Князь Русской Америки. Д. П. Максутов - Владимир Рокот

Руководство Российской империи в вопросах дальних вояжей было последовательно прагматичным и смотрело на кругосветные плавания без энтузиазма. Поскольку Россия уже с XVIII в. занимала большую северную часть Евразии, то и путь в Америку было естественным искать вдоль северных, родных берегов. В 1763 г. гениальный М. Ломоносов обосновал «возможность прохода Сибирским океаном в Восточную Индию». Ломоносов считал, что есть шанс попасть в южные моря через северные, пройдя путь от Шпицбергена до Камчатки за одну навигацию. Достижение Тихого океана непосредственно вдоль берегов Сибири Михаил Васильевич считал невозможным. Подтверждением тому была неудача нескольких отрядов, искавших этот путь. Академик заключил, что эти экспедиции «не тою отправлены были дорогою».

К концу жизни поморский сын Михайло душой стремился на север. Он верил в то, что «российское могущество будет прирастать Сибирью и Северным океаном». В 1765 г. Ломоносов успел составить «Примерную инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к поисканию пути на восток Северным Сибирским океаном». Секретная экспедиция 1765 г. «О возобновлении китовых и других звериных и рыбных промыслов на Шпицбергене» под руководством капитана бригадирского ранга В. Чичагова имела целью пройти на Камчатку Северным морским путем и встретиться там с другой не менее секретной экспедицией капитан-лейтенанта П. Креницына, исследовавшей Алеутские острова и полуостров Аляску. Та, в свою очередь, именовалась «Комиссией для описи лесов по рекам Каме и Белой».

Экспедиции секретились со всем тщанием, так чтобы об их целях до самого последнего момента не знали ни чужие, ни свои. А значит, и команды. Эта хорошая практика сохранилась до вчерашних дней. Самая секретная экспедиция российского (советского) флота носила название «Анадырь», а была направлена на Кубу создавать Карибский кризис.

Всем офицерам полярной экспедиции секретно были присвоены очередные воинские звания. Указ об этом капитаны имели право вскрыть только на кораблях, идя в море. В Восточный океан из Северного не прошли, с коллегами не встретились. Плавание по маршруту, намеченному М. Ломоносовым, стало возможным только более двух веков спустя. В 1977 г. для этого понадобился атомный ледокол «Арктика». Поэтому будущий адмирал В. Чичагов в «Оправдательной записке» по итогам попыток пробиться к Северному полюсу имел право обижаться на обнадеживающие представления кабинетного ученого и поморского сына

Князь Максутов, несомненно, изучал эти экспедиции в корпусе. С отношениями же М. Ломоносова и В. Чичагова он мог познакомиться уже после Восточной войны в небольшой брошюре, издан-

ной Соколовым в 1854 г. в Петербурге, которая так и называлась «Ломоносов и экспедиция Чичагова».

Следующую попытку попасть в Америку морским путем русский флот начал готовить в 1786 г. Адмиралтейств-коллегия назначила командиром кругосветной экспедиции капитана 1-го ранга Григория Ивановича Муловского, выделив ему четыре корабля и транспорт. Экспедиции помешали войны с Турцией и со Швецией. Екатерина Великая не то чтобы совсем «поставила крест» на кругосветке, а просто решила сделать ее цель более актуальной. Одной секретной экспедицией больше, одной меньше. Она советовалась с Г. Потемкиным по поводу Г. Муловского, «не лутче ли будет под видом той экспедиции оборотить его деятельно в Красное море, на Мекку и Медину, незаметно делать туркам пакости». Скорее всего, воспитанники Морского корпуса знали хорошо о геройском поведении и мужественной гибели капитана бригадирского ранга и кавалера Г. Муловского во время Эландского сражения со шведами в 1789 г. Он был храбрым и умелым морским офицером, командовавшим кораблем до последнего, несмотря на смертельное ранение. Кадетов учили подражать Григорию Муловскому в жизни и в смерти. Когда братья Максутовы будут защищать Петропавловск и Севастополь, они покажут, что этот урок ими усвоен.

Культ героя Балтики не мог не поддерживать директор корпуса И. Крузенштерн, который служил у него гардемарином. Дескать, вот когда я был молодым... Эдакий воспитательный инвариант лермонтовского «были люди в наше время». И хотя вместе Г. Мулов-ский и И. Крузенштерн служили не долго, этого оказалось достаточно, чтобы молодой офицер разделил страстное желание ветерана выйти в океан. Накопив опыт дальних вояжей под английским флагом, И. Крузенштерн с самого начала XIX в. стал разрабатывать программу российской кругосветки и предлагать ее морскому ведомству. С таким именем он просто не мог не стремиться быть первым. Первой его услышала Российско-Американская компания в 1802 г. Новый век, новое царствование. Все казалось возможным. Сам Государь Император стал пайщиком компании. Но поскольку в России судов, годных для столь напряженного плавания, сыскать не удалось, их пришлось закупить в Лондоне. Флагман экспедиции был назван «Надеждой», наверное, в честь дубель-шлюпки из отряда М. Шпанберга, описывавшего Курильскую гряду. Ведь идти предстояло в те же воды. Экспедиция покинула Кронштадт в июле 1803 г. Так начиналось блестящее столетие русского океанского флота. В апреле 1805 г. Крузенштерн нанес на русские карты северную оконечность островов Цусима. Ровно через 100 лет в этих водах история океанского флота России если не закончилась, то изрядно прервалась.

Каждый кадет надеялся, что рано или поздно он окажется в морях, описанных «первым русским плавателем вокруг света». Придет час, и твоим именем назовут неизведанные заливы, мысы и целые архипелаги. Таков первый урок И. Крузенштерна, воспринятый Д. Максутовым.

Но был еще один урок И. Крузенштерна. О нем предпочитали умалчивать в стенах корпуса. Но о нем могли вспоминать в нужную минуту другие директора. Не Морского корпуса, а Российско-Американской компании. Первая русская кругосветная экспедиция не была единоначальной. На первенство согласно Морскому уставу претендовал капитан-лейтенант и кавалер И. Крузенштерн. Корреспондент РАК действительный статский советник и кавалер Н. Резанов, имевший гражданский чин равный контр-адмиралу, небезосновательно считал первенствующим лицом экспедиции себя. Ведь именно РАК купила корабли и приняла на службу их экипажи, включая самого Ивана Федоровича. Тем более что полученные высочайшие инструкции каждый мог толковать по-своему. Два руководителя за-конфликтовали, вовлекая в разборку офицеров и прочих чинов экспедиции. Дело доходило до постыдного. Если бы не добрая воля Н. Резанова, то на Камчатке И. Крузенштерна могли бы отдать под суд. И ему не пришлось бы даже возвращаться в Петербург; каторгу нашли бы поближе к Иркутску. Однако в Кронштадт И. Крузенштерн вернулся триумфатором. Н. Резанов вообще не вернулся; его могила затеряна в Красноярске.