Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

– Да… Я сама виновата. Во всем, с самого начала. С самого чертова начала виновата я, и только я!

– Что же случилось? – повторила Ана, глянув на Торна.

– Меня обманули. – Иссохшие губы растянулись в горькой улыбке. – Капитан провел. Я думала, что наконец-то убедила его использовать пушки против ингибиторов.

Хоури сказала себе, что этого и стоило ожидать. Джон Бренниген – коварная сволочь!

– И что он сделал?

– Когда мы выводили пушки наружу, восемь штук, капитан сообщил о неисправности. Я поверила и отправилась за борт, чинить, но это был лишь предлог, чтобы убрать меня с корабля.

Хоури перешла на шепот. Глупо, конечно, – от капитана ничто не укроется, – но Ана не могла пересилить себя.

– Убить тебя хотел?

– Не-ет, – прошипела Вольева. – Убить он хотел себя, а не меня. Я должна была смотреть, как он кончает с собой.

– Зачем?

– Чтобы засвидетельствовать его раскаяние. Понять, что это самоубийство, а не случайная авария.

Торн снял шлем, осторожно взял под мышку:

– Но ведь корабль не взорвался. Что же произошло?

Сухие губы опять растянулись.

– Я подставила свой шаттл под луч пушки. Думала, это образумит капитана.

– Похоже, у тебя получилось.

– Я не рассчитывала выжить.

Робот подошел к раненой. В отсутствие наложенного образа Клавэйна движения машины казались чересчур резкими, даже угрожающими.

– Илиа, они знают, что я ввел имплантаты, – монотонно проговорил он. – И знают, что тебе это известно.

– Клавэйн… верней, его бета… не имела выбора, – торопливо объяснила триумвир, так что ни Ана, ни Торн не успели ничего сказать. – Без имплантатов я бы погибла. С ними страшно… Прямо трясет от омерзения, стоит представить, как они ползают в мозгу… Уж лучше бы там пауки кишели или черви. Но без имплантатов теперь никак, это я понимаю. В конце концов, это просто инструменты… я всю жизнь с инструментами дело имею. Чудес не будет, это я понимаю. Тело слишком изуродовано, невозможно восстановить.

– Илиа, мы найдем способ! – выпалила Хоури. – Главное, что ты жива, а раны…

Вольева прервала яростным шепотом:

– Забудь обо мне! Сбереги пушки. Они для меня как дети… испорченные, капризные, хитрые. Я не хочу, чтобы они попали в плохие руки.

– Кажется, мы подбираемся к главному, – заметил Торн.

– Настоящий Клавэйн хочет получить орудия. И вполне способен их забрать, как уверяет. – Голос Илиа зазвучал громче: – Клавэйн, ведь так?

Робот поклонился:

– Илиа, как вы знаете, я бы гораздо охотнее прибег к переговорам, чем к силе. Тем более сейчас, после того как позаботился о вашем спасении. Но, пожалуйста, не делайте поспешных выводов! Мой оригинал способен на жестокие поступки, если уверен в правоте своего дела. А он сейчас уверен. Убежденные в своей правоте люди наиболее опасны.

– И зачем вы нам это говорите? – осведомилась Хоури.

– Исхожу из его интересов… вернее, из наших общих, – добродушно ответил робот. – Надеюсь убедить вас, что оружие лучше отдать мирно. По крайней мере, в этом случае оно останется целым.

– Вы мне не кажетесь монстром, – заметила Ана.

– Я не монстр. И мой оригинал тоже. Он всегда старался избегать кровопролития. Но если сочтет целесообразным не избегать его, то и не станет. Например, когда речь идет о небольшой и очень точной хирургической операции. А сейчас он уж точно готов на решительные меры.

Последнюю фразу робот проговорил с таким усилием, что Торн решил поинтересоваться:

– Почему именно сейчас?

– Потому что ему слишком дорого обошелся путь сюда. – Робот повернул проволочную голову, обводя всех взглядом. – Клавэйн предал то, во что верил четыреста лет. Уверяю, это далось ему нелегко. Он солгал друзьям и покинул их, зная, что это единственный способ достичь цели. А недавно он принял ужасное решение уничтожить того, кого отчаянно, беззаветно любил. Это причинило Клавэйну огромную боль. Поэтому перед вами не вполне точная бета-копия Клавэйна. Меня записали до этого события.

Голос Вольевой зашелестел вновь, и все посмотрели на нее.

– Так настоящий Клавэйн не похож на вас?

– Я набросок, сделанный перед тем, как на его жизнь пала чудовищная тьма. Могу лишь догадываться, до какой степени мы отличаемся. Но я бы на вашем месте не испытывал терпение нынешнего Клавэйна.

– Психологическая война? – прошипела Илиа.

– Простите?

– Ведь вы именно для этого явились? Не договориться о чем-нибудь разумном, а нагнать страху.

Робот опять поклонился – неуклюжая механическая скромность.

– Если бы мне удалось вас запугать, моя миссия была бы выполнена на отлично. Как я уже сказал, Клавэйн не любит попусту проливать кровь.

– Но если вы все же не прочь ее пролить, то явились по адресу, – ответила триумвир Илиа Вольева. – Бойню устроить – это как раз по мне.