Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

– Виллемье! – заголосили они, завидев ее.

– Что за чертовщина?! – выпалил самый нетерпеливый. – Люди кости поломали, перепугались до смерти. Почему никто не предупредил?

– Это стандартная процедура уклонения от столкновений, – ответила она. – Корабль обнаружил угрожающий космический мусор, расстрелять его издали не успевал, а потому сместился.

Ана солгала, причем и самой ложь не казалась убедительной. Но, по крайней мере, это была попытка рационального объяснения.

– Поэтому и предупреждения не было, – добавила она с компетентным видом. – А вообще, это хороший признак. Значит, системы безопасности еще работают.

– Но вы никогда не говорили, что они могут не работать!

– Не попробуешь – не узнаешь. А теперь мы знаем наверняка.

Хоури велела помощникам распространить слух о том, что бояться нечего, и позаботиться о раненых.

К счастью, никто не погиб, а переломы оказались достаточно простыми. Можно было справиться на месте, не транспортируя никого в лазарет. Спустя пару часов спокойствие, пусть и настороженное, восстановилось. Похоже, большинство пассажиров приняли объяснение.

«Отлично! – подумала Хоури. – Осталось убедить себя в том, что ничего скверного не произошло».

Но часом спустя корабль вздрогнул снова.

На этот раз толчок был не столь резкий. Хоури всего лишь качнулась, поспешила опереться о стену. Затем выругалась – скорее не от удивления, а от злости. Ана не знала, что еще сказать пассажирам. Из-за нового толчка прежнее объяснение выглядело, мягко говоря, сомнительным. Поэтому Хоури решила пока не объяснять ничего, предоставив помощникам улаживать проблему. Она выбрала способных людей, заслуживающих доверия. Со временем они, возможно, придумают лучшее объяснение, чем инквизитор Виллемье.

Ана вернулась к триумвиру, размышляя над тем, почему не отпускает чувство неловкости, неправильности происходящего. Что-то пошло не так. Но что именно? Казалось, все поверхности «Ностальгии по бесконечности» чуть наклонились. Пол слегка перекосился, и выделяемая кораблем слизь скапливалась с одной стороны коридора. И со стен уже не текло, а капало на пол под отчетливым углом к поверхности. Идти пешком стало трудно. Безопасности ради Хоури предпочла шагать у самой стены.

Слава богу, Вольева оказалась жива! Она сидела, всматриваясь в проекцию системы, размышляла. Рядом копия Клавэйна тоже разглядывала голограмму. Робот стоял в задумчивой позе: руки сложены на груди, сплетены проволочные пальцы.

– Илиа?

– Хоури, в чем дело? – выговорил хриплый, скрежещущий голос.

– С кораблем проблемы.

– Мы с Клавэйном это уже поняли.

Хоури надела очки и вместо проволочной машины увидела рядом с кроватью умирающей женщины терпеливо стоящего старика. Выглядели эти двое так, будто знали друг друга всю жизнь.

– Кажется, мы начали двигаться, – заметила Хоури.

– Не просто двигаться – ускоряться, – добавил Клавэйн. – Обратите внимание, как сместилась вертикаль.

Дрейфуя по орбите, корабль создавал тяготение во внутренних отсеках, вращая их. Вектор ускорения при этом был направлен перпендикулярно главной оси корабля, шедшей от носа до кормы. А тяга, создаваемая двигателями «Ностальгии», направлялась параллельно главной оси. Два вектора, складываясь, давали искусственную гравитацию под углом к прежнему направлению.

«Похоже, около десятой доли g, – оценил Клавэйн. – Достаточно, чтобы исказить направление на пять-шесть градусов».

– Но кораблю никто не приказывал двигаться! – заметила Хоури.

– Похоже, он решил сам, – сказала Илиа. – Поэтому нас и раньше тряхнуло. Системы управления успели закиснуть. Эй, капитан, ведь я права?

Но капитан не ответил.

– А почему мы стали двигаться? – спросила Хоури.

– Думаю, причина видна. Посмотри!

Пузырь-голограмма, изображающий поле битвы, раздулся. На первый взгляд изображение не изменилось. Все так же висели на позициях оставшиеся артсистемы Вольевой и пушка ингибиторов. Но появилась и новая иконка. Она двигалась под углом к плоскости эклиптики, словно явилась из межзвездного пространства. Рядом со значком сгрудились мерцающие символы и надписи.

– Корабль Клавэйна? – удивилась Хоури. – Но это невозможно! Он должен тормозить еще много недель!

– Значит, мы ошиблись, – заключила Илиа. – Клавэйн, ведь мы ошиблись?

– Определить это не в моих силах.

– Очень уж быстро меняется его голубой сдвиг, – заметила Вольева. – Мне не верится в показания локаторов. Никакой корабль, способный к межзвездным перелетам, не может тормозить так быстро. Но все же…

Хоури закончила фразу за нее:

– Но все же они тормозят.

– Да. И они не в месяце пути, а лишь в паре дней. Признаю, Клавэйн: это сделано отлично. Но как?

Бета-копия покачала головой:

– Я не знаю. Эти знания стерли из моей памяти, перед тем как транслировать сюда. Но, как и вы, я могу предполагать. Или мой оригинал обладает двигателями намного мощнее известных мне сочленительских, или чем-то иным, чрезвычайно близким к технике подавления инерции. Думаю, оба объяснения не сулят вам ничего хорошего.

– Наверное, Бренниген засек приближающийся корабль? – предположила Ана.

– Конечно. Он видит все то, что вижу я.

– Так почему мы движемся? Он же хотел умереть!

– Похоже, здесь и сейчас он умирать передумал, – произнес