Избранное - Уильям Фолкнер

Мисс Дженни была без шляпы, обеими руками она придерживала волосы и, когда автомобиль остановился, еще некоторое время продолжала сидеть. Потом глубоко вздохнула.

— Приходится пожалеть, что я не курю, — сказала она и, подумав, добавила. — А быстрее он ехать не может?

Айсом вылез и открыл ей дверцу. Она вышла с некоторым трудом, но глаза ее сияли, а старые сухие щеки зарумянились.

— Куда это вы ездили? — спросил Саймон, все еще стоявший у дверей.

— Мы были в городе, — гордо отвечала она, и голос ее звучал звонко, как у молодой девушки. До города было четыре мили.

Неделю спустя старик Фолз пришел в город и нашел старого Баярда в его конторе. Контора служила также и кабинетом директора. Это была большая комната; в ней стоял длинный стол со стульями по сторонам, высокий шкаф, где хранились чистые банковские бланки, а также письменный стол-бюро с крышкой на роликах, вращающееся кресло и диван, на котором старый Баярд днем имел обыкновение вздремнуть часок-другой.

Письменный стол в конторе — как и дома — был завален всевозможными вещами, не имевшими ни малейшего отношения к банковскому делу, а полка над камином стала складом разных предметов сельскохозяйственного назначения, а сверх того, запыленной коллекции трубок и трех или четырех банок табака, которые служили утешением не только для всего персонала банка, начиная с президента и кончая дворником, но и для значительной части его клиентов. В хорошую погоду старый Баярд почти весь день сидел на парусиновом стуле у входной двери, и, завидев его там, клиенты заходили в контору и наполняли свои трубки табаком из этих банок. Существовал как бы неписаный закон — не брать табаку больше чем на одну трубку. В этой же конторе старик Фолз и старый Баярд уединялись во время ежемесячных визитов старика и полчаса перекрикивались друг с другом (оба были совершенно глухи). Каждое их слово было ясно слышно на улице и в лавках по обе стороны банка.

У старика Фолза были невинные голубые глаза ребенка, и первым делом он разворачивал пакет, припасенный для него старым Баярдом, вынимал плитку жевательного табака, отрезал от нее кусочек, клал его в рот и аккуратно убирал плитку обратно в пакет. Два раза в год в пакете лежал костюм, а во время остальных визитов — табак и кулечек мятных конфет. Старик никогда не разрезал шпагат, а всякий раз своими негнущимися узловатыми пальцами аккуратно его развязывал, а потом завязывал снова. Денег он не брал.

И вот он сидел в своем чистом выцветшем комбинезоне, положив на колени пакет, и рассказывал Баярду об автомобиле, который утром повстречался ему на дороге. Старый Баярд сидел совершенно неподвижно и, пока старик Фолз не кончил, не спускал с него свирепого взгляда.

— Ты разобрал, кто там сидел? — спросил он.

— Эта штуковина пролетела так быстро, что я не мог разглядеть, сидит в ней кто или нет. Когда я пришел в город, я спросил, кто это такой. Похоже, один только вы не знаете, как он быстро ее гоняет.

Старый Баярд некоторое время сидел молча, а потом крикнул:

— Байрон!

Открылась дверь, и вошел бухгалтер.

— Слушаю, сэр, господин полковник, — без всякого выражения произнес он.

— Позвоните ко мне домой и велите моему внуку не трогать автомобиль, пока я не вернусь.

— Слушаю, сэр, господин полковник, — отвечал тот и удалился так же тихо, как и вошел.

Баярд с шумом повернулся на своем вращающемся кресле, а старик Фолз нагнулся вперед и впился в него взглядом.

— Что это у вас на лице, Баярд? — спросил он.

— Что? — в свою очередь прокричал Баярд, поднося руку к небольшому пятнышку, которое резко выступило на фоне румянца, разлившегося по его лицу. — Это? Не знаю, что это за штука. Она уже с неделю как появилась. Ну и что?

— Она растет? — спросил старик Фолз. Он встал, положил на пол свой пакет и протянул руку. Старый Баярд отпрянул.

— Чепуха, — сердито сказал он. — Не трогай.

Но старик Фолз отвел его руку и дотронулся до пятна.

— Гм, — произнес он. — Твердая как камень. И будет расти дальше. Я буду за ней следить, и, когда придет время, я ее сниму. А пока она еще не созрела.

Внезапно рядом с ними бесшумно возник бухгалтер.

— Ваша кухарка говорит, что они с мисс Дженни поехали куда-то кататься на автомобиле. Я велел передать, что вы сказали.

— Вы говорите, что Дженни поехала с ним? — спросил старый Баярд.

— Кухарка говорит, что поехала, — повторил бухгалтер своим лишенным интонаций голосом.

— Ладно.

Бухгалтер удалился, а старик Фолз поднял с пола свой пакет.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — сказал он. — Приду на той неделе и погляжу. А вы ее до тех пор не трогайте.

Он вышел из комнаты вслед за бухгалтером, и вскоре старый Баярд тоже поднялся, протопал через вестибюль и водрузил в дверях свой парусиновый стул.

Вечером, когда он вернулся домой, автомобиля нигде не было видно и тетка не откликнулась на его зов. Он поднялся в свою комнату, надел сапоги для верховой езды и закурил сигару, но, когда он выглянул в окно на задний двор, ни Айсома, ни оседланной кобылы там не оказалось. Один только старый сеттер сидел, глядя на его окно. Когда в окне показалась голова старого Баярда, пес встал, подошел к кухонной двери, остановился и снова взглянул на окно. Старый Баярд тяжелыми шагами спустился по лестнице и через весь дом прошел на кухню, где, беседуя с Элнорой и Айсомом, обедал Кэспи.

— А в другой раз мы еще с одним парнем… — говорил он.

В эту минуту Айсом, сидевший в углу на ящике с дровами, поднял свою круглую голову, увидел Баярда и, блеснув белками, вытаращил глаза. Элнора тоже застыла на месте со шваброй в руках, а Кэспи повернул голову, но не встал и, продолжая жевать, прищурясь, глянул на старого Баярда, который остановился в дверях.

— Я еще на прошлой неделе велел тебе передать, чтобы ты не смел болтаться на кухне, а не то я выгоню тебя из дому, — сказал старый Баярд. — Слышал ты это или нет?

Кэспи, продолжая жевать, проворчал что-то себе под нос, и старый Баярд вошел в кухню.

— Убирайся отсюда и оседлай мне лошадь.

Кэспи демонстративно повернулся к нему спиной и взял со стола стакан сыворотки.

— Ступай, Кэспи! — прошипела Элнора.

— Я здесь на работу не нанимался, — отвечал Кэспи довольно громко, но так, чтобы Баярд не расслышал, и, обернувшись к Айсому, добавил: — Почему ты не оседлал ему лошадь? Ведь ты же тут служишь?

— Побойся бога, Кэспи! — взмолилась Элнора и громко добавила: — Да, сэр, господин полковник, он уже идет.

— Это кто — я, что ли? Да неужто? — протянул Кэспи, поднося ко рту стакан, но, увидев, что Баярд двинулся вперед, не выдержал, вскочил и, прежде чем тот успел к нему подойти, зашагал к двери, выражая, однако, вызов даже самой формой своей спины. Баярд настиг его в ту минуту, когда он замешкался в дверях.

— Пойдешь ты седлать мне кобылу или нет? — грозно спросил он.

— И не подумаю даже, старина, — проговорил Кэспи чуть тише, чем Баярд мог расслышать.

— Что?!

— Да бог с тобой, Кэспи! — простонала Элнора.

Айсом забился в угол. Кэспи быстро взглянул прямо в лицо Баярду и начал открывать дверь.

— Я уже вам сказал, что даже и не подумаю, — повторил он, повышая голос.

Саймон стоял под самым крыльцом рядом с сеттером и глядел на них, разинув беззубый рот, а старый Баярд протянул руку к ящику с дровами, вытащил оттуда полено и, размахнувшись, сбил Кэспи с ног, и тот, пролетев сквозь открытую дверь, скатался по ступенькам прямо под ноги к отцу.

— А теперь отправляйся седлать мне кобылу, — сказал старый Баярд.

Саймон помог сыну встать и, сопровождаемый сосредоточенно-любопытным взглядом собаки, пошел с ним к конюшне.

— Говорил я тебе, что эти новомодные военные штучки здесь у нас ни к чему, — сердито ворчал он. — Еще благодари бога, что голова у тебя такая крепкая. Иди седлай кобылу, а все свои басни насчет свободы для черномазых прибереги для городских — в городе, там, может, тебе кто и поверит. И на что черномазым твоя свобода? У нас и так уже на руках достаточно белых, больше нам все равно не прокормить.

В тот же вечер за ужином старый Баярд поднял глаза от бараньей котлеты и посмотрел на внука.

— Вилл Фолз мне сказал, что ты сегодня пронесся мимо богадельни со скоростью сорок миль в час.

— Сорок миль! Как бы не так! — быстро отозвалась мисс Дженни. — Пятьдесят четыре. Я сама смотрела на этот — как его там, Баярд? — на спидометр.

Старый Баярд сидел, слегка наклонив голову, смотрел, как дрожат у него в руках нож и вилка, слушал, как его сердце под заткнутой за жилет салфеткой бьется чуть-чуть слабее и чуть-чуть быстрее, чем следует, и чувствовал на себе взгляд мисс Дженни.

— Баярд, — резко проговорила она. — Что это у тебя на щеке?

Он встал так неожиданно, что стул его с грохотом опрокинулся, и, не глядя по сторонам, тяжелой походкой вышел из комнаты.