Османы. История великой империи - Азиз Явуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примечательно, что сунниты-мамлюки прекрасно нашли общий язык с шиитом Исмаилом – когда есть общий враг, любые разногласия отходят на второй план. Султан Селим использовал это обстоятельство для придания своему выступлению против мамлюков статуса джихада. Шейх уль-ислам издал фетву,[99] объявлявшую вероотступниками тех, кто содействует заблуждающимся (то есть – мамлюков, которые содействовали шиитам).
Силы мамлюков и османов были примерно равными – около восьмидесяти тысяч воинов у каждой из сторон, но если османское войско было хорошо обученным и закаленным в боях, то у мамлюков три четверти войска составляло необученное ополчение, набираемое из земледельцев, которые не умели держать в руках ни меч, ни копье, ни, тем более, лук. Насильственная мобилизация крестьян привела к их повальному бегству с насиженных мест. Одних забрали в армию, другие сбежали, и обрабатывать землю стало некому, ввиду чего у мамлюков начались проблемы с продовольствием. Помимо прочего, у мамлюков тоже не было пушек… Короче говоря, победа османов была предрешена, но, тем не менее, мамлюки не собирались сдаваться – проигрывая одно сражение за другим, они отступали, надеясь на чудо. Точнее, не на чудо, а на то, что венгры воспользуются случаем и ударят на османов с севера, но венгры так и не решились развязать войну. В ходе войны мамлюкам удалось снабдить свою армию небольшим количеством пушек, но это уже не могло им помочь.
22 января 1517 года в местности Ридания близ Каира состоялось последнее сражение между османами и мамлюками, которыми командовал султан Туман-бей. Султан Селим мог бы погибнуть в этом сражении, но его спас случай. Согласно османской традиции, во время сражения султан пребывал в ставке, под надежной охраной (печальная судьба Мурада I, убитого на Косовом поле, располагала к осторожности). Однако же в последнем сражении Селим решил лично разгромить мамлюков, ввиду чего в центральной ставке находился великий визирь Хадим Синан-паша. Видя, что сражение проиграно, Туман-бей решился на налет на османскую ставку, в результате которого были убиты Синан-паша и еще несколько человек. Селим сильно переживал гибель своего ближайшего помощника, которого он ценил весьма высоко. Мерилом отношения султана к великому визирю могут служить слова, сказанные Селимом после сражения: «Мы победили, но потеряли Синана». Можно предположить, что если бы Туман-бей не совершил налета на османскую ставку и не убил бы Синана-пашу, то над воротами Баб Зувейла висела бы его отрубленная голова, а не весь он целиком, насаженный на крюк заживо.
Кстати говоря, некоторые историки считают, что Синан-паша состоял в родстве с султаном, будучи женатым на его тетке Геверхан-хатун, единоутробной сестре Баязида II. Практика выдачи султанских дочерей за визирей была распространена довольно широко и наглядно демонстрировала преимущества такого замечательного «социального лифта», как система девширме – в каком другом государстве рабы имели возможность родниться с правителями? Правда, визирство не зря сравнивают с житьем у подножия вулкана – земля там плодородная, удобренная пеплом, но в случае извержения не успеешь убежать. Многие визири заканчивали свою жизнь по воле султана, а Селим I славился особой строгостью, которая породила проклятье: «Чтоб тебе визирем у Селима стать!». За восемь лет своего султанства Селим предал казни троих великих визирей; одному посчастливилось умереть своей смертью, другой – Синан-паша – пал в сражении, а Пири Мехмед-паша пережил грозного султана и еще три года послужил его преемнику (как говорится, «если у человека есть счастье, то ему нечего опасаться»). О Мехмеде-паше рассказывают, что однажды он обратился к султану с просьбой заранее уведомить его в случае казни, чтобы иметь возможность привести в порядок свои дела. «Считай, что ты получил предупреждение, – смеясь ответил Селим. – Дело лишь за тем, чтобы найти тебе преемника».
Вместе с прочими землями мамлюков к Селиму перешел Хиджаз.[100] Также гостем[101] султана стал последний аббасидский халиф Мухаммад ал-Мутаваккиль, живший при мамлюкском дворе. Надо отдать должное скромности султана Селима, который не стал принимать титул «Правителя обоих священных городов», носимый мамлюкскими султанами, а назвался «служителем обоих священных городов». Селим I никогда не называл себя «халифом», эта традиция была заложена его сыном Сулейманом, а легенда о том, что ал-Мутаваккиль передал Селиму титул халифа вместе со священными реликвиями – мечом, плащом и знаменем пророка Мухаммеда, появилась только в XVIII веке.
Бывшие владения мамлюков были разделены на пашалыки. Власть османских пашей сочеталась с наследственной властью местных правителей – эмиров и шейхов, которые жили по принципу: «Султан высоко, паша далеко, а на дедовской земле я хозяин». Такое положение дел всех устраивало, ведь местные правители были мусульманами. Они считались своими и им легко удавалось находить общий язык с султанскими чиновниками.
Селим I, подобно своему деду, не знал усталости – едва вернувшись из тяжелого похода на мамлюков, он начал готовить новый поход на Иран. Разумеется, в походах султану не приходилось идти пешком и страдать от голода или жажды, но солнце палило над ним так же, как и над его воинами, и точно так же приходилось глотать дорожную пыль (путешествия былых веков не сравнить с сегодняшними перелетами). Но поход пришлось отложить, потому что в конце 1519 года в Токате[102] вспыхнуло восстание, поднятое шиитским шейхом Джелалом, который объявил себя Махди.[103] За короткий срок смута распространилась по всей Центральной Анатолии, а количество мятежников превысило двадцать тысяч. Восстания в Анатолии происходили довольно часто – через два года на третий, но далеко не каждое восстание грозило перерасти в гражданскую войну. Имя Джелала стало нарицательным – все последующие народные волнения назывались «джелалийскими смутами».
Борьба с Джелалом растянулась на несколько месяцев, а в сентябре 1520 года пятидесятичетырехлетний султан Селим I скончался. Мнения по поводу причины его смерти расходятся, словно дороги на перекрестке – одни считают, что султан был отравлен, другие винят чуму, третьи утверждают, что причиной стало заражение крови, вызванное неправильным лечением карбункула, а четвертые склонны подозревать какое-то быстропрогрессирующее онкологическое заболевание. Оставим догадки тем, кого они развлекают, только скажем, что преемник и единственный законнорожденный сын султана Селима I Сулейман на момент смерти находился на пороге своего двадцатисемилетия – тот самый возраст для начала правления, когда и какой-то опыт накоплен, и сил еще много, и времени для свершений предостаточно (если, конечно, на то будет воля Аллаха).
Что же касается характера Селима I,
