Том 23. Письма 1892-1894 - Антон Чехов

Маша в восторге от Псла, от всех вас и вашего гостеприимства. Если бы не холерные обязанности и не безденежье, то в этом году я непременно побывал бы у Вас. Холера отнимет у меня, вероятно, всю осень. Она теперь в Москве и под Москвой; идет к нам с севера, с юга и с востока по Оке. Думаю, что около 5–7 августа она уже пожалует к нам, чтобы начать подзакусывать и закусывать печенегами. В моем участке прошлые эпидемии 1848-72 гг. продолжались всякий раз около 40 дней. Значит, окончания холеры я должен ждать в сентябре. Затем будут санитарный съезд, сдача холерного инвентаря и т. п., так что музыка протянется до октября, а в октябре ехать к Вам будет уже поздно. Занят я теперь по горло и потому до октября не заработаю ни одной копейки и буду яко наг, яко благ*; значит, после холеры придется сидеть дома и скавчать[14] на бумаге и стараться снять с каждого издателя по две шкуры. Стало быть, и осенью нельзя приехать.

С Вашей сестрой я еще не виделся. А хотелось бы повидаться и поговорить. Холера на носу, а земство только теперь выписывает из Берлина шприцы Кантани и даже эсмарховы кружки. У меня на 25 деревень одна кружка, ни одного термометра и только полфунта карболовой кислоты. Вероятно, и у Вашей сестры не лучше. Блаженны врачи, живущие при лечебницах, а мы, организаторы пунктов, чувствуем себя каждую минуту и убогими и одинокими. У меня на двух фабриках бараки; один — прекрасный, другой — плохой, в деревнях есть бараки помельче, и всё это выпрошено мною у обывателей, и до сих пор я не потратил ни единого земского гроша. Впрочем, всё это мелочи и через неделю, надо полагать, владения царя Мидийского будут готовы для принятия индийских запятых*. Земство наше медлительно, но интеллигентно и сговорчиво, соседи милые люди, а мужики, вероятно, драться не будут, ибо привыкли к медицине и боятся холеры.

Сейчас у меня в кабинете была публика. Шел разговор о Вас и о том, что Вы осенью приедете в Мелихово. Я намотал это себе на ус. Приезжайте, сделайте милость.

Косят овес. Заболела лошадь. Сосед* подарил породистую свинку в благодарность за то, что я лечил его супругу. Купили двух романовских баранов: кавалера и барышню. Телка от кормления яблоками стала пузатой, как бутылка с зубровкой.

Ну, оставайтесь здоровы. Да хранит Вас бог от болезней и страхов. Всем Вашим мой сердечный привет и благодарность за сестру. Приезжайте, чтобы еще раз съездить на перчаточную фабрику с душкой военным*

А. Чехов.

А перчаточник* за лечение преподнес мне полдюжины перчаток для Маши.

Суворину А. С., 1 августа 1892*

1207. А. С. СУВОРИНУ

1 августа 1892 г. Мелихово.

1 авг. Мелихово.

Мои письма гоняются за Вами, но Вы неуловимы. Я писал Вам часто и, между прочим, в St. Moritz, судя же по Вашим письмам, Вы от меня ничего не получали*. Во-первых, в Москве и под Москвой холера, а в наших местах она будет на сих днях. Во-вторых, я назначен холерным доктором, и мой участок заключает в себе 25 деревень, 4 фабрики и 1 монастырь. Я организую, строю бараки и проч., и я одинок, ибо всё холерное чуждо душе моей, а работа, требующая постоянных разъездов, разговоров и мелочных хлопот, утомительна для меня. Писать некогда. Литература давно уже заброшена, и я нищ и убог, так как нашел удобным для себя и для своей самостоятельности отказаться от вознаграждения, какое получают участковые врачи. Мне скучно, но в холере, если смотреть на нее с птичьего полета, очень много интересного. Жаль, что Вас нет в России. Материал для «маленьких писем» пропадает даром. Хорошего больше, чем дурного, и этим холера резко отличается от голода, который мы наблюдали зимою. Теперь все работают, люто работают. В Нижнем на ярмарке делают чудеса*, которые могут заставить даже Толстого относиться уважительно к медицине и вообще к вмешательству культурных людей в жизнь. Похоже, будто на холеру накинули аркан. Понизили не только число заболеваний, но и процент смертности. В громадной Москве холера не идет дальше 50 случаев в неделю, а на Дону она хватает по тысяче в день — разница внушительная. Мы, уездные лекаря, приготовились; программа действий у нас определенная, и есть основание думать, что в своих районах мы тоже понизим процент смертности от холеры. Помощников у нас нет, придется быть и врачом и санитарным служителем в одно и то же время; мужики грубы, нечистоплотны, недоверчивы; но мысль, что наши труды не пропадут даром, делает всё это почти незаметным. Из всех серпуховских докторов я самый жалкий; лошади и экипаж у меня паршивые, дорог я не знаю, по вечерам ничего не вижу, денег у меня нет, утомляюсь я очень скоро, а главное — я никак не могу забыть, что надо писать, и мне очень хочется наплевать на холеру и сесть писать. И с Вами хочется поговорить. Одиночество круглое.

Наши хозяйственные потуги увенчались полным успехом. Урожай основательный, и Мелихово, когда продадим хлеб, даст нам больше тысячи рублей. Огород блестящ. Огурцов целые горы, а капуста удивительная. Если бы не окаянная холера, то я мог бы сказать, что ни одно лето я не проводил так хорошо, как это.

Была у меня астрономка. Она живет в больнице у докторши и по-бабьи вмешивается в холерные дела. Всё преувеличивает и всюду видит интриги. Курьезная особа. К Вам она привыкла и любит Вас, хотя и не принадлежит к людям, цензурою дозволенным, как выражается Чертков. А Щеглов в самом деле неправ*. Я не люблю такой литературы.

О холерных бунтах уже ничего не слышно. Говорят о каких-то арестах, о прокламациях и проч. Говорят, что литератор Астырев приговорен к 15-летней каторге*. Если наши социалисты в самом деле будут эксплоатировать для своих целей холеру, то я стану презирать их. Отвратительные средства ради благих целей делают и самые цели отвратительными. Пусть выезжают на спинах врачей и фельдшеров, но зачем лгать народу? Зачем уверять его, что он прав в своем невежестве и что его грубые предрассудки — святая истина? Неужели прекрасное будущее может искупить эту подлую ложь? Будь я политиком, никогда бы я не решился позорить свое настоящее ради будущего, хотя бы мне за золотник подлой лжи обещали сто пудов блаженства.

Увидимся ли осенью? Будем ли вместе жить в Феодосии? Вы — после заграничной поездки, а я — после холеры могли бы рассказать друг другу много интересного. Давайте проведем октябрь в Крыму. Право, это не скучно. Будем писать, разговаривать, есть… В Феодосии уже нет холеры.

Пишите мне возможно чаще ввиду моего исключительного положения. Настроение мое теперь не может быть хорошим, а Ваши письма отрывают меня от холерных интересов и ненадолго уносят в иной мир.

Будьте здоровы. Товарищу по гимназии Алексею Петровичу* мой привет.

Ваш А. Чехов.

Буду лечить холеру по способу Кантани*: большие клистиры с таннином в 40 градусов и вливание под кожу раствора поваренной соли. Первые действуют превосходно: и согревают, и уменьшают понос. Вливание же иногда производит чудеса, но иногда паралич сердца.

Черткову В. Г., 1 августа 1892*

1208. В. Г. ЧЕРТКОВУ

1 августа 1892 г. Мелихово.

Уважаемый Владимир Григорьевич, извините, что я так долго не отвечал на Ваше письмо. Я назначен по случаю холеры участковым врачом и литература ушла на задний план. Возьмите и «Именины», если находите их подходящими, но не издавайте их вместе с «Женой»*. Два этих рассказа в одной книжке не улыбаются мне, а почему — я не могу сказать Вам определенно.

Не пишу Вам длиннее, потому что вышли все 7-копеечные марки, а посылать за ними далеко. От Сытина получил книги «Детское сердце»*.

Желаю Вам всего хорошего.

Уважающий А. Чехов.

1 август.

Ст. Лопасня.

На обороте:

г. Россоша Воронежской губ. Владимиру Григорьевичу Черткову.

Мизиновой Л. С., 7 августа1892*

1209. Л. С. МИЗИНОВОЙ

7 августа 1892 г. Мелихово.

7 авг.

Вы рады случаю придраться. Во-первых, на Ваше письмо я ответил тотчас же, а если мое письмо запоздало, то виною тому не я, а лошади, которые ездят на станцию не каждый день; во-вторых, характер Ваш похож на прокисший крыжовник; в-третьих, если Вы забыли немецкий язык, то могли бы выучить его в один месяц, а в-четвертых, — у Вас нет никакого любимого дела*; если бы оно было, то не было бы надобности держать его в тайне.

В-пятых, за что Вы ругаетесь? Несносная Вы канталупа. Если Вы втюрились по уши в какого-нибудь водочного заводчика или барона, то так и пишите, а нечего вилять и причину Вашего охлаждения сваливать на меня и на Чеховых.