днём независимости Чечении.

Помню, в этот день мы находились в кабинете на втором этаже здания Исполкома ОКЧН. Дудаев принимал заместителей генерального прокурора РСФСР и министра ВД РСФСР, находящихся в республике, якобы, для расследования причастности руководства ЧИР к ГКЧП. С площади Свободы пришла весть, что народ двинулся на штурм здания Дома политпроса. Несколько человек из руководства ИК ОКЧН направились к народу, чтобы, не дай Бог, ситуация не вышла из-под контроля. Попросив меня остаться с представителями России, Джохар также направился к Дому политпроса. Но, оказалось, всё было предрешено.

Не могу описывать, как проходил разгон ВС, ибо не был очевидцем, но по свидетельству участников, всё произошло очень быстро и чудом удалось избежать жертв. Руководители Исполкома ОКЧН сумели, всё-таки, взять ситуацию в свои руки, успокоить разгоряченных людей и тех, кто провоцировал их на насильственные действия. Хотя одна жертва всё же была принесена на алтарь народного гнева. Тяжёло травмированный депутат Куценко, один из главных идеологов имперской политики в ЧИР, был доставлен в больницу. ИК ОКЧН приложил максимум усилий, чтобы спасти ему жизнь: были вызваны лучшие хирурги, но пострадавший наотрез отказался оперироваться у чеченца-хирурга. Это его желание было удовлетворено. Несмотря на усилия врачей, через несколько дней он умер.