Современная комедия - Джон Голсуорси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сити разгружался от дневной жизни. Служащие разбегались во все стороны, как кролики. Вот бы они утром так сбегались, а то стали нынче отлынивать от работы. Начинают в десять, а не в девять, как прежде; кончают в пять, а не в шесть. Положим, есть телефоны и еще всякие усовершенствования, и работы, возможно, выполняется не меньше; не пьют столько пива и хереса, как бывало, и не съедают столько бифштексов. Измельчала порода, как сравнишь с этим стариком, чей портрет он только что рассматривал; торопливый пошел народ, узколобый, выражение лица нервное, тревожное – точно они вложили свой капитал в жизнь и оказалось, что акции-то падают. И ни одного сюртука не увидишь, ни одного цилиндра. Покрепче надвинув свой собственный, Сомс оставил такси у знакомого тупичка в Полтри и вошел в контору «Кэткот, Кингсон и Форсайт».
Старый Грэдмен только что стянул рабочий пиджак со своей широкой согнутой спины.
– А, мистер Сомс, а я как раз собрался уходить. Разрешите, я сейчас надену сюртук.
Сюртук, судя по покрою, изготовления девятьсот первого года.
– Я теперь ухожу в половине шестого. Работы обычно не так уж много. Люблю соснуть до ужина. Рад вас видеть: вы нас совсем забыли.
– Да, – сказал Сомс, – я редко захожу. Но я вот думал… Случись что-нибудь с вами, или со мной, или с обоими, дела живо запутаются, Грэдмен.
– О, не хочется и думать об этом!
– А нужно: мы с вами немолоды.
– Ну, я-то не мальчишка, но вы, мистер Сомс, – разве это старость?
– Семьдесят один.
– Да-да! А кажется, только на днях я отвозил вас в школу в Слау. Я помню то время лучше, чем вчерашний день.
– Я тоже, Грэдмен, и это признак старости. Помните вы этого молодого человека, который заходил сюда сообщить мне об Элдерсоне?
– А, да. Славный молодой человек. Баттермилк или что-то в этом роде.
– Баттерфилд. Так вот, я решил дать его вам в помощники и хочу, чтобы вы ввели его в курс всех дел.
Старый клерк стоял тихо-тихо; лицо его в рамке седых волос и бороды ничего не выражало. Сомс заторопился:
– Это только на всякий случай. Когда-нибудь вам захочется уйти на покой…
Тяжелым жестом Грэдмен поднял руку и сказал:
– Моя надежда – умереть на посту.
– Ну, как хотите, Грэдмен. Вы, как и раньше, всем ведайте, но у нас будет на кого положиться, если вы захвораете, либо захотите отдохнуть, либо еще что.
– Лучше бы не надо, мистер Сомс. Молодой человек, у нас в конторе…
– Хороший человек, Грэдмен. К тому же он кое-чем обязан мне и моему зятю. Он вам не помешает. Знаете, ведь никто не вечен.
Лицо старика странно сморщилось, голос скрипел больше обычного, когда он проговорил:
– Словно бы и рано вперед загадывать. Я вполне справляюсь с работой, мистер Сомс.
– О, я вас понимаю и сам это чувствую, но время никого не ждет и надо подумать о будущем.
Из-под седых усов вырвался вздох.
– Что ж, мистер Сомс, раз вы решили, говорить больше нечего, но я недоволен.
– Пойдемте, я подвезу вас до станции.
– Спасибо, я лучше пройдусь, подышу воздухом. Вот только запру.
Сомс понял, что запирать надо не только ящики, но и чувства, и вышел.
Преданный старик! Проехать сразу же к Полкинфорду, выбрать что-нибудь ему в подарок.
В громадном магазине, так тесно уставленном серебром и золотом, что являлось сомнение, была ли здесь когда продана хоть одна вещь, Сомс огляделся. Надо подыскать что-нибудь стоящее – ничего вычурного, кричащего. Пунша старик, верно, не пьет – сектант! Может, подойдут эти два верблюда? Серебряные, с позолотой, у каждого по два горба, и из них торчат свечи. И между горбами выгравировать – «Джозефу Грэдмену от благодарной семьи Форсайт». Грэдмен живет где-то около Зоологического сада! Гм! Верблюды? Нет! Лучше чашу. Если он не пьет пунша, может насыпать в нее розовых лепестков или ставить цветы.
– Мне нужна чаша, – сказал он, – очень хорошая.
– Сию минуту, сэр, у нас как раз есть то, что вам нужно.
Всегда у них есть как раз то, что вам нужно!
– Вот взгляните, сэр, литого серебра – очень строгий рисунок.
– Строгий! – сказал Сомс. – Я бы даром ее не взял.
– Совершенно верно, сэр, это, может быть, не совсем то, что вам нужно. Ну а вот эта небольшая, но изящная чаша?
– Нет-нет, что-нибудь простое и устойчивое, чтобы вмещала около галлона.
– Мистер Бэнкуэйт, подите-ка сюда. Этому джентльмену нужна старинная чаша.
– Сию минуту, сэр, у нас как раз есть то, что вам нужно.
Сомс издал неясное ворчание.
– На старинные чаши спрос небольшой, но у нас есть одна, антикварная, из дома Роксборо.
– С гербом? – сказал Сомс. – Не годится. Мне нужно новую или, во всяком случае, без герба.
– А тогда вот эта вам подойдет, сэр.
– О боже! – сказал Сомс и указал кончиком зонта в противоположную сторону. – Вот это что такое?
Приказчик сделал огорченное лицо и достал вещь с застекленной полки.
На выпуклой, стянутой кверху ножке покоилась вместительная серебряная чаша. Сомс постучал по ней пальцем.
– Чистого серебра, сэр, и, как видите, очень гладкие края; форма достаточно скромная, внутри позолота лучшего качества. Я бы сказал, как раз то, что вам нужно.
– Неплохо. Сколько стоит?
Приказчик склонился над кабалистическим знаком.
– Тридцать пять фунтов, сэр.
– Вполне достаточно, – сказал Сомс. Понравится ли подарок старому Грэдмену, он не знал, но вещь небезвкусная, престиж семьи не пострадает. – Так я ее беру на листочке. Выгравируйте на ней эти слова. – Он написал их. – Пошлите по этому адресу, а счет мне, и, пожалуйста, поскорее.
– Будет исполнено, сэр. Не интересуют ли вас эти бокалы? Очень оригинальные.
– Больше ничего! – сказал Сомс. – До свидания! – Он дал приказчику свою карточку, окинул магазин холодным взглядом и вышел. Одной заботой меньше!
Под брызгами сентябрьского солнца он шел по Пикадилли на запад, в Грин-парк. Эти мягкие осенние дни хорошо на него действовали. Ему не стало жарко, и холодно не было.
И платаны, чуть начинавшие желтеть, радовали его – хорошие деревья, стройные. Шагая по траве лужаек, Сомс даже ощущал умиление. Звук быстрых, нагонявших его шагов вторгся в его сознание. Голос сказал:
– А, Форсайт! Вы на собрание к Майклу? Пойдемте вместе!
Старый Монт, как всегда самоуверенный, болтливый! Вот и сейчас пошел трещать!
– Как вы смотрите на все эти перемены в Лондоне, Форсайт? Помните, широкие панталоны и кринолины – расцвет Лича – старый Пэм на коне? Сентябрь навевает воспоминания.
– Это все поверхностное, – сказал Сомс.
– Поверхностное? Иногда и мне так кажется. Но есть и существенная разница – разница между романами Остен и Троллопа и современными писателями. Приходов не осталось. Классы? Да, но грань между ними проводит человек, а не Бог,
