Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

Несомненно, это были недостающие артсистемы.

– Вот он, театр военных действий в реальном времени, – сообщила Вольева. – Клавэйн, небось завидуете?

– Эти орудия – не игрушки, – отозвался робот. – Вы даже не представляете себе их ценность.

– В самом деле?

– Возможно, они – разница между выживанием человечества и его полным исчезновением как вида. Илиа, мы тоже знаем о существовании ингибиторов и понимаем, на что они способны. До нас дошли послания из будущего, в котором человеческая раса практически полностью истреблена черными машинами. Мы их называем волками, но это тот же самый враг. Поэтому нельзя впустую потратить такой важный ресурс.

– Впустую? Ну уж нет! – Вольева явно разозлилась. – Я его потрачу, чтобы задержать ингибиторов, выиграть время для Ресургема.

– И сколько пушек вы уже потеряли? – осторожно спросил Клавэйн.

– Ни одной.

Робот навис над лежащей женщиной:

– Илиа, будьте благоразумны. Скажите, сколько уже потеряно орудий?

– Что значит «потеряно»? Три оказались неисправны. Вот вам и хваленая сочленительская продукция. Еще два были одноразовыми, их тоже вряд ли можно причислить к потерям.

– Значит, пока урона от контратаки ингибиторов нет?

– Две пушки получили повреждения.

– Надеюсь, они не разбиты вдребезги?

– Нет, я еще получаю данные от их двигателей. Само собой, степень повреждений не установить, пока не осмотришь поле боя.

Бета отошла от кровати и сделалась, как показалось Ане, бледнее обычного. Клавэйн закрыл глаза и забормотал под нос – то ли ругательство, то ли, как ни странно, молитву.

– Илиа, у вас было сорок орудий. По моим подсчетам, уже потеряно девять. Сколько же еще вы хотите уничтожить без всякой пользы?

– Сколько потребуется.

– Так Ресургем не спасти. Вы играете против силы, о которой не имеете ни малейшего представления. Просто губите ценнейший ресурс. Пушки необходимо сохранить до той поры, когда их применение даст максимальную выгоду. Вы встретили лишь авангард волков, следом явятся орды. Если мы изучим пушки, то сможем выпускать их тысячами!

Хоури, следившая за лицом Вольевой, теперь не сомневалась, что та улыбается.

– Какие хорошие слова: «сохранить до поры», «выпускать тысячами». Вы сами-то в это верите?

– Я верю в то, что вне зависимости от ваших стараний население Ресургема погибнет. Разница лишь в том, что случится это немного позже и добавятся миллионы других смертей. Но если вы отдадите нам орудия, еще будет время предотвратить катастрофу.

– То есть вы предлагаете сейчас пожертвовать двумястами тысячами, чтобы после спасти миллионы?

– Даже не миллионы – миллиарды.

– Хм, странно думать, что минуту назад я почти вам поверила. Решила, с вами можно иметь дело. – Илиа улыбнулась безмятежно и страшно – будто последний раз в жизни. – Вижу, что ошибалась.

– Я неплохой человек. Просто знаю в точности, что нужно делать и для чего.

– Как вы и сказали, это опаснейший вид людей.

– Не стоит недооценивать мой оригинал. Он заберет пушки силой.

– Клавэйн, вам сюда лететь еще не одну неделю. И подготовить теплую встречу я успею.

На это Клавэйн ничего не ответил. Хоури не понимала, почему ее так встревожило молчание старика.

Корабль возвышался над Антуанеттой, почти целиком одетый в леса. Иллюминаторы «Буревестника» светились, и в том, что приходился на рубку, был виден силуэт напряженно работающего Ксавьера. В руке он держал компад, в зубах зажал стилос. Свободной рукой переключал допотопные тумблеры над головой, а пощелкав ими, аккуратно записывал в компаде.

«Всегда он такой аккуратный, будто бухгалтер», – подумала девушка.

Антуанетта приказала экзоскелету встать. Иногда Клавэйн позволял экипажу отдохнуть пару часов при нормальной инерции и гравитации, но сейчас субсветовик шел под тягой. В тех местах, где экзоскелет касался кожи, образовались язвы. Антуанетте не терпелось добраться до Дельты Павлина, хоть там и ожидала война. Кажется, нет ничего хуже жизни внутри кошмарного механического скелета.

Девушка присмотрелась к «Буревестнику», который не видела с тех пор, как узнала про обман и отказалась ступать на борт. Корабль перестал быть ее собственной территорией, ее домом. Это случилось несколько месяцев назад, и злость улеглась, хотя и не исчезла полностью. Ощущение того, что на нее попросту наплевали, осталось.

Несомненно, корабль снаряжался для боя. На первый взгляд в «Буревестнике» почти ничего не изменилось. Новое оружие пряталось под новыми выпуклостями, а на корпусе и раньше хватало бугров. Фабрики безостановочным потоком гнали оружие. Часть его удалось без особых проблем направить на «Буревестник», благо Скорпион охотно согласился не замечать военных приготовлений транспорта и его экипажа. А Ремонтуар даже помог Ксавьеру интегрировать пару особенно экзотических пушек в корабельную сеть.

Одно время Антуанетта дивилась себе. С чего это вдруг захотелось подраться? Ведь она не склонна к насилию и тем более к героизму. Правда, за ней водится пристрастие к сумасбродствам, вроде похорон отца в газовом гиганте, но это же совсем другое дело.

Она взошла на корабль, забралась