Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 «Да поцелуй же ты меня. Ведь ты сам этого хочешь», – думала Аманда, неотрывно глядя в глаза Дитриха.

 Она отмечала, как заскользил его взгляд по её телу. Понимала, что ничего дружеского в этом взгляде нет.

 Она знала, что Ланц хочет её поцеловать. И Дитрих тоже знал. Но вновь давали знать о себе глупые сомнения. Те, что не оставляли его прежде. Те, что заставляли отказываться от своего счастья. «Так будет лучше», – убеждал он себя. Кому лучше? Ответа на этот вопрос так и не последовало. Вряд ли Аманда счастлива, глядя на его попытки держаться на расстоянии. Он точно себя счастливым не считает. Но это и не повод вот так просто идти на поводу у своих желаний. Или все-таки повод? Дитрих все же решил, что торопиться не стоит, в очередной раз призвал себя к порядку.

 – Вообще-то я хотела вытащить тебя на прогулку, – тем временем произнесла Аманда, понимая, что романтический момент испорчен, и лучше сейчас не развивать тему мечтаний и желаний, которые, кажется, никогда не пересекутся.

 Две параллельные прямые, которым не суждено встретиться в огромной Вселенной.

 – Что за прогулка?

 – Не скажу, – хмыкнула она.

 – И всё-таки?

 – Сюрприз, – пропела Аманда, все еще лежа на кровати.

 Теперь, когда руки никто не удерживал, она закинула их за голову и смотрела в потолок. Чувствовала некое разочарование, но старалась его не демонстрировать. Хотя, буквально пару секунд назад была уверена: Дитрих обязательно её поцелует. Не в перспективе, а именно сейчас. Ведь он так смотрел на нее. В этом взгляде было не удивление, как могло показаться на первый взгляд.

 Он оказался не столь решительным. Возможно, это было побочным эффектом прошлых отношений. Ланц боялся вновь рискнуть, поставив все на карту, потому и не торопился. Но без риска невозможно жить. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Пусть Грант не любила шампанское, ей отчаянно хотелось в этот момент рискнуть. Но и она не сделала решительный шаг вперед, оставив все, как есть. Столько раз она первая прикасалась к его губам. Столько раз они оставались безответными. Достаточно унизилась. Хватит.

 – Надеюсь, сегодня у меня будет счастливый день, и утро начнется не с овсянки.

 – Нет, овсянка в меню отсутствует, – ответила Грант.

 – Лота отличилась?

 – Она часто готовит эту кашу?

 – Коронное блюдо, – многозначительно выдал Ланц.

 Аманда сдавленно хихикнула. Почему-то ей, по-прежнему, было весело, хотя романтические иллюзии так и остались иллюзиями, не претворившись в жизнь и на одну сотую часть.

 В конце концов, она не ждала, что этот день станет каким-то особенным. Постаралась убедить себя, что он такой же, как и сотни других дней в её жизни. К походу она специально не готовилась, не вертелась часами у зеркала, выбирая подходящий наряд. Не гадала, какой блеск для губ выбрать. То ли с клубничным вкусом, то ли вообще без ароматизаторов. На случай, если Дитриху нравится все натуральное.

 – Я вчера встречался с Кристиной.

 Дитрих все же поднялся с кровати. Натянул джинсы и пошлепал в ванную, оставив дверь открытой, чтобы иметь возможность разговаривать с девушкой.

 – И как все прошло? – поинтересовалась Аманда.

 Она знала о планах на встречу. Теперь хотелось узнать, как все прошло. Свой вопрос задала не из вежливости, чтобы поддержать разговор. Ей было интересно узнать подробности. Особенно после того памятного разговора с Кристиной, участником которого довелось стать ей самой.

 – Ты тоже с ней встречалась? – вопросом на вопрос ответил Ланц, выдавливая из тюбика немного зубной пасты.

 – Да.

 – И как это было?

 – Мерзко, – лаконично ответила Аманда.

 – Можно немного больше подробностей?

 – Мы говорили о тебе. Повздорили. Но это было давно, ещё во время учебного года. Сейчас уже и вспоминать об этом не стоит.

 – Незадолго до экзаменов?

 – Примерно в это время, – согласилась Грант. – Почему тебя беспокоит именно этот вопрос?

 – Кристина могла отыграться на твоих итоговых оценках.

 – Думаю, у нее были такие мысли.

 – Но?

 – Но у нее ничего не вышло. Вероятно, испугалась влияния моего отца.

 – И каково его влияние?

 – Немалое, – ответила Аманда, прижимая к груди вторую подушку, которая все ещё хранила аромат чужого тела. – Не на всех, конечно. Он, отнюдь, не всесилен. Я не очень дружна со своими родителями. У нас полное взаимопонимание в плане того, какие отношения лучше всего поддерживать. Я не обременяю их своими проблемами, они стараются не обращать внимания на меня. Так и живем. Но это к делу не относится. В тему влияния... Ты же знаешь, что я ходила в муниципальную школу, а не частное учебное заведение. Его посоветовал моему отцу друг, имеющий немалое влияние в сфере образования. Отсюда можно сделать вывод. Если моему отцу что-то не понравится, он сделает всего один звонок, и Кристина попрощается с директорским креслом. Вряд ли ей это нужно, потому она и не стала создавать мне проблемы. Власть оказалась для нее более желанна, нежели мелочная месть.

 – Повезло.

 – Наверное.

 – И что ты ей сказала?

 – Что не стоит лезть в твою жизнь.

 – Она?

 – Ничего нового. Что ненавидит тебя.

 – И, правда, ничего нового.

 – Вчера все было так же?

 – Практически. С той лишь разницей, что мы не наорали друг на друга.

 – Ты стал терпимее к ней относиться?

 – С ней был ребенок. Она удочерила девочку.

 – Вот как.

 – Да. Директриса тоже старалась держать себя в руках, потому мы и не сцепились.

 – Чего она хотела?

 – Просила не приносить больше цветы.

 – Думаю, согласия не получила.

 – Конечно, нет.

 – Мы с ней ругались на той же почве.

 – Странно, что еще тогда она не пристала ко мне со своими нравоучениями.

 – Мне кажется, что она тебя старательно избегала, – протянула Аманда. – Вероятно, надеялась, что станет меньше ненавидеть, если не будет тебя видеть.

 – Вполне разумное предположение.

 – Других не держим.

 – Ты самоуверенна.

 – Себя нужно любить, – отпарировала Аманда.

 Дитрих засмеялся. Все верно. Себя обязательно нужно любить, иначе никто не полюбит.

 Он вышел из ванной, чувствуя себя гораздо бодрее, чем раньше. Стоял, опершись на косяк, и исподтишка наблюдал за своей гостьей.

 Грант лежала, прижав к груди его подушку, непринужденно болтала о малозначимой для Дитриха ерунде. Интересно, знает ли она, что совсем недавно он собирался её поцеловать, и только в последний момент усилием воли заставил себя отступить от данного решения? Правильно ли он поступил? Может, стоило рискнуть? Аманда ведь говорила, что любит его. Но это было давно. Остались ли у нее сейчас чувства? Или она смирилась со своим поражением, смогла поверить, что их связывает только дружба, и больше не станет предпринимать никаких попыток к сближению?