Сладкий грех - Никола Корник

Она захихикала, и ее противный смех звучал все то время, пока карета ехала мимо, всколыхнув в душе Лотты злость и подавленность одновременно.

Она искоса взглянула на Эвана. Для прогулки он нанял роскошный фаэтон с высоко поставленными скамейками, сверкающий зеленым и синим лаком, с двумя эффектными серыми лошадьми. Лотта подозревала, что все это должно ненавязчиво продемонстрировать всем заносчивым зевакам и родственникам, что ему наплевать на их неодобрение. И ей хотелось бы обладать его самоуверенностью.

Эван, словно прочитав ее мысли, отпустил одной рукой поводья и положил ладонь на судорожно сжатый кулачок Лотты в успокоительном пожатии. Он послал ей самоуверенную улыбку.

— Нравится вам все это?

— Естественно, нет! — воскликнула Лотта с сарказмом, в эту минуту совсем позабыв, что пообещала себе играть роль услужливой любовницы, даже если это убьет ее. — Публика только пялится и сплетничает! Как мне все это ненавистно! Не понимаю, как вы терпите, милорд. А главное — зачем?

Эван придержал лошадей и слегка повернулся к ней. Улыбка на его лице стала грустной.

— Лотта, я делаю это только потому, что они представляют собой угрозу, а я не могу позволить им взять верх. С малых лет я обязан был подчиняться мнению других, поскольку к этому меня вынуждала история моего происхождения, — объяснил Эван, сжав челюсти. — Теперь пришло время уважать свое мнение и презирать чужие глупые суждения. — Он крепче сжал ее руку. — Запомните, целая дюжина этих глупых матрон вместе с вон тем рисующимся денди не стоит вашего мизинца.

— Совсем не так давно я сама была среди этих глупых матрон, — с чувством возразила Лотта. — Думаю, теперь моя роль — служить ужасным примером. Пожилые дамы, выводящие в свет юных девиц, используют меня в качестве наглядного примера того, что бывает с леди, если они ведут себя неправильно. Собственно, рискуют закончить, как я.

— Тогда они станут, подражая вам, вести себя еще хуже, — заметил Эван. — Вы — скорее пример того, как можно с прибылью выйти из трудного положения.

Вопреки самой себе, Лотта почувствовала, что ее губы готовы сложиться в слабую улыбку.

— Весь ужас в том, что вы можете оказаться правы, — с грустью улыбнулась она. — Как бы вы ни смотрели на эту проблему, я плохой пример для подражания.

В глазах Эвана загорелся какой-то дьявольский огонек.

— Как это верно! — пробормотал он. — Боюсь, у нас есть надежда стать совсем плохим примером для молодежи.

Отпустив поводья и позволив лошадям медленно двигаться дальше, он привлек Лотту к себе. Она поняла, что он собирается сделать дальше, и уперлась рукой ему в грудь.

— Не стану я целоваться с вами здесь в парке, — прошептала она. — Нас просто арестуют за попрание норм.

— Я и не подозревал, что вы такая ханжа, — заметил Эван. — Мы можем целоваться когда и где пожелаем.

И он поцеловал Лотту на виду у колеблющейся и перешептывающейся толпы. Солнце пекло, и ее шум отдавался у Лотты в ушах. Она уже ни в чем, кроме поцелуя на своих губах и силы его рук, сжимающих ее в своих объятиях, не была уверена.

— Вот так! — с удовлетворением произнес он после поцелуя. — Неплохо, не так ли?

«Очень неплохо», — подумала Лотта. Ей было жарко, неловко, голова кружилась. К тому же она рисковала испортить цвет лица загаром, прогуливаясь под жарким солнцем. Лотта одернула платье, погруженная в мысли о том, как этот короткий поцелуй подействовал на нее.

— Эван! — В толпе раздался чей-то голос.

До того момента к ним никто не обращался и не делал попыток поддержать знакомство. Неприятно, конечно, но чего же еще можно было ожидать? Лотта посмотрела кругом и заметила, что рядом с их фаэтоном на красивом гнедом жеребце гарцует высокий всадник. Его присутствие вызвало у нее не меньшее удивление, чем то, что он придержал лошадь, чтобы поговорить с ними.

— Извините, если помешал, но я хотел обнаружить свое присутствие прежде, чем вас захлестнет этот поток неодобрения. Рад вас видеть, Эван, — сказал он с широкой улыбкой.

— Нортеск! — воскликнул Эван, натягивая поводья и протягивая руку для рукопожатия. — Не ожидал снова встретить вас в Лондоне. Думал, вы осели за границей.

— Услышав, что вы в Англии, я приложил все усилия, чтобы вернуться, — улыбнулся Нортеск.

Оба рассмеялись и обнялись.

В толпе зевак прокатился шепот удивления.

Эван повернулся к Лотте, остолбеневшей от удивления. Она знала, что маркиз Нортеск — наследник герцога Фарна и, соответственно, единокровный брат Эвана. Ей не приходилось сталкиваться с ним в обществе, поскольку он оказался в изгнании и вынужден был жить за границей после нашумевшей дуэли с любовником своей жены. Интересно, что в семье Эвана был хоть один человек, с которым он поддерживал дружеские отношения. Так думала Лотта, глядя на братьев, которые, несомненно, имели некоторое фамильное сходство. Правда, у Эвана были черные волосы, а у Нортеска — золотисто-рыжие. Но несомненно то, что ярко-синие глаза Эвана были столь же выразительны, как и темно-карие глаза Нортеска. Впрочем, фамильное сходство проявлялось скорее в телосложении, жестах, посадке головы и строении кистей рук. Интересно было смотреть вместе на этих двух отпрысков герцога Фарна, сходных как две стороны одной медали.

— Позвольте представить моего сводного брата Гаррика Фарна, маркиза Нортеска, — сказал Эван, обращаясь к Лотте. — Гаррик, это Лотта Пализер.

Лотта заметила быструю вспышку удивления в глазах Нортеска, когда Эван представил ее. Видимо, он знал ее под другим именем. Маркиз улыбнулся и поклонился с благородным изяществом.

— Приятно познакомиться, мисс Пализер. Уверен, вам удалось произвести сенсацию вместе с моим распутным братцем.

— Полагаю, это вполне в его духе, — с легкой досадой произнесла Лотта, переводя взгляд с одного на другого. — Простите, но я не знала, что Эван поддерживает отношения с кем-либо из своей семьи, — добавила она.

— Это правда, что я единственный, кто сохранил с ним дружеские отношения. Мне кажется, Эван выбрал неверную линию поведения, но при этом меня восхищает стойкость, с которой он ей следует.

— Мы с Нортеском росли вместе, — сказал Эван. — Он единственный всегда старался оградить меня от тех, кому нравилось попрекать меня некоторыми фактами родословной.

Эван говорил об этом с беззаботностью, за которой только чуткое ухо могло уловить горечь прежних обид.

— Я всегда был на его стороне во всех драках в Итоне. Эван не спускал никому, кто осмеливался косо посмотреть в его сторону, — пояснил Нортеск. — Мы с Эваном практически одногодки, мисс Пализер. Наш почтенный отец очень скоро заскучал, когда мать носила меня. Он огляделся в поисках новых ощущений…