Князь Русской Америки. Д. П. Максутов - Владимир Рокот

_Ау*

V Ш

iff,;

шщшЛ

И|г»

Подписание договора об уступке российских колоний в Вашингтоне 18(30) марта 1867 г. Положив руку на глобус, стоит российский посланник А. Стекль, сидит с картой на коленях американский государственный секретарь У. Сьюард. Фото с картины Э. Лейтеце

Фрагмент картины, запечатлевшей церемонию передачи Русской Америки. Легко узнаются генерал Л. Руссо и капитан 1-го ранга кн. Д. Максутов. Аляскинская национальная библиотека

Чек на 7 200 000 долларов, которым правительство Соединенных Штатов оплатило России уступленные территории в Америке. Копии этого чека можно купить на Аляске как сувенир

Анна и Иоганн Фурухельм всегда оставались близкими друзьями Максутовых

Замок Баранова — резиденция Главного правителя Русской Америки в Ново-Архангельске. Снимок сделан после передачи российских колоний. Аляскинская национальная библиотека

Командир корабля должен уметь вести корабль в автономном плавании. Автономия уже с прошлого века понималась очень узко: только в терминах запасов горючего, пресной воды и продовольствия. На самом же деле автономия, согласно воззрениям мудрого И. Канта, является качеством личности. Это самозаконность (авто — сам; номос — закон), то есть умение находить закон (императив) для себя и неуклонно следовать ему. Автономность корабля — это, в первую очередь, поддержание на его борту закона. Во имя закона и существует единоначалие. •

х Выпускники Морского корпуса всегда отличались внутренней собранностью и дисциплинированностью, даже становясь министрами, композиторами, художниками или литераторами. Все эти качества казались юным князьям Максутовым само собой разумеющимися. Сравнивать было не с кем.

Из Морского корпуса братья Александр и Дмитрий вышли в 1847 г. гардемаринами. Радость выпуска была омрачена смертью матери; Анна Ильинична умерла в конце зимы 1847 г. Разумеется, братья узнали об этом несколько позже и на похоронах матери не присутствовали.

Самым значительным событием 1848 г. на Балтийском флоте был ежегодный июльский смотр, традиционно приуроченный ко дню бракосочетания Императора Николая Павловича и Александры Федоровны. А. Боголюбов запечатлел это событие на картине «Смотр Балтийского флота Николаем I на пароходе «Невка». Князей Александра и Дмитрия Максутовых невозможно разглядеть на этой картине. Но они, несомненно, где-то рядом, на своих кораблях, еще не поднявших паруса.

Хороший был 1848 год для русского флота, ждавшего новых офицеров, новых кораблей и портов. Для славного бытописания флота с этого года Морской ученый комитет стал издавать «Морской сборник». Опубликоваться на его страницах было честью для каждого офицера, да и для каждого уважающего себя мыслителя России. Журнал публиковал морскую аналитику и публицистику, практику судовождения и кораблестроения. В 1849 г. журнал поместил на своих страницах, в частности, чертежи шхуны «Опыт» для главного командира Кронштадтской крепости. Чертежи эти очень пригодились на Тихом океане русским и нерусским морякам некоторое время спустя. Для автора и читателей — в следующей главе.

В 1849 г. Александр был произведен в мичманы и оставлен в Офицерском классе. До этого там обучался и старший брат Павел, но к тому времени он перевелся на Черное море. В том же году в Морской корпус был принят младший из братьев Максутовых Георгий. Он, как и его старшие братья, еще успеет стать в строй к началу Восточной войны. За участие в деле при отражении бомбардировки крепости Свеаборг англо-французским флотом он получит монаршее благоволение.

. Князь Дмитрий не сразу расстался с Морским корпусом. Первые плавания гардемарином он начинал на Балтике на кораблях «Андрей» и «Лефорт». И не только по Финскому заливу, а до самого города Киля. Произведенный в мичманы в июне 1849 г., имея от роду 18 лет, он был назначен в 28-й флотский экипаж с прикомандированием к Морскому кадетскому корпусу. Но уже в августе молодой мичман был назначен в 37-й флотский экипаж и отправился на Черное море.

Номер флотского экипажа определял место службы моряка и носился на погонах. Поскольку экипажей было много, в номерах на погонах и местах службы разбирались только флотские. Так, И.С. Тургенев в рассказе «История лейтенанта Ергунова», написанном в 1868 г., воссоздает загадочные события, якобы имевшие место еще до Крымской войны. Герой рассказа лейтенант Василий Кузьмич Ергунов был откомандирован в Николаев для выполнения какого-то поручения. Девушке, втянувшей его в опасное приключение, он представился: «Я служу в девятнадцатом черноморском экипаже, во флоте». И девушка, и читающая российская публика не заметили, что 19-й экипаж был не черноморским, а балтийским. В Николаеве же были, в частности, 37, 38 и 39-й экипажи. На сохранившемся в Центральном военно-морском музее портрете лейтенанта «Авроры» Александра Максутова хорошо читается цифра 19 на эполетах. В семейном архиве Максутовых такой же портрет обрезан до овала лица. На том же стенде рядом выставлены эполеты с номером 19 его командира Изыльметьева. Этот флотский экипаж размещался в Кронштадте. У князя Дмитрия на Камчатке, куда он был переведен с Черного моря, должна была быть цифра 46 или 47 согласно последующей ранжировке флотских экипажей. После возвращения из американских колоний капитан 1-го ранга Д. Максутов был определен на действительную службу в престижный 8-й экипаж в Санкт-Петербурге.

Слово экипаж в то время употреблялось и в отношении корабля. Экипаж корабля включал офицеров и нижних чинов. Последние составляли команду корабля.

Нумеровались в то время не только экипажи, но сами офицеры. По старшинству и порядковому номеру выстраивались родные братья и однофамильцы. Так, в начале своей карьеры Дмитрий Петрович числился как князь Максутов 3-й. До него по Морскому ведомству проходили братья Павел и Александр. В «Формулярном списке о службе и достоинстве», составленном в 1863 г., Дмитрий Петрович был уже первым. Нумерация офицеров могла быть даже двузначной; так, адъютантом петербургского военного генерал-губернатора был Иванов 30-й.

Согласно Памятному листку Дмитрий, получив мичмана, направился к отцу в Пермь, оттуда в Николаев. Там он ступил на борт военного транспорта «Рион» «для доставления к своему экипажу» в Севастополь. В списки экипажа он был включен 1 августа 1849 г. и получил назначение на корабль «Варна», уходивший в практическое плавание. Конец 1849 г. застал мичмана в Керчи.