Химия чувств. Тинктура доктора Джекила - Бет Фантаски

Я не знала, что и ответить. Я на самом деле даже сама не могла понять, какие воспоминания о папе мне хотелось бы сохранить. Ужас от осознания того, что его убили, и гнев на то, что он так жестоко обманул меня, точно масло с водой, то смешивались, то разделялись.

Но сейчас я думала лишь о том, что мне не хочется никуда идти. И не только потому, что я боялась садиться в это стоявшее всего лишь в паре метров от меня и прижавшееся к земле на приспущенных шинах вместилище страха.

Нет, я не хотела снова разрушать возникшую между мной и Тристеном близость. Наше общее горе связывало нас все теснее. Для меня этот парень стал больше, чем товарищем по несчастью. Тристен очень сильный. Не только физически, но и эмоционально. Он действительно сможет покончить с собой, если придется…

Мы смотрели друг другу в глаза, и я поклясться готова, что на долю секунды я увидела в его взгляде отражение моих растущих к нему чувств. Но, может, я ошиблась. Потому что снова подул ветер, заскрипели стропила, и Тристен выпрямился, удаляясь от меня.

— Джилл, давай сделаем это прямо сейчас, — сказал он. — Хватит колебаться.

Послушай его, Джилл. Он в этом разбирается…

Сделав глубокий прерывистый вдох, я потихоньку направилась к машине. Не забывая о том, что за мной идет Тристен. Я шла через силу, буквально чувствуя вспыхнувшее с новой силой рвение напарника.

Дойдя до «вольво», я протянула руку к дверце, и вдруг перед моими глазами замелькали ужаснейшие картины. Папа... сверкающее лезвие ножа... крик... Из раны на горле отца хлещет кровь, а убийца тащит его из машины...

Но я не остановилась, а потянула ручку, открыла дверь, и глаза мои заметались в поиске неотмытых капель крови.

Не нашла. Ни одной.

Я села на знакомое сиденье и открыла бардачок. Из него посыпались бумаги и салфетки. Тристен нависал надо мной, упершись руками в дверцу и крышу. Он уже не мог сдерживать своего нетерпения:

— Ну, что там, Джилл?

— Я ничего… — Я выгребала из бардачка мусор. Зачем папа хранил все это барахло? — Не вижу.

Но тут же заметила.

Кровавое пятно, которое я так боялась увидеть. Оно было старым и темным и так притягивало к себе, как это может делать только кровь. Кровавое пятно на измятом листке бумаги. Как будто его засунули в бардачок в спешке.

Трясущимися руками я достала листок и развернула его, разгладив на коленке. Сощурившись, я пыталась разобрать непростой почерк отца.

— Ну? — повторил Тристен. — Это он?

— Тристен... — Мой голос дрожал еще сильнее, чем руки. — Смотри, — сказала я, поворачиваясь к нему.

Кровавый список.

Систематически измененных солей.

Тристен

— K2CR2О7, плюс?.. — Я сосредоточенно изучал список доктора Джекела, мало что в нем понимая. Да, отец Джилл экспериментировал с солями, но что он в них добавлял? Записи были совершенно бессмысленные. Его сокращения даже не соответствовали таблице Менделеева. Никакой личной системы сокращений я тоже не вывел. Половина каждой формулы казалось бессмысленной. Но все же некоторая закономерность просматривалась.

Я настолько глубоко задумался, что даже не слышал, как в комнату вошел отец.

— Тристен? Ты до сих пор занимаешься?

Этот вопрос меня просто ошарашил, я резко развернулся и бросил взгляд на часы. Было почти два ночи. Я совершенно потерял счет времени.

— Доделываю задание, — сказал я, глядя на отца и в то же время пытаясь спрятать запятнанный кровью листок под книгу, которая, на мое счастье, оказалась под рукой: «Справочник неорганических материалов» — в нем я пытался отыскать сведения по различным солям. — Последний класс, ты же понимаешь... — Я старался не выдать своего волнения. — Уроки, бег, я просто зашиваюсь.

Отец подошел ближе, на него упал свет настольной лампы.

— Может, я смогу тебе помочь? У меня же за плечами несколько научных степеней, не забывай.

— Спасибо, сам справлюсь. — Я выдавил улыбку. Я попытался прикрыть список рукой, но он все же сильно торчал из-под книги. — Химия, — шутливо добавил я, — в ней я силен.

— Ну, Тристен, — сказал отец, присаживаясь на край стола, — я же в ней тоже не профан. Ты же не думаешь, что твой отец невежда?

— Нет, сэр, ни в коем случае, — ответил я, тут же пожалев о том, что попытался пошутить.

— Посмотрим... — Отец провел пальцем по странице справочника — чуть не задев список — я аж весь вспотел. Он удивленно посмотрел на меня. — Ты же вроде говорил, что у вас в этом году органическая химия.

— Дя…

— А зачем тебе справочник по неорганике?

— Да надо было кое-что посмотреть. — Я пожал плечами. Кровь пульсировала, отдаваясь в ушах.

Отец понял, что я вру. Свет отражался от серебряной оправы его очков, и глаз его я не видел, но по изгибу губ я догадался, что в душе он посмеивается надо мной.

Черт!

— Ну, если помощь все же понадобится, зови. — Он встал и пошел к двери, удаляясь от спрятанного мной списка.

Заметил ли он его?

— Позову,— пообещал я. Иди, уходи...

Но отцу, кажется, было еще что добавить.

— Тристен, — сказал он, встав в дверном проеме. — Я надеюсь, тебе приходится сидеть допоздна не потому, что ты на что-то еще отвлекаешься помимо бега?

— Нет, сэр. Мои мысли только об учебе, — уверил его я, снова напрягшись. Может, он как-то прознал о моих ночных вылазках? О моем факультативном проекте?

Но отец имел в виду нечто другое.

—Я подумал, может, появилась какая девушка, — высказал он свое предположение. — У тебя же в них недостатка не было... до последнего времени.

— Нет, — ответил я, и впервые с того момента, как он вошел, я почувствовал, что с меня слетает маска небрежности. — Никого не появилось, — сказал я с нарочитым спокойствием. — У меня сейчас слишком много дел.

— А... — Отец, казалось, был разочарован. — Я уж подумал, что ты заинтересовался юной Джекел, ты же так настаивал на том, чтобы я помог ее матери.

Во рту у меня появился странный металлический привкус.

— Джилл? Нет. Мы с ней просто друзья.

Отец нахмурился:

— Жаль. Миссис Джекел бывает мила и очаровательна, хотя она сейчас крайне уязвима. — Он взялся за дверную ручку, и на лице снова мелькнула та же самая подозрительная улыбка. — Ты же знаешь поговорку: какова мать — такова и дочь. — Он посмеялся, — И разумеется, каков отец — таков и сын.

На этом отец ушел — закрыл дверь, даже спокойной ночи не пожелав.

Руки у меня тряслись почти так же сильно, как и у Джилл тогда, когда она вручила мне этот список. Я сложил его и спрятал между страницами романа Хемингуэя, которого нам задавали читать в прошлом году. Потом я снял джинсы, выключил свет и лег в постель.

Но мне не спалось.

Какова мать — такова и дочь. Каков отец — таков и сын.

Когда мы были там, в гараже, заподозрила ли Джилл то же самое, о чем с уверенностью подумал я, как только увидел этот последний окровавленный список «измененных солей»? Что, возможно, это мой отец убил ее папу — или, в крайнем случае, был как-то причастен к этому? И что, возможно, эта встреча Джекелов и Хайдов не случайна?

Я уверен, что отец приехал сюда не только преподавать, но и чтобы пообщаться с доктором Джекелом. Уж не знаю, зачем или как они встретились, но совпадение получилось слишком серьезное, чтобы его игнорировать. Наверняка они как-то сотрудничали. Но в какой-то момент все пошло наперекосяк…

Мой отец — кто он теперь? С кем — или с чем — я живу под одной крышей?

Я закрыл глаза, надеясь заснуть, мне очень хотелось убежать ото всех этих мыслей, но они, ясное дело, не отстали от меня даже во сне, и не прошло и двух часов, как я проснулся от мучительного кошмара.

Она почти повернулась ко мне, я был так близок к тому, чтобы увидеть ее лицо, хотя я уже угадал, кого именно вижу в этих страшных снах.

Бекку Райт. Но почему же мне хотелось убить ее?

Тот вечер у реки для меня ничего не значил — для нее тоже. Бекка была безликой не только во сне. Я видел ее чуть ли не каждый день. Но как-то не воспринимал. Ее образ у меня в голове был расплывчат: продуманная стильная прическа, наряд по последнему писку моды, блестящие глаза. Почему живущее во мне чудовище так страстно хотело зарезать столь невинную девушку?

— Боже мой, — простонал я вслух.

Я был так близок к решению. Я чувствовал это. Но я был близок и к гибели.

Очередная стычка с Тоддом Фликом, которая произошла около школы. Я опять частично ее забыл, воспоминания начинаются только с того, как я держу Джилл за руку.

Я сел на кровати, потер глаза руками. Меня подташнивало, я был разбит и растерян. Но среди всех волнений этой ночи больше всего меня беспокоила моя собственная ложь насчет того, что девушки у меня не появилос.