Новый старый 1978-й. Книга пятая (СИ) - Храмцов Андрей

— Всё понятно, Михаил Андреевич.

— В отделе у тебя будет четыре человека, которые уже работают по направлению советской эстрады. Текущей твоей задачей будет разобраться с Росконцертом и Москонцертом. Слишком много у нас развелось бездельников от искусства. Есть мнение сократить их всех наполовину и оставить только самых необходимых и перспективных. Остальные пусть идут в народное хозяйство. Это первое. Второй твоей задачей является подготовка из тех, что останутся, таких же хороших исполнителей, как ты.

— Я такой один, вы сами это видите. Поэтому, кроме меня и Пугачевой, на Западе мы никому не интересны. Из этого следует, что помимо нашей группы, мне придётся создать ещё несколько подобных проектов. Талантов у нас много, их только надо правильно подготовить и написать им хорошие песни. С оставшимися я постараюсь разобраться и тоже улучшить их репертуар или использовать более продуктивно.

— Про таланты ты правильно сказал. В какие сроки это всё реализуемо?

— Год, не раньше. Я уже начал кое-что делать, понимая, что это может понадобиться. База у нас теперь есть, звукозаписывающие студии скоро будут. Необходимо, в первую очередь, как можно быстрее доукомплектовать наш молодёжный центр всем необходимым и начать работать.

— То, что срочно нужно для выполнения твоих задач, можешь решить с начальником нашего хозяйственного управления. Я ему сейчас позвоню и после праздника подойдёшь к нему и обговоришь все вопросы. Леонид Ильич просил помочь тебе в финансовом плане. Сколько тебе необходимо для этого средств?

— Миллионов пять в рублях и миллиона полтора в валюте.

— Ого, ну и запросы у тебя.

— 27 мая выйдет в Англии наш второй диск, поэтому миллионов десять фунтов стерлингов мы сможем принести государству с его продаж только за первую неделю.

— Очень неплохо. Давай решим так: три миллиона в рублях и миллион в фунтах ты получишь. Через год ты должен начать их возвращать. Считай, что это беспроцентный кредит. Кредит доверия и финансовый тоже. Через неделю принесёшь мне развёрнутый план того, что ты собираешься делать. Надеюсь, основную задачу ты понял, в остальном мы тебе поможем. Леонид Ильич на тебя рассчитывает. Так что дерзай, товарищ Кравцов.

Да, а действительно жарковато в кабинете у Суслова. Это я правильно сделал, что зашёл к нему под конец рабочего дня. Я знал, что Михаил Андреевич очень боялся сырости и что в его кабинете поддерживался специальный микроклимат: воздух в помещении, где он сидел, постоянно был прогрет до температуры выше 30 градусов по Цельсию. Все, кто заходил к нему, жаловались, что больше, чем пятнадцать минут, находиться в кабинете Суслова было просто невозможно. А с деньгами я тоже правильно поступил. Есть такой принцип: проси больше — дадут меньше. В рублях даже больше получилось, я рассчитывал на два миллиона.

Затем я зашёл в кабинет, где сидели мои сотрудники. Познакомившись и пообщавшись с этой четвёркой, я понял, что работники они толковые. Они, зная, что я в понедельник к ним зайду, заранее подготовили мне краткую сводку по нашей эстраде. Краткая, она, конечно, краткая, но если тридцать пять страниц машинописного текста можно так назвать, то я, в таком случае, сама лаконичность. Я её взял с собой, дома почитаю. Ну что ж, увиденное и услышанное мне понравилось, а там дальше разберусь.

Когда я вернулся к себе, то застал идеалистическую картину. Солнышко и Валерия Сергеевна сидели за журнальным столиком в приёмной и пили чай с печеньем. Ну да, две женщины всегда и везде общий язык найдут. Мне тоже налили чашку и я, под хруст печенья, выслушал вводную лекцию о том, что можно делать в ЦК, а что нет. Хорошо, что у меня почти свободный график, а то бы волком взвыл. Радовало только то, что возможности у меня теперь безграничные. В финансовом плане у меня вообще открыта «зелёная улица».

Я хорошо помнил интервью бывшего председателя Госбанка СССР и России Виктор Геращенко, в котором он рассказал, что в Государственном банке СССР существовало три кассы. В кассе КГБ было 25 млн долларов, которые исчезли после 1 января 1992 года. В кассе на счетах ЦК КПСС оставалось 6 млрд. 9 млн. 173 тыс. 703 рубля 19 коп.; в долларах США 14 млн. 182 тыс. 214 долларов 25 центов. По версии бывшего министра печати и информации, заместителя председателя правительства России Михаила Полторанина, общая сумма засекреченного партийного золота ЦК КПСС составляла 3.5 триллиона долларов.

И это подтверждалось тем, что я не совсем законно (хотя о законности моего метода можно долго спорить, но доказать ничего, всё равно, не получится, так как его, как бы, и не существует) и совсем недавно увидел в голове Георгия Эммануиловича Цуканова, так называемого «серого кардинала» Брежнева.

Закрыв своим ключом кабинет, попрощавшись со своей секретаршей до среды, с которой Солнышко уже успела подружится, оставив ей оба своих контактных телефона, я с подругой направился к машине. В этот раз мы спустились на лифте. Надо же всё проверить и посмотреть, где тут что и как. Из машины я сразу позвонил Белому и предупредил, что ему будет звонить в восемь часов Лещенко по нашему с ним общему делу. Судя по голосу, он был очень доволен моей многочисленной и денежной клиентурой, которую я ему направлял. Когда он узнает, а он точно скоро узнает, кем я теперь работаю, он ещё больше будет доволен.

— Как тебе понравилось у меня на работе? — спросил я немного уставшую, но очень довольную подругу.

— Очень даже неплохо, — ответила Солнышко. — Мы с Валерией Сергеевной мило пообщались и она мне рассказала, что кормят у них очень хорошо. В буфете всё есть и даже можно заказывать заранее. Каждую неделю выдают продуктовые пайки, в которых масса различных импортных деликатесов и стоит это очень недорого. Поэтому она пообещала заказы для тебя оставлять у себя в холодильнике и ты их будешь потом забирать. Всё нам меньше по магазинам таскаться придётся. Далее. Тебе, как начальнику отдела, положены, в качестве премии, талоны в 200-ю секцию ГУМа. Валерия сказала, что в среду их можно будет в кассе получить.

— Схожу, конечно, и получу. Нам, в принципе, ничего не надо, но посмотреть интересно.

Домой я заходить не стал, только проводил Солнышко до подъезда. Решил сразу отвезти чеки Серёге, а то он, с некоторых пор, очень полюбил регулярно получать деньги, желательно, побольше. У него опять сидела в гостях его Ирка. Я решил её позлить и специально при ней передал десять тысяч чеков своему другу. Глаза у неё при виде такой суммы загорелись. А Серёга обрадовался, не замечая, как Ирка встрепенулась по поводу увиденных денег.

— В субботу иду во французское посольство на приём, — сказал я им обоим. — Моя «Belle» их представительнице очень понравилась. Думаю, что на приёме мне сделают предложение выступить с гастролями во Франции. Так что на днях я напишу пару-тройку песен на французском и будем опять работать. Конечно, не бесплатно.

Да, добил я Ирку своими словами. Теперь она с живого Серёги не слезет. На обратном пути я позвонил Маше и сказал, что теперь она может всем рассказать, что она занимается вокалом, но только не раньше пятницы. Маша моему звонку очень обрадовалась и сказала, что скучает. Я ей сделал выговор за то, что она плохая актриса и что её ко мне отношение просекла Солнышко. Маша сначала перепугалась, но я её успокоил, сказав, что мне удалось её отмазать и что Солнышко дала добро на то, чтобы я делал из неё звезду. Радости было, как говорят о детях, полные штаны.

Потом я позвонил Наташе. Там тоже по мне скучали. Мы только вчера с ней виделись, а она уже успела по мне соскучиться. Да и мне показалось за всей этой кучей дел, что прошла неделя, а не один, всего лишь, день. Потом она мне сообщила, что нашла троих толковых сотрудниц, которые готовы перейти к нам на работу. В общем, одни приятности со всех сторон, правда дел от этого только прибавляется. Мы с ней, как с Машей, поцеловались в трубку и я пообещал, что скоро мы опять встретимся. Вот ведь сам завёл себе любовниц, теперь сам и выкручивайся. Тебя ещё невеста дома ждёт, тоже сейчас в койку потащит.